– Но ты же не купил мне подарок, – парировал Бен.
– Я купил, – возмущался Пит, – просто он тебе не понравился.
– А когда у тебя был день рождения? – спросил я у Пита, желая узнать, как давно длится эта ссора.
– Пять месяцев и семь дней назад, – ответил мальчик.
Разумеется, их дети в этом не одиноки. Когда я уезжал из дома, собираясь поехать на встречу с Хин и Стоуном, мои дочери как раз садились за стол выпить горячего шоколада. Их бабушка внимательно отсчитала по 15 маленьких зефирок для каждой. Но две зефирки Иден оказались склеены вместе, поэтому она быстро протянула руку и взяла одну зефирку из чашки сестры.
– Ты всегда берешь то, что принадлежит мне! – завизжала Тайби.
– А ты – само совершенство… – проворчала Иден.
Не прошло и нескольких секунд, как обе были в слезах.
Прежде чем перейти к разговору о взрослых, я полюбопытствовал, как Хин и Ричардсон, который тоже работает в сфере урегулирования конфликтов, ведут себя, когда их дети затевают подобные перебранки из-за пустяков.
Ссоры между родными сестрами и братьями – самый распространенный вид конфликтов в семьях. Исследования показывают, что, когда братья и сестры в возрасте между тремя и семью годами проводят время вместе, они ссорятся в среднем три с половиной раза в час, и эти стычки длятся в общем и целом десять минут из шестидесяти. Согласно выводам Хилди Росс из Университета Ватерлоо в Канаде, только одна из восьми таких перебранок заканчивается найденным компромиссом или примирением. Остальные семь завершаются тем, что один ребенок просто уходит, не выдержав насмешек или угроз другого.
Родные братья и сестры ссорятся так часто потому, что воспринимают друг друга как должное. И по этой же причине ссорятся, когда вырастают. Они знают, что никуда друг от друга не денутся. Как описывает шотландский социолог Саманта Панч, «отношения между родными братьями и сестрами – это отношения, в которых границы социального взаимодействия могут быть практически стерты. Ярость и раздражение не нужно подавлять, а вежливостью и терпимостью можно пренебречь».
Лори Крамер, специалист по семейным вопросам из Иллинойского университета, посвятила свою карьеру изучению взаимоотношений между родными братьями и сестрами. Она создала программу под названием «Больше радости с сестрами и братьями». В рамках этой программы можно узнать, как правильно выражать свои чувства, и получить навыки, которые помогают заново построить отношения, давшие трещину. Крамер полагает, что конфликты между братьями и сестрами в юном возрасте не обязательно повлияют на их связь в будущем; отношения между ними могут быть очень даже близкими во взрослом возрасте. Важно, чтобы хорошие моменты, пережитые вместе, компенсировали плохие. Этот «чистый позитив» и есть то, что определяет отношения во взрослом возрасте.
По словам Крамер, родители могут поспособствовать этому, меньше наказывая детей за плохое поведение и чаще поощряя хорошее. Вот несколько практических советов:
• Чтобы сократить частоту ссор во время семейных трапез, устройте так, чтобы дети по меньшей мере 20 минут проводили вместе до того, как сесть за стол, занимаясь каким-нибудь совместным делом, которое укрепляет их связь.
• Чтобы упрочить братско-сестринские отношения, наделите детей обязанностями по дому, за которые им придется взяться вместе, – так они начнут доверять друг другу, а кроме того, будут испытывать чувство удовлетворения от выполненного дела.
• Чтобы укрепить доверие, вечером проводите по десять минут наедине с каждым ребенком, занимаясь чем-то, что нравится конкретно ему, – читая книгу, анализируя забитые мячи, рассказывая истории.
Но главная мудрость, которую я вынес из теории Крамер, стала для меня своего рода откровением: нужно вмешиваться в ссоры детей. Кому-то это покажется очевидным, а я по отношению к своим дочерям всегда поступал с точностью до наоборот. Когда одна из девочек прибегала ко мне пожаловаться на то, что сестра взяла ее игрушку, наступила ей на ногу или обозвала обидным словом, я придерживался позиции невмешательства: «Я вам не судья. Разбирайтесь сами». Я думал, такова современная стратегия воспитания. Мы должны учить своих детей быть независимыми, а не нависать над ними, как вертолеты, спеша решить любую их проблему.
«Но мы не можем разобраться!» – часто жаловались девочки.
И, выходит, они были правы. Крамер говорит, что дети младше восьми лет «обычно неспособны» самостоятельно урегулировать конфликт со своими родными сестрами или братьями: «Исследование, проведенное мной и другими учеными, ясно показало, что в случае ссоры между детьми, у которых еще нет навыков урегулирования конфликтов, родители должны вмешаться и помочь».
Крамер рекомендует помогать детям, давая им набор инструментов для решения сложных ситуаций.
Какими же должны быть эти инструменты? Хин и Ричардсон поделились со мной адаптированным для детей вариантом техники, которую успели отработать со взрослыми. Она состоит из трех шагов.
1 Первым делом подумай о себе.
– Когда мои дети приходят ко мне в спорной ситуации, – сказала Хин, – они обычно ждут «приговора». Что бы это ни было – подарок на день рождения или зефирки, они хотят знать, кто прав. Мы с Джоном раз за разом отказываемся играть роль судьи.
В первую очередь, как утверждает Хин, нужно попросить обе стороны успокоиться, или «выйти на балкон», как сказал бы Билл Юри. Может, детям нужно провести несколько минут в своей комнате или почитать книгу.
Затем вы можете продолжить – нужно, чтобы стороны проанализировали свою роль в том, что случилось.
– Дети, – добавил Ричардсон, – зачастую спорят о том, кто первый начал ссору. «Мне все равно, кто начал, – говорю я им. – Меня волнует тот выбор, который сделал каждый из вас, продолжив ее».
– Даже если один из ссорящихся явно виноват, – продолжила Хин, – я обычно говорю второму: «Что ты сделал прямо перед этой ссорой?» И тот начинает мяться. А потом говорит: «Ах, да…»
2 Прояви интерес к позиции другого человека. Как только ребенок задумался о своей роли в конфликте, следующий шаг – сделать так, чтобы он поразмыслил о мотивации оппонента.
– Будет хорошо, если вы вызовете у ребенка интерес к тому, что происходит в голове у другого человека, – заметила Хин. – Если вы научите сына или дочь думать о том человеке, с которым они поссорились, это сослужит ему хорошую службу в жизни.
3 Извинись. Я встречал различные мнения относительно того, нужно ли принуждать детей извиняться. Одни утверждают, что это необходимо, а другие считают такое давление излишним. Хин верит в искреннее раскаяние.
– Слова «прости меня» на самом деле имеют два значения, – пояснила она. – Одно – описать свои чувства; другое – взять на себя ответственность за то негативное влияние, которое вы оказали на кого-то. Меня больше интересует второе значение – нужно принять ответственность за свои поступки, даже если вы пока и не раскаиваетесь. Позднее, когда адреналин уляжется, чувство сожаления придет.
Также Хин отметила, что, согласно исследованиям, конфликты редко продолжаются после извинений.
– Главное – не терять из виду общую картину, – сказал Ричардсон. – Когда дети ссорятся, вы думаете про себя: «Не стану я терпеть! Как будто зефирки – это так важно!»
Я с энтузиазмом закивал.
– Но для них это важно, – продолжал Ричардсон. – На поверхности речь будто бы о зефирках, но на самом деле дети затрагивают глобальный вопрос: «Поступают ли со мной по справедливости?» И этот вопрос они пронесут через всю свою жизнь, вплоть до того дня, когда предметом ссоры будут уже не зефирки, а забота о вас.
Самый главный урок, который я вынес из этой беседы: нужно разговаривать. Это не решит абсолютно все конфликты, но сформирует зачатки антиконфликтного поведения, которое позже, в будущем, принесет свои плоды. Мне вспомнились слова Байрона Тротта. Лучше, если ребенок совершит ошибку, имея $6 карманных денег, нежели ошибется с $60 000 зарплаты или наследством в $6 млн. То же самое применимо и к сложным разговорам. Поговорите с детьми о зефире сегодня, или вам придется рассуждать о нем всю оставшуюся жизнь.
Сформулируйте третью точку зрения
Хин, Стоун и Ричардсон общаются друг с другом по-товарищески, совсем как в те годы, когда они еще учились в аспирантуре. У Хин темно-русые волосы до плеч, она изящна и элегантна – такую манеру держаться можно увидеть разве что в старых французских фильмах. Она замужем за Ричардсоном, бывшим адвокатом, который стал профессиональным переговорщиком. У него смуглая кожа и сардоническая улыбка. Хин основала вместе со Стоуном консалтинговую фирму. Он выше и крупнее Ричардсона. Что касается его профессиональных качеств, то Стоун участвовал в урегулировании кризисных ситуаций в разных странах – от Кипра до Эфиопии.
