В этот момент смотревшая на них со стороны Лидия заплакала. Я спросила, что происходит. Лидия, вытирая слезы, сказала, что сейчас вдруг вспомнила, как в детстве они с матерью несколько раз навешали тетку, сестру бабушки, с которой жили в Белоруссии во время оккупации. Тетка гладила ее по голове, повторяя: «Сиротка ты моя горемычная». И еще она уединялась с матерью, чтобы поговорить без свидетелей. Однажды Лидия подслушала их разговор про какого-то Юрку-Юргена, и теперь она поняла, что мать всю жизнь хранила тайну о ее настоящем отце.
Я предложила Лидии стать на свое место в расстановке. Она несколько минут смотрела на «родителей» глазами, полными слез. А потом сделала последний разделявший их шаг, и они обняли друг друга.
Это было очень трогательно – пожилая женщина обнималась с молодыми мужчиной и женщиной, символизировавшими ее родителей. Они гладили ее по голове, что-то шептали ей…
Когда они разомкнули объятия, я попросила Лидию сказать им одну фразу: «Сегодня я впервые встретилась с тобой, папа». Лидия произнесла эти слова дрожащим голосом и вновь начала плакать.
Мы завершили расстановку, повернув Лидию лицом к ее жизни. Родители стояли за ее спиной, «прикрывая тыл», и она чувствовала себя умиротворенной и счастливой.
На следующей сессии Лидия рассказала, что всю жизнь чувствовала тень тайны, которую хранила ее мать. Вероятно, та действительно влюбилась в немецкого солдата или офицера. Родив ребенка, она жила в ужасе, что это рано или поздно вскроется, и гибель мужа, похоже, была связана одновременно с болью и облегчением – он был единственным, кто мог доказать, что это не его ребенок. Стыд, вина и страх были постоянными спутниками матери Лидии. Лидия вспоминала, как мать иногда подхватывалась среди ночи, обнимала дочь и говорила: «Если за нами придут, говори, что твой отец был красным командиром и погиб на войне».
Расстановочная работа вскрыла новые пласты в памяти Лидии. Она вспомнила, что после смерти матери нашла у нее в бумагах странную фотографию – на ней были только лицо, часть волос и шея мужчины. Лидия предположила, что были отрезаны все возможные опознавательные элементы – форма, фуражка… Видимо, это и был ее настоящий отец.
Стал понятен еще один интересный факт. Мать Лидии Светлана всегда говорила, что дети должны знать языки. Она поддерживала занятия дочери, а потом и внучки Стеллы немецким и французским языками. Бабушка устроила внучку в лингвистическую гимназию. Стелла, бегло говорящая на нескольких языках, окончила медицинский институт, в 1990-х уехала в Германию, подтвердила там образование, вышла замуж за коренного немца. Видимо, бабушка неявно передала внучке послание о том, что ее родина не только в Белоруссии. Иначе сложно объяснить, почему Стелла всегда говорила, что в Германии она чувствует себя не как дома, а просто дома. Стелла работает врачом в клинике и счастлива в браке, в котором родилось двое детей.
В ходе нескольких встреч Лидия получила то, что хотела. Мы восстановили часть белых пятен, нашли объяснения странностям и непонятному поведению. Хотя мы не знаем и никогда не узнаем всю правду, удалось отодвинуть мрачную тень, связанную с происхождением Лидии, а также разобраться в страхах матери, передавшихся дочери. Их нельзя назвать иррациональными: сейчас мы свободно говорим о происхождении, а тогда мать Лидии могла поплатиться жизнью за связь с немцем. Однако люди иногда любят друг друга, невзирая на национальность и принадлежность к воюющим между собой сторонам. И хорошо, когда появляется возможность обсуждать эту важную тему – тему своего происхождения.
Легализация информации, обозначенной как «семейная тайна», возвращает свободу помнить и свободу забывать, меняет отношения и позволяет лучше понять свою семью и ее историю.
Глава 3. Тайны в родительско-детских и супружеских отношениях
Тайна существует только для того, чтобы быть раскрытой, чтобы выдать самое себя.
Ж. Делез
3.1. Семейная тайна как основа отношений родителей и детей
Когда два человека встречаются и собираются создавать семью, они не задумываются о том, что каждый из них обладает уникальным опытом, внешностью, характером… И собственным, исключительным набором тайн и секретов. Люди просто не могут рассказать друг другу все – да это и не нужно. Однако если секреты значимые и болезненные, они могут стать фоном, на котором и будет разворачиваться супружеское взаимодействие. Ситуация еще больше усложняется, когда в семье появляется третий – ребенок.
Ребенок – самый чувствительный и уязвимый член семейной системы. Пока он не вырос, пока не сформировалось его «я», у маленького человека преобладают примитивные защитные механизмы и его психика не способна справляться со многими событиями, обычными для взрослой жизни. Именно поэтому большинство обращений к психологу связаны с отношениями между родителями и детьми.
Изучение причин, которые привели к возникновению эмоционального, поведенческого или связанного с состоянием здоровья симптома у ребенка, часто напоминает детективное расследование, влекущее раскрытие той или иной семейной тайны.
Психологи Л. Пинкус и К. Дэри считают, что среди семейных тайн можно выделить реальные и выдуманные. Реальные секреты отражают произошедшие в прошлом «события или обстоятельства, которые один или несколько членов семьи стремятся сохранить в тайне либо друг от друга, либо от других людей (не являющихся членами семьи). Это может относиться к внебрачным связям, к проблемам, связанным с выбором спутника/спутницы жизни, и неудачному опыту предыдущей супружеской жизни, к материальным проблемам, тяжелым заболеваниям, алкоголизму, употреблению наркотиков, суицидам, внебрачным детям и т. д.». Л. Пинкус и К. Дэри отмечают, что большинство родителей стараются скрыть такую информацию от детей.
Однако дети нередко неосознанно улавливают ее и реагируют в той или иной форме, чаще всего через повторение судьбы родителей или соматические симптомы. Еще 3. Фрейд высказал предположение о существовании феномена бессознательной передачи психической информации от одного поколения к другому. Позже М. Боуэн назовет этот процесс межпоколенной (трансгенерационной) передачей. Именно она призвана объяснить загадочное повторение патологических родительских способов поведения у детей, а также понимание детьми проблем родителей.
Вымышленные тайны являются продуктом воображения. А. Феррейра называет этот тип секретов семейными мифами. Подробнее они будут рассмотрены в следующей главе. Но если говорить о воображении, то каждый из нас иногда фантазировал: кто-то о том, что его родители – ненастоящие; кто-то о том, что он – потомок богатого и известного рода; кто-то о том, что его потеряли и ищут хорошие родители.
Подобные фантазии анализировал 3. Фрейд. Он считал, что все покинутые, одинокие или, если толковать шире, несчастные дети фантазируют именно таким образом. Эти фантазии позволяют смириться с существующей реальностью, где родители несдержанны, повышают голос, используют физическое насилие, не понимают детей, отвергают их, отдают на воспитание чужим людям (вижу возмущенную толпу, скандирующую: «Бабушка – свой человек», но ребенку от этого не легче). Такие фантазии исследовал и Винсент де Гольжак, который помимо психологических процессов большое внимание уделял социальной принадлежности ребенка. Он считал, что «в зависимости от классовой принадлежности дети в большей или меньшей степени заинтересованы в исправлении реальности. Опыт групповой работы с историями жизни позволяет констатировать, что фантазия семейного романа очень распространена среди детей „из народа“ и реже встречается у сыновей и дочерей родителей из буржуазии или аристократических кругов. Из этого не следует, что последние не фантазируют на тему о своем происхождении».
С рождением у супружеской пары ребенка возникает первый семейный треугольник – система с тремя каналами связи. Однако если муж и жена объединены супружеским секретом, появляется новый треугольник, элементами которого выступают:
1) родители;
2) ребенок;
3) семейная тайна.
Ради ее сокрытия взрослые неосознанно выдвигают ребенка на передний план, образуя известный треугольник С. Карпмана (жертва – тиран – спасатель), где тиран – это тайна, жертва – родители, а спасатель – разумеется, ребенок.
3.2. Ребенок как «слабое звено»
Обычная ситуация, которую мы регулярно наблюдаем в семье, – это желание родителей говорить исключительно о ребенке и его проблемах. Но проблемы детей вырастают из проблем родителей. Взрослые играют с реальностью, направляя детям вербальные и невербальные послания о неблагополучии и запрещая их обсуждать. Ребенок становится заложником родительских игр, расплачиваясь за это психическим и физическим здоровьем, эмоциональным состоянием, доверием к миру.
