Алексей Петров
Образ жизни
На авансцену выходит человек в белом халате. Это хирург Скосоротов.
Скосоротов (сосредоточенно изучает листок бумаги). Ага! График дежурств на следующий месяц! Интересно, интересно… (Некоторое время молча рассматривает график.) Итак, что мы имеем? Барчуткин сколько взял? Ого! целых девять дежурств! Занятно… Интересно, что на сей раз надумал он купить? Моноблок «Шарп»? Холодильник «Cтинол»? Музыкальный центр? Любопытно… (Отрывается от графика; задумчиво.) И куда только он всё вмещает? Квартирка, кажется, у него маленькая, а — хапает, хапает… Может быть, и в долги влез. Любит, стервец, долги делать. Мне вот с прошлого года тридцатник должен и не отдаёт…
(Изучает график.) А у Ляпиной сколько? Ой, как это так — вообще ни одного дежурства?! Ну, не иначе как масть козырная к Дашке пошла. Где–то халява мощная открылась, раз она вообще начхала на наш нищенский заработок честного врача… (Явно пытается что–то вспомнить.) Небось, и взятки берёт, скотина. (Оживлённо.) Ну, конечно, недавно сам видел: народ к ней с улицы толпой валит — с сумками, полиэтиленовыми мешками, конвертами… Это она, значит, консультирует их. Разумеется, не за так. Окучивает их умело. Теперь вот совсем дежурить отказывается. Понятное дело: мужа на рынок выставила, шмотки продавать, которые ей тётя в Москве достает. А муж, между прочим, у неё совсем не дурак. Говорят, отличный был архитектор…
(Рассматривает график.) Бабайцев… Ну, с этим всё понятно. Дежурит через четыре дня на пятый. По графику медсестёр. Интересно, с какой из них совпадает на сей раз? (Машет рукой.) Впрочем, тут и думать нечего. Уже вся больница судачит. Совсем обнаглел, паршивец, и даже не прячется… (Внимательно присматривается к графику.) Погодите, а это что? В середине месяца вроде как провал обозначился. Целую неделю не дежурит. Интересно знать: почему?.. А-а, всё ясно. У Люськи здесь… «критические дни» будут. Если будут, конечно… Ну, для Бабайцева нет такой проблемы: «будут — не будут». Отведёт Люську к друзьям в соседний корпус, в гинекологию, за час управятся…
Прихрюкин у нас тоже такой — рубака грозный. (Смотрит в график.) И тоже дежурит в строгом менструальном ритме… (Удивлённо.) Погодите, а чего это он на этот раз–то? Никакой закономерности в его дежурствах что–то не усматривается… (Долго рассматривает листок бумаги, потом, наконец, догадывается.) Ах, да! Обломали ведь Жорика! Видать, назло ему разброд в дежурствах учинили. Две недели назад Жорик впросак попал. Поступила к нему больная с «острым животом», а доктора–то и нет. Искали часа два. Насилу нашли — в каптёрке у сестры–хозяйки. И, само собой, не одного… Тут уж разве до хирургии ему, бабнику–энтузиасту? Тут у него вмешательство покруче, да и порадикальнее, пожалуй… (Уходит, внимательно изучая листок бумаги и невнятно бормоча что–то на ходу.)
Раскрывается занавес.
ТЫ — МНЕ, Я — ТЕБЕ
Действующие лица:
Горлохватский Борис Аркадьевич, закройщик.
Пирожков Николай Иванович, хирург.
Лариса, операционная сестра.
Жена Пирожкова.
Ателье пошива одежды.
Горлохватский. Материал принесли?
Пирожков. Принёс, только, знаете…
Горлохватский. Что ещё такое?
Пирожков. Может быть, у вас получше есть? Сами понимаете, в магазинах не очень–то…
Горлохватский (решительно). Нет! Карманы прямые? косые?
Пирожков. Ну, допустим, косые.
Горлохватский. М-да… Тогда покрой сложнее. (Многозначительно.) Придётся добавить сверху…
Пирожков. Ну что ж…
Горлохватский. Молний у нас нет!
Пирожков. Мастер, поймите, брюки на пуговицах — это же вчерашний день. А иной раз и несподручно, когда надо, чтоб быстро…
Горлохватский. Молний у нас нет!
Пирожков. А может, поищете?
Горлохватский (многозначительно растягивает слова). Ну, разве что…
Пирожков. За мной не станет…
Горлохватский. Есть… одна. Для себя берёг. (Укоризненно.) Между прочим, вы ставите меня в неловкое положение. Клешить будем?
Пирожков. Немного.
Горлохватский. От колена? от бедра?
Пирожков (неуверенно). От… бедра.
Горлохватский. Что это вас на такие сложности потянуло… в ваши–то года?
Пирожков (растерянно). А какие мои года?
Горлохватский. А такие! (С издёвкой.) Может быть, вы ещё и рэп слушаете?
Пирожков. По правде говоря, иногда слушаю. А при чём здесь брюки?
Горлохватский (назидательно). Лучше быть куском дивана, чем поклонником «Нирваны».
Пирожков. А разве музыка «Нирваны» — это рэп?
Горлохватский (отмахивается). Не знаю… Но всё равно придётся доплатить. Дальше: подкладка?
Пирожков (оживлённо). Есть! (Вынимает из сумки подкладку.) Вот.
Горлохватский (морщится). М-да… Не ахти. Грубоватая. И цвет, прямо скажу, безобразный. Какой–то… дизентерийно–холерный! Впрочем, никто туда заглядывать не будет…
Пирожков. Понял. Сколько?
Горлохватский (небрежно вываливает на стол несколько образцов подкладочной ткани). Выбирайте.
Пирожков (не сразу, показывает). Вот эту.
Горлохватский. Ну и вкусы у вас. За метр это будет… (Наклоняется к врачу и что–то шепчет на ухо.)
Пирожков (удивлённо). А вы в этом уверены?
Горлохватский (с сарказмом). Полностью! Как и в то, что моя фамилия Горлохватский!.. Дальше: здесь вытачки будем делать? (Тычет пальцем в живот клиента.)
Пирожков. А что такое «вытачки»?
Горлохватский (нетерпеливо). Ну, складочки такие.
Пирожков. А что — нужно?
Горлохватский (скучно). Модно.
Пирожков (вздыхает). Тогда давайте.
Горлохватский. Придётся вам набросить немножко сверху. Итого… (Неторопливо подсчитывает на бумажке, показывает сумму врачу.) Примерно вот так.
Пирожков (испуганно). Борис Аркадьевич, а вы в этом уверены?!
Горлохватский (раздражённо). Ой, ну конечно.
Пирожков. А как бы пораньше чуть–чуть?
Горлохватский (охотно). Тогда побольше чуть–чуть. На примерку — послезавтра. Без опоздания, в десять. Мне так удобнее. Скажите, что вы к Горлохватскому — меня найдут. (Не дожидаясь ответа, уходит за кулисы.)
Пирожков (зрителям). Но примерка не состоялась. Вызывают меня в приёмное отделение…
Приёмное отделение больницы. Пирожков надевает белый халат.
На кушетке сидит, скорчившись, Горлохватский.
(В сторону.) Э, да это ты, братец! (Горлохватскому, громко.) Ба! никак Горлохватский? Борис Аркадьевич?
Горлохватский (удивлённо). Это… это вы, Николай Иваныч?
Пирожков (ласково). Я, дорогой вы мой человек, я. Ну-с, я вас внематочно слушаю. Что случилось?
Горлохватский (растерянно). Как? Внематочно?
Пирожков (миролюбиво). Шучу. Ну-с…
Горлохватский (показывает на свой живот). Да вот тут болит.
Пирожков. Давно?
Горлохватский. Часа три.
Пирожков. Очень?
Горлохватский (мычит). Ы-ы… Сначала вроде пупок заныл, ну, думал, после пива, а я, скажу вам, от пива очень часто… того… Ну а потом — справа…
Пирожков. Ложитесь.
Горлохватский ложится.
(Нажимает на живот пациента, потом резко отнимает руку.) Так — больно?
Горлохватский (подскакивает). Да, да!
Пирожков (нажимает на живот Горлохватского). А здесь?
Горлохватский. Ох!
Пирожков. Куда отдаёт?
Горлохватский (показывает). Сюда.
Пирожков (резко чертит кончиками пальцев по животу). А так?
Горлохватский (подскакивает). Ай!
Пирожков. Ясно. Аппендицит. Часа… э-э… через четыре будем оперировать.
Горлохватский (удивлённо). П-почему так поздно?
Пирожков (равнодушно). Второй тайм досмотреть надо, «Спартак» — дело святое… Потом пойду пообедаю, то, сё… (Вяло почёсывается.) Мне так удобнее.
Горлохватский (с неподдельным интересом). А если пораньше чуть–чуть?
Пирожков (задумчиво). Пораньше? Тогда… мм…
Горлохватский. Понял. Сколько?
Пирожков (картинно сердится). За кого вы меня принимаете?
Горлохватский (машет рукой). Да ладно вам, доктор! Тут не до светских манер: болит…
Пирожков (набирает телефонный номер, говорит в телефонную трубку). Лариса, это Пирожков. Есть интересная работёнка. Готовь операционную.
Горлохватский (громко шепчет). И наркоз, наркоз…
Пирожков (Горлохватскому). Что это вас на сложности потянуло? Сделаем под местным обезболиванием. Ничего страшного.
Горлохватский (растерянно). Да как же так?
Пирожков. Вы же, Борис Аркадьевич, не ребёнок. И не псих. Верно? И аппендицит у вас не такой уж запущенный — (многозначительно) пока… Зачем вам наркоз? Можно и под новокаином. Руки–ноги привяжем и вперёд… И потом, анестезиолога всё равно нет.
