Ребенок всегда расценивается как жертва, вне зависимости от обстоятельств, даже если он демонстрирует соблазняющее поведение. В этом контексте он является жертвой семейной дисфункции, а не только сексуального акта или перверсии. Если инцестное поведение в семье обусловлено личной историей родителей, то они тоже могут рассматриваться как жертвы собственного травматичного опыта, а инцест – как результат действия семейных сценариев. Таким образом, он может являться феноменом, передающимся из поколения в поколение.
«Эхо прошлого»
Мать Вероники вышла замуж во второй раз, когда девочке было 11 лет. Отчим быстро начал выпивать, как и родной отец Вероники. Когда ей исполнилось 13 лет, мать на неделю уехала в командировку, и пьяный отчим изнасиловал девочку. Она рассказала об этом матери, но та не поверила дочери, предположив, что та явно «добежала» до своих малолетних кавалеров, а теперь хочет разрушить ее брак.
Вероника оказалась преданной и отчимом, и матерью. Периодическое насилие продолжалось еще три года, пока Вероника не «сбежала» на учебу в город, где жила бабушка, мать отца. Девушка рано вышла замуж, родила дочь, но семейная жизнь не сложилась. Вероника с головой погрузилась в учебу и получила второе высшее психологическое образование, чтобы лучше понять саму себя и переработать травматический опыт. Через некоторое время Вероника встретила подходящего мужчину и вышла замуж во второй раз, когда ее дочери было девять. Сейчас дочери 13 лет, и Веронике кажется, что муж проявляет нездоровый интерес к падчерице: дарит ей дорогие подарки, играя, усаживает ее на колени. Девочка уже полностью сформировалась, выглядит как взрослая и ведет себя по отношению к отчиму провокативно-соблазняюще. Вероника боится, с одной стороны, повторения ее истории, а с другой – того, что она переносит прошлый опыт на нейтральную ситуацию.
При платоническом (символическом) инцесте между его участниками нет сексуальных отношений. Однако его последствия для детей могут быть не менее травматичными. При инцесте этого типа ребенок выступает как суррогат мужа или жены. В ходе образования новой псевдосупружеской пары («мать – дочь», «мать – сын», «отец – сын») взрослый покидает свое место в генеалогической паре, исключая тем самым партнера, и формирует новую пару с ребенком.
При таком псевдосупружестве родитель начинает делиться с ребенком информацией глубоко личного или даже сексуального характера, делает сына (дочь) ответственным за собственные проблемы. При этом у ребенка возникают двойственные чувства и переживания. С одной стороны, он чувствует гордость за оказываемое доверие, ощущение близости с родителем. С другой стороны, переживает отчаяние, страх, неуверенность и злость из-за невозможности нести ответственность, не соответствующую его возрасту и статусу. Часто у таких детей возникают затруднения с обретением идентичности, так как исключение третьего не позволяет формироваться границам в паре, а поддерживает симбиотические отношения.
Признаками платонического (символического) инцеста могут служить:
♦ совместный просмотр порнографических видеофильмов, чтение эротической литературы, рассказывание сальных анекдотов;
♦ использование нецензурной лексики в присутствии ребенка;
♦ пребывание ребенка в одной постели с родителями;
♦ наблюдение родителей в нижнем белье или без одежды;
♦ демонстрация половых органов при ношении облегающей или прозрачной одежды;
♦ откровенные разговоры родителей с детьми о сексуальной жизни, как собственной, так и детской;
♦ запугивание детей беременностью;
♦ строгий контроль над всеми областями жизни ребенка;
♦ проверка одежды, нижнего белья на предмет следов сексуальной близости;
♦ обыск карманов, личных сумок, кошельков;
♦ слишком суровое наказание за незначительные провинности;
♦ запрет на наличие у ребенка секретов и тайн;
♦ контроль дружеских отношений ребенка;
♦ подслушивание разговоров ребенка с друзьями, тайное прочтение его дневников, проверка его электронной почты;
♦ контроль за гигиеной выросшего ребенка;
♦ оскорбительные замечания сексуального характера.
В случае символического инцеста поведение ребенка характеризуется следующими признаками:
♦ амбивалентные чувства любви и ненависти в адрес родителя: ребенок, с одной стороны, ощущает себя в особом, привилегированном положении, а с другой – постоянно испытывает неуверенность в связи с невозможностью соответствовать ожиданиям;
♦ ярость, злость, отчаяние в ответ на адресованные ему неадекватные послания;
♦ чувство вины, неспособность определить собственные потребности и ожидания, что вызывает трудности в самоидентификации;
♦ хроническое чувство неадекватности, недостаточной значимости, несамостоятельности;
♦ стремление устанавливать поверхностные и кратковременные отношения с большим числом лиц.
Становясь взрослыми, такие люди впоследствии испытывают трудности в создании глубоких, основанных на взаимности отношений, легко вступают в поверхностные контакты и, не получая удовлетворения, быстро их прерывают, что способствует развитию зависимостей, сексуальных дисфункций, компульсивности. Это связано с хроническим страхом человека быть покинутым теми, кто ему сопереживает и заботится о нем. Характерен постоянный поиск «совершенного» партнера, желание установления уникальных отношений, основанных на взаимной любви. После очередного разрыва, как правило, возникают чувство вины, сожаления, угрызения совести и недовольство собой.
Последствия травматизации в случаях символического инцеста проявляются во взрослом возрасте в виде сложностей с формированием своего «я», выстраиванием границ и построением зрелых отношений. Часто символический инцест повторяется в следующем поколении.
5.10. «Неправильные родственники»
Для здорового существования семьи важным является процесс эксклюзии[4] – инклюзии, позволяющий различать «своих» и «чужих», правильно устанавливать границы с миром. Например, мы можем услышать, что «наши» так не поступают: это значит, что совершено действие, за которое можно лишиться членства в системе. Или, наоборот, фраза «наш человек» является подтверждением соответствия поступков семейным ценностям и образу мыслей.
Эксклюзия — процесс, описывающий исключение элементов из семейной системы, то есть утрату права быть членом семьи, использовать внутрисемейные ресурсы и т. п. Естественная эксклюзия связана со смертью членов семьи. Однако если семья помнит этих членов, то они особым образом присутствуют в системе – в воспоминаниях, на фото, в семейных историях и др.
Иногда кого-то исключают из семьи несправедливо, потому что человек был не похож на других, имел «не ту» сексуальную ориентацию, вступил в «неправильный» брак, украл, обманул, предал и т. п. Эти люди – так называемый «позор семьи», и о них запрещено помнить. Однако подобное исключение имеет определенные последствия для системы, напоминающие феномен фантомных болей при утрате органа. Впоследствии система зачастую стремится к восстановлению равновесия путем замещения отвергнутого члена кем-то из потомков. Этот участник системы, как правило, ведет себя так же, как исключенный родственник, повторяя его судьбу путем неосознанной идентификации с ним.
Исключенные дети
Анастасия – молодая мать. Ее дочь родилась вне брака. Отец ребенка, мужчина из арабской страны, узнав о беременности Анастасии, бросил ее и уехал на родину. Она пыталась связаться с ним, но безрезультатно. Ее запрос: «Помогите наладить отношения моего ребенка с его отцом».
Анализ семейной истории показал, что это уже четвертый случай появления внебрачного ребенка в семье. Начало было положено сестрой прабабушки Анастасии. Во время войны ее угнали на работу в Германию. Она вернулась оттуда с ребенком и рассказала, что любила молодого человека. Он не воевал, но по национальности был немцем. Он тоже ее любил и хотел, чтобы она осталась в его стране. Но судьба распорядилась по-другому. Он погиб, когда наступали советские освободители. Его просто застрелили, а девушка перед самыми родами осталась одна. В Германии у нее никого не было. Можно только представить, в каких условиях появился на свет ребенок… Она вернулась домой – угнанная на сельхозработы, чудом выжившая, потерявшая любимого… И семья от нее отвернулась. Они не приняли ни ее внебрачного ребенка, ни то, что «наша, советская девушка, комсомолка, отдала девичью честь фашисту». Молодую женщину подвергли травле, и она с маленьким ребенком, без денег, без вещей, без работы ушла из родной деревни. Некоторые родственники хотели даже донести на нее – «чтобы посидела и подумала»…
