Способность находиться под водой минуту и более приходит к пловцу очень быстро — обычно после четвертого — шестого занятия. Тренировки на суше в этом плане — искусственная задержка дыхания — не дают желаемых результатов.
Подплыв к лодке, я попросил лодочника подать нам ружья, собираясь показать новичку, как просто управляться с подводным ружьем.
Но, оттолкнувшись от борта лодки, я не обнаружил рядом Виталия. Поглядев вниз, я увидел его на дне. Схватив в руку камень, он уже начинал подъем.
Это было безрассудно. Я серьезно рассердился, забросил ружья обратно в лодку и сам забрался в нее. Никакие его уговоры не действовали. Я решительно заявил о том, что на сегодня хватит.
Когда же Виталий снял маску с лица, старый рыбак только покачал головой и с укоризной поглядел на меня. Глаза Виталия были красными, как два пиона.
— Ничего, Фернандо, не волнуйся, — сказал я лодочнику. — Он еще чаще станет выходить с тобой в море, только теперь с подводным ружьем. А это ему наука. Хорошо еще, что так просто отделался.
— О чем ты? — спросил незадачливый ныряльщик. Он не знал, что пострадал, хотя уже усердно растирал свои глаза обеими руками.
— Да что тебе говорить? Не три глаза. В зеркало посмотришь — поймешь. Давай скорее домой, Фернандо.
— Все так хорошо началось… — раздосадовано начал Виталий, но я его перебил:
— К счастью, хорошо и кончилось… Надо же знать, что с погружением давление на стекло маски резко увеличивается. Где-то у рубежа десяти метров между давлением воды и воздуха в маске возникает заметная разница. Физически пловец ощущает то, что мы называем «глаза на лоб полезли».
— Да, да, и мне так показалось.
— Вот именно, показалось. Всего же сразу объяснить нельзя. Снимают разницу простым выдохом в маску через нос небольшого количества воздуха. Ты этого не знал. Вот у тебя и произошел разрыв кровеносных сосудов слизистой оболочки глаз. В тяжелых случаях можно и зрение потерять.
Когда мы подъехали к дому, я еще сердито сказал:
— Завтра обязательно сходишь к врачу и больше не шути с морем.
Примерно через год мне довелось вновь встретиться с Виталием — и уже на соревнованиях. Он был первым ружьем в команде советских специалистов, а я выступал за команду посольства.
Но закончить эту главу мне хочется воспоминанием об одном школьном товарище. Я был секретарем комсомольской организации. Мы заканчивали школу, а наш товарищ не хотел заниматься. Причиной его упорства было, как ни странно, то, что он уверовал, будто до него другие все уже узнали о Земле, всю ее изведали и пооткрывали. Поэтому зачем было учиться? Все равно ничего интересного впереди его не ждало. Он так убежденно об этом говорил, что тогда, признаюсь, нам с ним было довольно трудно. Где-то в глубине души многие сверстники разделяли это мнение.
Вспомнил я об этом сейчас, по прошествии почти трех десятков лет, когда сел за описание приоткрывшего предо мной свои тайны, но еще совсем неведомого и далеко не подвластного людям мира.
Сто, тысячу раз прав Джеймс Олдридж, который утверждает, что «каждый новый метр подводной глубины, увиденный вами в маске, будет вызывать у вас восторг исследователя, перед которым беспрерывно раскрывается новый безграничный мир, где можно плавать 365 дней в году и каждый день открывать все новое и новое, неизменно волнующее и удивительное».
Именно это и делает из новичков, буквально в следующий миг после того, как они заглянули в глубь моря через маску, заядлых подводных пловцов и охотников.
Глава V. О прошлом, настоящем и будущем
Уже первые шаги в глубины Мирового океана, предпринятые специалистами-смельчаками, показали, что его освоение может оказаться не менее благодарной задачей, чем покорение космоса.
Журнал «За рубежом», 19.III.1970 г.
О прошлом… Моря и океаны возникли, когда в очень далекие времена наша раскаленная планета начала остывать. Земной шар тогда окружала атмосфера, в которой было чрезвычайно много водяного пара и других газов, выделяемых горячей лавой. Пары газов сгущались и выпадали в виде обильных дождей, содержащих в себе соли прежде испаренных веществ. Соленая вода собиралась в углублениях земной коры, постепенно образуя континентальные водоемы, а затем моря и океаны.
Шло время, и Океан стал гигантской пробиркой, в которой, по наиболее распространенной гипотезе, зародилась жизнь на нашей планете. А когда триста миллионов лет назад отдельные животные оставили море, переселившись на сушу, они «прихватили» с собой самое главное — морскую воду, преобразованную в кровь. Известно, что и тело наше состоит почти на 63 процента из воды. Да и протоплазма, вещество, которое составляет животные и растительные клетки, обрела свою химическую формулу, когда в морях далекого прошлого зарождалась первая земная жизнь.
О настоящем… Нашу планету, на которой живут люди, мы называем Землей. Но в какой степени это справедливо? Достаточно посмотреть на земной шар со стороны, к примеру глазами разумного существа иной галактики, чтобы увидеть, как три четверти территории «земли» покрыты… водой. Из 510 миллионов кв. км поверхности земного шара 361 миллион кв. км, то есть 70,8 процента, приходится на моря и океаны и только 149 миллионов кв. км, 29,2 процента, — на сушу.
Подсчитано, что объем Мирового океана составляет 1370 млн. куб. км, а атмосфера, в которой мыслима жизнь, — не более 7 млн. 500 тыс. куб. км — то есть всего 1/183 часть объема воды на земле. Почвенный же слой суши, пригодный для жизни, — приблизительно 100 тыс. куб. км — представляет собой и того меньше — 1/13700 часть океана, который по объему занимает около 98 процентов всей области распространения жизни на земном шаре — так называемой биосферы. Из всех существующих животных, разбитых на 65 классов, только 8 чужды морской среде.
Идет ли дождь над нашим домом, падает на крышу град или снег, стоит лютый мороз или знойное лето, дуют ли суховеи, проносятся ураганы, урожайный ли выдался год — все это и многое, многое другое находится в прямой зависимости от поведения Мирового океана. Ничто в природе не оказывает такого влияния на жизнь человека, как климат, но и он также почти всецело подвластен океану.
Мировой океан несметно богат. Достаточно сказать, например, что в его водах столько золота, что если его собрать, то на каждого жителя Земли придется по три тонны этого благородного металла. Огромны в океане и запасы рыбы и съедобных водорослей, а запасы минеральных ресурсов просто баснословны. В морской воде растворены буквально все элементы Периодической системы Менделеева. Соль же, нефть, железо, марганец, алмазы, радий, уран, золото, магний, бром, йод, калий, мирабилит — всего не перечислить — уже и в наши дни успешно добываются из океана.
Стремление человека увидеть жизнь морских глубин и распознать их тайны восходит к древним временам. Еще в V веке до нашей эры древнегреческий ученый Геродот пытался обобщить те скудные знания об океане, которые были доступны человечеству того времени. Известно, что Аристотель[3] не только посвятил океану в труде «Метеорология» целую главу, но и конструировал специальные приборы для опускания на морское дно. Его же ученик Александр Македонский[4] погружался в этих приборах в голубые воды Эгейского моря. Однако, по понятным причинам, до нас не дошли результаты тех попыток. Слишком низкий был в то время уровень техники.
Дальнейшее изучение человеком морей и океанов получило свое развитие в связи с начавшимися крупнейшими географическими открытиями конца XV — начала XVIII веков.
Васко да Гама (1489) открывает морской путь в Индию; Христофор Колумб (1492) открывает Америку и обнаруживает в Атлантическом океане Северное пассатное течение; Хуан Кабот (1497) выходит к берегам нынешней Канады и сознательно использует для ускорения своего плавания течение Гольфстрим; Антонио до Аламинос (1499), кормчий Колумба, определяет место, где зарождается Гольфстрим; Фердинанд Магеллан (1520), совершив первое кругосветное путешествие, доказывает практически, что Земля является шаром, а все океаны связаны между собой; русские моряки Витус Беринг и А. И. Чириков (1728–1741) открывают пролив между Азией и Америкой и знакомятся с обширными пространствами северной части Тихого океана; английский мореплаватель Джемс Кук (1768–1780) обследует Тихий океан от Антарктики до Арктики; русские капитаны Ф. Ф. Беллинсгаузен и М. П. Лазарев (1819–1821) обходят вокруг антарктического материка — все эти открытия и плавания позволили «установить сравнительно точные размеры и форму океанов и материков и показали, что океаны значительно превосходят материки по площади».
Далее несомненный вклад в океанографию, формировавшуюся уже как самостоятельная наука, внесли русские моряки М. Ф. Крузенштерн и Ю. Ф. Лисянский, которые на кораблях «Надежда» и «Нева» (1803–1806) специально в целях океанографических исследований обогнули земной шар. Вслед за ними русский ученый-физик Э. X. Ленц (1823–1826) провел впервые «вполне надежные и, главное, систематические измерения температуры и удельного веса воды на больших глубинах океана».
