Высокий молодой человек в очках, с веснушчатым лицом, услышав громкие голоса, высунулся из соседнего номера. Билл его узнал – Мори Мэнсфилд, левый нападающий, начавший играть в НХЛ два года назад. Он посмотрел на Мура, перевел взгляд на Билла, снова посмотрел на Мура и захлопнул дверь, не проронив ни слова. Умолк и Мур, раскуривая сигару, а Билл тем временем направился к лифту.
Внизу он обрадовался, увидев Джексона. Первый знакомый человек! Остряк кивнул на юношу рядом с собой.
– Джиггс Манискола, – представил он. – Билл Спунский… Не будем ждать Мак-Гарри, – сказал он, взглянув на часы. – Пошли завтракать.
Он обратился к человеку, сидевшему в большом кожаном кресле:
– Послушай, Пат! Если увидишь этого олуха Мерва Мак-Гарри, скажи, что мы завтракаем.
Мужчина, которого Джексон назвал Патом, только кивнул в ответ.
Джексон провел обоих юношей в большую комнату со столами, накрытыми белыми скатертями. На задней стенке красовался огромный синий кленовый лист, подпись под которым гласила: «Победители Кубка Стэнли». Там, за длинной стойкой, уставленной кувшинами с соками и большими, покрытыми крышками мисками, стояли две буфетчицы в белых передниках. Джексон шел впереди, чтобы помочь новичкам освоиться в непривычной обстановке. Следуя его примеру, Билл и Манискола обзавелись тарелками, налили себе по стакану апельсинового сока. Джексон уже занял им места за одним из столов. Билл и Манискола с полными тарелками в руках, на которых по мере их продвижения оказались ветчина, сосиски, яичница с беконом, уселись рядом с Джексоном. На столе перед ними стояли банки с джемом и медом, кувшины с молоком, вазы с корнфлексом, хлебцы. Никогда еще Биллу не приходилось завтракать так обильно.
– В прежние годы, – заговорил Джексон, когда они уселись, – я имею в виду лет двадцать назад, все было иначе. Тогда в лучшем случае мы собирали в тренировочный лагерь трех-четырех новичков, селили их вместе в один номер, не то, что теперь. С кем тебя поселили, Билл?
– С мистером Мериллом, – прожевав, ответил Билл. Джексон посмотрел на него с любопытством:
– С кем? С каким мистером? А, с Тимом Мериллом! – посмеиваясь, произнес он.
– А меня с Роном Стефенсом, – сказал Манискола.
– Можете величать их «мистерами», если вам так приятнее, – сказал Джексон, и все трое рассмеялись. – Мы хотели все предусмотреть, чтобы вы как можно быстрее здесь освоились, познакомились друг с другом, и поэтому новичков поселили с ветеранами. То же самое и в раздевалках. Зато, если в середине сезона кого-то из вас вызовут сюда, у вас уже будут знакомые. Это избавит от нервной дрожи, когда вы в первый раз выйдете на большой лед.
От одной этой мысли Билл едва не поперхнулся. Он с такой отчетливостью представил себе сказанное Джексоном, словно это уже произошло. И вдруг покраснел, вспомнив, как горделиво он заявил продавщице из табачного киоска вчера вечером, что будет играть за «Кленовые листья»… И откуда у него взялась такая прыть?! Ведь примерно из пятидесяти хоккеистов, большинство из которых профессионалы, он, Билл Спунский, единственный из школьной команды… Разве есть у него хоть малейший шанс попасть в команду «Листьев». Но ведь он не сам напросился, его пригласили, не так ли? Это же факт!
Билл смотрел на хоккеистов, которые приходили завтракать. Редко кто из них был знаком между собой, они собрались здесь из различных юниорских команд и из других тренировочных лагерей.
Появился ветеран «Листьев» Мерв Мак-Гарри, запасной нападающий, и подсел к ним, извинившись за опоздание.
– Привет, Спунский! – сказал он, когда их познакомили. – Привет, Джиггс! – бросил он, взял стакан с апельсиновым соком Манисколы и залпом его опорожнил. – Послушай, Остряк, что там есть вкусненького? Я голоден, как сто тысяч чертей. – Он подошел к стойке с мисками и нагрузил полную тарелку всего подряд.
Джексон улыбнулся, наблюдая за ним.
– Болтает без умолку, трещотка, – сказал он. – Хорошо для поддержания морального состояния. И играет неплохо. Не всегда, правда.
Допивая молоко, Билл подумал: интересно, какую оценку даст Джексон, рассказывая о нем?… «Спунский… Неплохой парень… Конечно, нельзя ожидать, чтобы прямо со школьной скамьи…»
– Как насчет того, чтобы прогуляться, Спунский? – предложил Манискола, когда они позавтракали.
Джексон рассмеялся.
– Вот это парень! Чертовски хорошо знает, что сегодня вам еще придется дважды пройтись на каток и обратно, две мили в оба конца, итого четыре мили, и что же? Он еще хочет прогуляться!
Билл встал из-за стола. Часы показывали восемь. Медосмотр начинался только через час.
Когда они вышли из столовой, стояло чудесное яркое осеннее утро, листья на деревьях уже начали желтеть. Билл вспомнил своих товарищей по Северо-Западной школе: Ворчуна Де-Гручи, Пита Гордона, Стретча Бьюханена, Пинчера Мартина, Вождя, Бенни Вонга… Вся команда возникла перед его мысленным взором. Как случилось, что ему одному так повезло?…
В холле они повстречали Бенни Мура. Биллу показалось, что он несколько растерялся, увидев его в обществе Джексона и Мак-Гарри. Но Мур только пыхнул сигарой и прошел мимо, сделав вид, что не заметил Билла.
– Бенни Мур, – сказал Манискола.
– Знаю, – отозвался Билл.
– Просто удивительно, как родные люди могут быть так не похожи друг на друга, – продолжал Манискола, когда они проходили мимо конторки дежурного администратора. Рыжеволосая девушка сидела за коммутатором. Билл улыбнулся, кивнув ей, и в ответ она помахала рукой.
– О чем ты? – переспросил он спутника.
– Да о Бенни и его сестре.
– А что она из себя представляет? – спросил Билл.
– Ты же ее видел! – Они подошли к стеклянным вертящимся дверям и Манискола кивнул в сторону девушки. – Вот эта, рыженькая. Ее зовут Памела.
– Сестра Мура? Боже мой! – только и смог вымолвить Билл.
Медосмотр проходил организованно. Врачи, каждый в отдельном кабинете, принимали по алфавиту, и Биллу предстояло еще долго ожидать свой очереди. Однако ему все было интересно, потому что, куда бы он ни кинул взгляд, всюду были знакомые по газетным фотографиям и телевизионным передачам лица. Питерборо находится в часе езды от Торонто, и большинство ветеранов «Кленовых листьев» приехали утром, прямо к началу медосмотра. В девять тридцать появился тренер Покеси Уорес. Среднего роста, коренастый лысеющий мужчина, он остановился посредине холла и, не обращая внимания на шум и разговоры, громко сказал:
– Так вот, мальчики, это касается всех. Жим от пола двадцать раз, еще двадцать приседаний и двадцать наклонов со сгибанием коленок, чтобы вы не бездельничали в ожидании, пока доктор скажет, что у вас бубонная чума, и не отправит вас по домам.
С полдюжины игроков команды «Листьев» – победители Кубка Стэнли издали громкий стон.
– Что ж, «Листочки», – глянул на них Покеси, – вам это не впервой, вы парни удалые, поэтому проделаете упражнения по двадцать пять раз, покажете новичкам, как это умеют «профи».
Поглядывая по сторонам, Билл заметил, что кое-кто из новичков выполняет упражнения по двадцать пять, а некоторые даже по тридцать раз.
Уорес уже собрался уходить, когда послышался чей-то писклявый голос.
– Я могу и по пятьдесят раз выполнить эти упражнения, мистер Уорес. Поможет ли мне это попасть в команду «Листьев»?
Уорес остановился в дверях и посмотрел в ту сторону, откуда раздался голос.
– А ну, Мак-Гарри, выйди-ка вперед.
Мак-Гарри медленно поднялся с пола.
– Не будьте жестоким ко мне, Покеси, – жалостным тоном произнес он. – Вы не хуже меня знаете, что это я помог вам получить известность в каждой команде, которую вы тренировали.
– Ох, уж эти твои шутки, – рассмеялся тренер, бормотнув что-то себе под нос, и вышел.
Манискола, который отжимался от пола рядом с Биллом, сказал:
– Мак-Гарри вечно разыгрывает тренера, но, как только доходит до дела, послушно выполняет все его распоряжения.
– Я не знал, что ты играешь в «Листьях», – удивился Билл.
Манискола рассмеялся.
– Я участвовал всего в пяти матчах в ноябре прошлого года, когда Мак-Мастерс получил травму, помнишь? Посчастливилось, что понадобился левый крайний, а то бы так и сидел сиднем на скамье запасных. Мур тоже не покидал скамью, когда его поставили на три игры, только для штрафников. Он получил больше двадцати минут штрафного времени. Зато его имя появилось в газетах.
Подошла очередь Билла. Осмотр прошел быстро. Сперва несколько вопросов: на что жалуется, ощущает ли какие-нибудь боли, какие серьезные болезни перенес и чем болел вообще? Затем медицинское обследование – прослушивание стетоскопом, пальпирование, постукивание небольшим молоточком, проверка рефлексов.
Доктор Мэрфи, высокий моложавый человек, с приятной спокойной улыбкой и неторопливыми движениями, обследуя Билла, спросил, в каком классе он учится, поинтересовался, чем занимаются его родители. Билл рассказал, что этим летом отца утвердили адъюнкт-профессором в Виннипегском университете, а до этого он был там старшим преподавателем.
