«Стартовые» трудности нас не пугают, так как верится, что и спортивное хозяйство страны затронут перемены, преображающие экономику. Но на первых порах придется обратиться за поддержкой к друзьям команды. Не исключено, что мы организуем акционерное общество.
…Вспомните, как на целое десятилетие соскользнула с высокой волны классности сборная Голландии. Посмотрите, что происходило в 1988 году со сборной Франции, которая четыре года назад выиграла чемпионат Европы и олимпийский турнир, а спустя всего лишь несколько лет оказалась не в состоянии одолеть сборную Кипра. Не берусь раскладывать по полочкам причины таких спадов, но не могу и игнорировать подобные факты. Нужно самым тщательным образом изучать международную конъюнктуру, эволюцию тактики, новый опыт отбора и подготовки игроков, чтобы не только не отстать, не проглядеть нарождение новых веяний в футболе, но и представить, каким будет футбол завтра и как войти в это завтра не с пустыми руками. В еще большей мере благополучие сборной СССР будет зависеть от того, сумеет ли наш футбол окончательно изжить рецидивы любительства на всех этажах – от игроков до руководителей высших рангов.
Пока этот процесс идет медленно. Видимо, поэтому до сих пор у нас возникают дискуссии по поводу того, правильно ли мы поступаем, разрешая выступать ведущим футболистам в зарубежных командах. Никак не пойму: о чем тут, собственно, спорить? В других странах занятость ведущих игроков в зарубежных клубах не отражается на конкурентоспособности национальной сборной, а в той же Исландии и Норвегии – это совершенно очевидно – усиливает сборные. Почему же у нас должно происходить иначе? Лишь потому, что мы не привыкли к подобному явлению? Александр Заваров и Вагиз Хидиятуллин перед отборочным матчем чемпионата мира с австрийцами прибыли в сборную буквально накануне игры, тем не менее оба по уровню подготовленности и способности реализовать свои возможности были едва ли не лучшими в нашей команде. Это норма для профессионалов.
Муссируется и другой вопрос: а не снизит ли пребывание за рубежом патриотические чувства футболистов? Мы сейчас много читаем в прессе и в литературе, кто именно и почему на протяжении грустных десятилетий выражал сомнения в преданности советских людей Родине. Моральный облик особо рьяно «сомневавшихся» уже известен. Возвращаться к этому не хочется, равно как не хотелось бы и выслушивать беспочвенные подозрения. Но хочу подчеркнуть: мы посылаем в зарубежные клубы не желторотых мальчишек, а взрослых мужчин, пропагандистов наших идей. Было время и место узнать о них все.
Работа наших лучших футболистов в профессиональных клубах – это признание нашего футбола. Они вернутся домой обогащенные ценным опытом и двинут советский футбол к новым вершинам. Хватить вариться в собственном соку.
Это в равной степени касается и тренерского корпуса. До сих пор наша практика допускала стажировку в зарубежных клубах выпускников Высшей школы тренеров, да еще буквально считанные опытные тренеры выезжали на работу в страны со слаборазвитым футболом. Но есть более выгодный вариант в спортивном и экономическом отношении – посылать за рубеж тренеров высокой квалификации. Вижу ухмылку многих читателей: Лобановский рвется за границу. Поставьте себя на мое место: разве не интересно испытать себя в профессиональном футболе?
Но не во мне, разумеется, дело. Дело в том, что нашему футболу не хватает опыта высокопрофессиональной работы и притока валютных средств. Предлагаемая мера в состоянии сгладить остроту проблемы. Тем более что интерес к нашим ведущим тренерам уже достиг уровня, превышающего скромные притязания «Совинтерспорта»…
Коли заговорил о моей личной деятельности, то хочу ответить тем болельщикам, которые интересуются в своих письмах: удобно ли мне сидеть сразу на двух стульях – быть тренером сборной и клуба? Всегда было неудобно. Утешает, что точно известно, когда это кончится, – в 1990 году. Тренеры сборной, как я уже упоминал, не заключают у нас контрактов с Госкомспортом, по такова у меня, можно сказать, джентльменская договоренность с руководством.
Я понимаю, должность главного тренера национальной сборной создана не для того, чтобы там постоянно маячила знакомая фигура. Однако я бы не выполнил своего профессионального долга, если б воспользовался отсутствием документа, заменяющего контракт, и подал в отставку до чемпионата мира. Остаюсь при своем глубоком убеждении: тренерский состав сборной должен работать не менее четырех лет и отчитываться только по итогам мирового первенства. Так что потерпите! А уж перемены у руля сборной будут обязательно. В футболе любой успех, имеющий широкий резонанс, подсказывает кандидата на этот пост. Наш футбол не так плох, чтобы должность главного тренера сборной оставалась без надежного резерва.
Переход нашего футбола на профессиональные рельсы взаимосвязан с созданием в стране Футбольного союза. Естественно, к этому событию был проявлен огромный интерес. Как же продвигалось «строительство» новой организации?
Работал настоящий конвейер по изготовлению и переделке проектов устава союза. Один проект даже был заслушан на коллегии Госкомспорта СССР. Но во всех вариантах не прослеживалось главного – минимальных гарантий самостоятельности создаваемого органа.
Меня не привлекали к обсуждению устава. Ничего не знали о нем и коллеги-тренеры, с которыми я говорил об этом. Выяснилось, что Футбольный союз мыслился в Госкомспорте как наследник функций, прав и обязанностей Федерации футбола СССР. Овчинка выделки не стоила. Какой смысл выдумывать еще одно промежуточное управленческое звено с совещательным голосом? Лучше оставить все как есть и признаться: мы пока не готовы предоставить профессиональным организаторам футбола свободу вершить дела по их усмотрению. Новая структура нужна для принятия оптимальных эффективных решений, а не для санкционирования ведомственных инструкций.
Понятное дело, тот проект устава, который с опозданием, между прочим, появился в печати для обсуждения, никого из футбольных специалистов не устраивал. Мы на учредительную конференцию по созданию Футбольного союза, состоявшуюся 13 декабря в московской гостинице «Спорт», привезли из Киева свой альтернативный проект устава, ленинградцы – свой.
Дискуссия была жаркой. В своем выступлении я напомнил о событиях, предшествовавших встрече в «Спорте».
В конце 1987 года большая группа тренеров команд высшей лиги направила письмо в ЦК КПСС, в котором изложила свои соображения о состоянии футбола в стране и путях его дальнейшего развития. Речь в письме шла прежде всего о необходимости создания хозрасчетных футбольных клубов и самоуправляемого объединения профессиональных работников футбола.
Письмо это четыре месяца путешествовало по различным кабинетам, и наконец на нем появилась резолюция бывшего заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС, гласившая о том, что… тренеры плохо представляют себе, сколь много делается для развития футбола в стране.
Пришлось обратиться в Политбюро. Письмо получило другую резолюцию, что в итоге породило постановление Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ от 2 августа 1988 года с длинным и сложным названием «О совершенствовании управления футболом, другими игровыми видами спорта и дополнительных мерах по упорядочению содержания команд и спортсменов по основным видам спорта».
Вот тогда-то в работу по перестройке футбола быстро включился Госкомспорт. Движение, начавшееся снизу против рутинного ведения дела, завершилось документом (проектом устава Футбольного союза) сверху, с тех самых этажей, где эта рутина поддерживалась десятилетиями.
Естественно, созданный в кабинетах Госкомспорта проект не оставлял Футбольному союзу права на безоговорочную административную и хозяйственную самостоятельность. А без этого создаваемый союз не решит ни одной проблемы. Проблемы лишь будут множиться.
Почему разумная идея о необходимой перестройке в футболе не получила широкой поддержки специалистов гораздо раньше, ведь несовершенство ведения футбольных дел стало совершенно очевидным еще двадцать с лишним лет назад, когда советские команды вышли на аренду европейских клубных соревнований?
Думаю, коллеги согласятся со мной в том, что прозреть и сделать практические шаги в нужном направлении нам мешало наше правовое бескультурье, остатки рабской психологии, боязнь начальственного окрика. Десятилетиями оставались туманными наши представления о власти, о процессах управления. Это – жирная почва для роста беззакония и самоуправства. Это – удушливая атмосфера для новаторства, смелых идей, рвущихся в будущее.
Мы только сейчас все дружно стали понимать, что не всякий начальник – Советская власть; что есть законы, выполнять которые обязан каждый, независимо от служебного положения.
