Мы попрощались. Я пожелал ему удачной игры в новом чемпионате, а он, узнав, что я через несколько дней еду в Москву, — удачного мне отпуска. При слове «отпуск» Клаудия, успевшая забрать дочку у отца, оживилась.
— Как, вы едете отдыхать сейчас, в конце сентября? Ничего не поделаешь, по итальянским стандартам брать отпуск можно только в августе или конце июля.
— Да, дела немного задержали. Да и вряд ли я что-нибудь потерял. Лето в России было холодным, может быть, мне повезет осенью.
Но Клаудию явно интересовало содержание, а не форма.
— Можно мне вас попросить об одной любезности? Я собираю коллекцию кукол из разных стран в национальной одежде. У меня их ужасно много, а русской пока нет...
Я сказал, что это сделать нетрудно, и мы расстались.
Спускаясь вниз, к бурлящей набережной, мы на минуту остановились, чтобы сделать несколько фотографий Неаполя со знаменитой пинией на переднем плане. На противоположной стороне улицы, как раз напротив того места, где я припарковал машину, находилось кафе. Его стены и частично окна были уклеены эмблемами «Наполи» и фотографиями Марадоны. А надпись над входом гласила: «Болельщикам всех других команд, кроме «Наполи», вход воспрещен». Я подошел к пожилому человеку, нещадно пылившему метлой у порога, и поинтересовался, шутка это или нет.
— Конечно, шутка. Разве здесь может кто-нибудь оказаться, кроме тиффози «Наполи»?
Через десять слов он меня раскусил.
— Вы издалека приехали?
— Из Рима.
Дальнейшее его не интересовало. Раз не неаполитанец, значит, иностранец.
— Что, за «Рому» болеете?
— Нет.
— А за кого же?
Если бы я сказал, что ни за кого, я навсегда остался бы для него последним человеком на свете. Кроме того, это было бы неправдой. Но правду говорить не хотелось, чтобы не обижать старика. И я ответил, глядя на галерею портретов:
— За Марадону.
— О! — Старик закатил глаза. — Он велик. Вы знаете, что он живет недалеко отсюда?
— Да, знаю. Я только что был у него в гостях. Вот магнитофон, на котором записано ЕГО интервью. Он в хорошем настроении и обещает забивать по два мяча в каждом матче.
Почему-то именно магнитофон произвел на моего собеседника ошеломляющее впечатление. Он поверил, изменился в лице и мигом побежал в кафе звать всю свою родню.
— Вы слышали? Этот синьор только что был у нашего Диего!
Назревала сенсация уличного масштаба. Стали открываться окна в соседних домах. Кто-то закричал сверху: «Доменико, тебя что, ограбили?» — «Да нет, спускайся сюда, я тебе расскажу...»
Мы уехали, когда волнение достигло апогея. Что было потом — кто знает? Поговорили, посудачили и разошлись, скорее всего. Но в одном я уверен: Доменико стал героем дня. Потому что он оказался человеком, который только что разговаривал с человеком, который знаком с самим Марадоной!
На следующий день после поездки в Неаполь я, как и обычно по утрам, пошел в свой газетный киоск, где постоянно приобретаю свежие газеты и журналы. Работала там тогда молодая супружеская чета — Бруно и Патриция. Киоск достался им от прежних владельцев, которые, сдавая дела, представили меня как надежного клиента и дали в высшей степени положительную характеристику («Покупает прессу регулярно и платит тоже»). А когда Бруно и Патриция узнали, что футбол занимает в моей жизни не последнее место, я и вовсе стал для них своим человеком. Единственное, что поначалу огорчало моих новых знакомых, это то, что я не разделял их пылкой страсти к римской «Роме». Услышав, что в Италии я прибаливаю за «Интер», Патриция сокрушенно покачала головой, ушам своим не веря. «Нашли за кого болеть!»
Впрочем, переживали они по этому поводу недолго. Бруно сделал глубокомысленное заключение: «Лучше уж за «Интер», чем за «Ювентус», и инцидент был исчерпан. А после того, как я пару раз верно предсказал победу «Ромы», они простили мне отступничество окончательно. По воскресеньям утром Бруно встречал меня вопросом: «Как сегодня сыграют наши?» Постепенно я стал ошибаться довольно часто, поскольку обещал «Роме» сплошные выигрыши, но авторитет от этого не пострадал, да и команда временами баловала хорошей игрой. В понедельник, если римляне накануне побеждали, задиристая и вечно смеющаяся Патриция воинственно спрашивала: «Ну что, видели? Вот так-то!» — и хохотала. После проигрышей киоск выглядел уныло. Бруно скрывался в темном углу, а жена, подавая газеты, бормотала: «Вот ироды — вас не послушали», — и улыбалась, грустно и стыдливо, будто не Танкреди, Конти и Бонек были повинны в плохой игре, а она, Патриция. Правда, как и большинство итальянцев, мои киоскеры не могли долго горевать. И через минуту уже слышалось: «Как там ваш «Интер» сыграл? Неужели проиграл? Опять? Кто бы мог подумать...»
В общем, всегда было приятно вместо утренней разминки провести минут пять-десять у газетного киоска.
Вернувшись в Рим после встречи с Марадоной, я зашел за газетами. В мое отсутствие Бруно или Патриция откладывали по одному экземпляру тех изданий, что я регулярно покупал. А когда откладывали, узнавали, что я опять куда-то подался. Им было известно, что я — корреспондент советского телевидения и радио, часто по профессиональным делам бываю в других городах Италии. И этому они открыто завидовали.
— Сан-Ремо? Хорошо там? Да, мы бы тоже съездили, да... некогда.
Я знал, что значит «некогда».
— Ездили во Флоренцию? Правда красивый город? Мы были там пять лет назад.
А до Флоренции — двести семьдесят километров. Три часа езды.
— Откуда сейчас? — спросил Бруно.
— Из Неаполя.
— И как там?
— Ничего. Между прочим, я был в гостях у Марадоны. Меня удивило, что реакция на эту информацию была такой же, как если бы я сказал: «Вчера меня угостили паршивым кофе». Сначала Патриция и бровью не повела. Потом наморщила нос и выдала газеты.
— Не нравится мне Марадона, — сказала она убежденно. — Неприятный тип.
— А вы откуда знаете?
— Что, разве по нему не видно? Капризный, самовлюбленный. Чуть что — истерики. Вот, возьмите сдачу.
— Патриция, от вас я такой критики не ожидал. Многие итальянки в Марадону влюблены по уши.
— Это их дело. Повторяю, мне такие люди не нравятся. Разговор у газетного киоска кажется мне символичным.
Он в достаточной степени отражает отношение к аргентинскому футболисту многих итальянцев. Особенно если эти итальянцы не являются поклонниками «Наполи». Сложная, во многом противоречивая фигура Марадоны-человека породила такое же сложное, неоднозначное к нему отношение толпы. Я здесь оговорюсь: футбольное дарование Марадоны ни у кого сомнений не вызывает, как не нуждается в дополнительных комплиментах его игра. И все же, почему Диего часто оказывается предметом разговоров, пересудов, критики, сомнений?
Послушаем мнение о Марадоне самых разных итальянцев и, может быть, найдем истину где-то посередине между двумя крайностями.
Дарио Капелло, римлянин, служащий, болельщик «Ромы»: «Ни один человек на свете не избавлен от недостатков. Только у неприметных, простых, ничем не выделяющихся из толпы людей и пороки мелкие, и кому до них есть дело? У гениальных людей — все крупно, все рельефно. Они постоянно на виду, на всеобщем обозрении, от публики не ускользает ни одно их движение. Марадона? Он гений, доставляющий удовольствие миллионам. И они должны быть к нему снисходительными».
Джино Палумбо, неаполитанец, спортивный журналист: «Как футболист Марадона дал много хорошего Неаполю. Неаполь сделает доброе дело для Марадоны, если, лелея своего кумира, простит ему избыток «звездной болезни», которой тот время от времени заражается».
Серджо Рутини, миланец, владелец гостиницы: «Не понимаю, чего хотят от Марадоны. Сделали из мальчишки идола, божество, все время подчеркивали его исключительность, а теперь перемывают косточки. Безусловно, без рекламы, без широкой информации, особенно когда речь идет о звездах спорта, не обойтись. Но всем ли нужно знать, какого цвета Марадона носит нижнее белье?»
Два юных поклонника «Наполи»: «Диего — самый великий из всех футболистов. Остальное — неважно».
Бруно де Анжелис, студент: «Делец, самовлюбленный человек с задатками непонятого гения. Неаполитанцы сами во многом потворствовали развитию в нем заносчивости и высокомерия. В атмосфере, которой Марадону окружили со дня появления в Италии, иного и быть не могло».
Джанни Брера, спортивный журналист: «Марадона — это, безусловно, явление в спорте. В его игре есть элементы, где он выше самых великих футболистов всех времен».
Примеры диаметрально противоположного отношения к Марадоне можно было бы продолжать. Не вижу в этом особого смысла.
Да, бывают звезды, о жизни которых практически не приходится читать пикантных подробностей. Эти люди не становятся героями скандальных историй. Но для этого нужно быть либо по истине ангелом с крылышками, либо научиться полностью скрывать от окружающего мира все, что не касается 90 минут ИГРЫ. Нужно уметь быть дипломатом и в тот короткий отрезок времени, что отделяет финальный свисток судьи от момента, когда игрок покидает стадион.
