(здесь и далее по ходу спектакля — вариации этой песни)
Гарри (неуклюже): Я знаю, мне Милт все рассказал.
Эллен (поет):
Гарри: Все наладится.
Эллен (поет):
Гарри: Надо перетерпеть.
Эллен (поет, распахивая манто):
Гарри (вздыхает): Ну, всякое бывает.
Эллен (утирая слезы): Прости. Я сама не своя… сегодня.
Гарри: Не извиняйся.
Эллен (отходит от столба, осматривается): А здесь мило.
Гарри: Кажется, будет дождь.
Эллен (смотрит вниз): Интересно, здесь глубоко?
Гарри: Вполне.
Эллен: Знаешь, я очень боюсь воды. Я не умею плавать. Но сегодня… на небе луна, и вода такая красивая, такая манящая…
Гарри: Не надо так говорить…
Эллен: Почему? Как ты думаешь, Гарри, что моя жизнь? Кто я и почему? Можешь не отвечать. Когда я думаю обо всем этом… (еще раз смотрит на воду) Все как-то не так было, как-то нелепо. Детство мое было невыносимым, абсолютно ужасным. Родители разошлись, когда мне было три года. Я полгода жила с отцом, полгода с матерью. Они подбрасывали меня друг другу, как старый мешок.
Гарри: Твое детство было намного лучше моего. (встает, идет влево) Мои вообще оставили меня с дедом и бабкой. Я их видел-то всего раз за пять лет. Это же был ад, Эллен. Поверь, это был ад.
Эллен: Но не такой страшный, как у меня, Гарри. О, нет!
Гарри: Гораздо хуже, чем ты можешь вообразить, Эллен! Гораздо хуже.
Эллен: Ты когда-нибудь жил с алкоголиком?
Гарри: Дед пил…
Эллен: Пил до белой горячки?
Гарри (показывает): Деда иногда потряхивало…
Эллен: Ну, это же абсолютно разные вещи, Гарри! Это не то.
Гарри (расстроенный): А тебя когда-нибудь называли ублюдком?
Эллен: Родственники или на улице?
Гарри: Родственники. (не дожидаясь ответа) А меня только так и называли.
Эллен: А мне никогда не справляли день рождения.
Гарри: А я и не знал, когда у меня день рождения, пока не получил повестку из призывной комиссии.
Эллен: А тебя пытались насиловать?
Гарри (задумался): Э…
Эллен: Я спрашиваю, тебя когда-нибудь хотели изнасиловать? Мне было пятнадцать, Гарри, всего пятнадцать. И два парня… Если бы я не врезала им тогда и не заорала…
Гарри: Где это случилось?
Эллен: Случилось что?
Гарри: Ну, когда двое парней прихватили тебя?
Эллен (обхватив голову руками, болезненно): В Квинсе. На Парсонс бульваре. Я шла домой с автобусной остановки.
Гарри (неистово): Никогда не был на Парсонс бульваре. Никогда не был и не буду. Я даже не знаю, где находится этот проклятый Парсонс бульвар!
Эллен (поворачивается к Гарри): Мне было так одиноко, Гарри, всегда так одиноко.
Гарри начинает прохаживаться вдоль ограды, Эллен подходит к нему, и берет за рукав
Мне не с кем было поговорить, поделиться. Мне не с кем было дружить, потому что мы постоянно переезжали. Я все больше и больше уходила в себя. Я много читала, что-то придумывала, и вообще была слишком умна для своего возраста. А потом…, потом вдруг поняла, что выросла, а вокруг реальная и взрослая жизнь. (Он на том же месте, Эллен непрерывно говорит, уходит, возвращается.) С одной стороны, у меня был трезвый, расчетливый ум, острый, даже проницательный. Мужчины побаивались меня. Они боялись моего ума, способности все анализировать, моей фотографической памяти. Они никогда не спорили со мной, они обижались и высокомерно исчезали, потому что не чувствовали своего мужского превосходства. (Эллен останавливает Гарри) Задай мне какой-нибудь вопрос, Гарри.
Гарри: В каких штатах Ал Смит победил на выборах в 1928 году?
Эллен: На выборах 1928 года кандидат в президенты Альфред Смит победил в восьми штатах: Арканзасе, Алабаме, Джорджии, Луизиане, Массачусетсе, Миссисипи, Род-Айленде, и в Южной Каролине.
Гарри (кивая, пожимая руку Эллен): Очень приятно общаться с тобой, Эллен, но мне, правда, нужно идти. Скажи Милту…
Эллен: Пожалуйста, Гарри, останься! Побудь еще немного. (останавливает его и опять начинает ходить вдоль ограды) Видишь ли, Гарри, с другой стороны… с другой стороны я была женщиной, просто женщиной, которая хотела быть любимой, хотела иметь детей, которая хотела даже всего этого повседневного бытового кошмара, как у всех… (Гарри поворачивается и утомленно отходит от Эллен, которая не замечая, продолжает) … то есть я хотела всего лишь того, что хочет любая женщина. Я даже готова… (Эллен понимает, что Гарри нет рядом, догоняет его и продолжает): Я даже готова подчиниться биологической и социальной необходимости. Я готова принять свою зрелость. Но как все это объединить? Я не прошу вселенского знания, но зачем же я столько училась, Гарри, если не могу элементарно структурировать свою жизнь?
Гарри (сердито идет к песочному ящику и садится): Никто не думает об этих вещах, пока, черт возьми, не станет слишком поздно!
Эллен (идет к скамейке, садится): Во что можно верить, сегодня, где взять сил? Ничего не осталось…
Гарри: А любовь?
Эллен: Любовь?
Гарри: Любовь. А как же любовь?
Эллен: Ну, не знаю… Однажды. Да. Один раз.
Гарри: Однажды — этого уже достаточно. Не каждому и это дано.
Эллен: Ты не знаешь женщин, Гарри. Трагедия не в том, что женщина может и не познать любви, не в этом суть. У женщины всегда есть мечта. Мечта… И в ней она нуждается больше, чем в самой реальности. А любовь? Любовь постепенно подменяется пошлостью, даже цинизмом… Но вот, понимать все это, видеть всю эту мелочность… И тихо ненавидеть… Это убивает. Когда женщина расстается со своей мечтой… (сквозь стиснутые зубы): она превращается в звереныша, в маленькое, злобное существо, которое только и думает, как бы откусить побольше, да отомстить побольнее. Посмотри сюда, Гарри! Смотри! (она распахивает манто и достает большой кухонный нож, встает. Гарри переводит взгляд с ее ножа на нож в песочном ящике) Знаешь, что я собиралась с этим сделать?
Гарри: Неужели..?
Эллен (злобно размахивая ножом): Да, Милт Менвилл! Милт Менвилл! Я хотела сделать это с ним. (Гарри встает и идет к Эллен. Она поворачивается к нему) Я так больше не могу, Гарри. Я знаю, он лжет мне. Я знаю, он встречается с другой женщиной. (размахивает ножом) Я не вынесу этого! Я не позволю ему!
Гарри: Эллен, не надо, он не стоит того…(идет к ней, Эллен внезапно взмахивает ножом так, что Гарри отпрыгивает назад, чтобы избежать удара).
Эллен: А что мне остается? Я не умею знакомиться. Я не могу все начинать сначала. Разве ты не понимаешь, что есть только один выход… Только… (берет нож обеими руки и заносит его над головой) Да! Да! (Гарри обеими руками хватает ее за запястья, борется с ней, чтобы она не воткнула ему нож в грудь.)
Гарри: Отдай мне нож. Отдай…
Эллен: Оставь меня, Гарри, пожалуйста…
Гарри: Такая красивая девушка…
Эллен: Я так хочу. Пожалуйста… Пожалуйста…
Нож направлен прямо на кадык Гарри. Он отклоняется назад и падает на землю. Эллен в истерике пытается, не ведая того, пырнуть Гарри
Гарри: Нет, нет, Эллен…
Эллен: Я не вынесу этого. Не хочу.
Гарри: Что с вами…
Эллен: Прощайте, Гарри!
Гарри: Да не орите же вы!
Эллен: Все, прощайте!
Гарри: Ах ты, сука, ты же меня зарежешь!
Гарри удается, наконец, выбить нож. Нож падает на землю.
Эллен встает и идет к скамейке, закрывает лицо руками и тихо плачет.
Гарри, после нескольких попыток, удается встать. Он подходит к ограде, перегибается через нее, его тошнит. Затем он поднимает нож, и идет к Эллен, предлагая ей свой носовой платок
Эллен (беря носовой платок): Спасибо.
Гарри (предлагает нож): Он тебе нужен? (она мотает головой) Ты уверена? (она кивает, и он кладет нож в карман куртки) Больше без глупостей, да?
