Алла. Ты нам сейчас его покажешь?
Шура. Се пуэде! Можно! Пошли! Только осторожно. И громко не удивляйтесь, когда увидите, что он не такой, как все.
Вова. А какой он?
Шура. Увидите! (Уводит ребят за дом.)
Хлопает калитка. Появляется Слава. Он осторожно поднимается на веранду. Из дома выходит Тычинкина.
Тычинкина. Здравствуй, Слава!
Слава. Здравствуйте!
Тычинкина. Ты тоже к мексиканцу?
Слава. А он дома? Наши ребята к вам еще не приходили?
Тычинкина. Здесь они. Наверное, в саду. Я вижу, вы с ним опять подружились?
Слава. Почему — опять? Мы с ним и не ссорились!
Тычинкина. Он ведь на вас, кажется, за что-то обиделся?
Слава. Не знаю…
Тычинкина. Ох, ребята! Что-то вы хитрите!
Слава. Да нет…
Возвращаются ребята.
Тычинкина. Вот они.
Вадим. Ольга Михайловна, правда, ваш племянник очень похож на Шуру? Как две капли воды!
Тычинкина. Мой племянник? Шура? Да, похож. Я тоже так считаю.
Алла. Просто поразительно как похож! (Смотрит на Шуру.)
Тычинкина. А вы их рядом видели?
Вадим. Нет, не успели.
Тычинкина. Ну, тогда вы ничего не видели! (Шуре.) Ты будешь дома или вы сейчас куда-нибудь уйдете?
Шура (забывшись). Я еще не знаю, мам!..
Тычинкина (смотрит на сына). Боже мой! До чего мне надоел этот мексиканский костюм! Видеть его не могу! (Уходит в дом.)
Вадим. Почему ты ее «мама» называешь?
Шура (нашелся). Не «мама», а «мэм», что за границей значит «мадам», то есть уважительное обращение к женщине. Ну, как петух? Понравился?
Вадим. Хорош петух!
Вова. То, что доктор прописал. Замечательный петух! Только почему он зеленый?
Шура. Порода такая. Петухи разные бывают. Ты красных петухов видел?
Вова. Красных-то? Видел.
Шура. Ну, а этот — зеленый. Под цвет растительности.
Вова. Первый раз такого вижу! Чудеса!
Алла. Я тоже.
Вадим. И я. Сколько, ты говоришь, боев у него на счету?
Шура. Тридцать побед! Пятнадцать боев вничью! Ну, а какое у вас ко мне дело?
Вадим. Выручай нас! Выручай, мексиканец!
Шура. Что случилось? Как выручать?
Вадим (решительно). Мы хотим, чтобы ты у нас был д’Артаньяном! Будь!
Шура. Д’Артаньяном? Я? Вы мне предлагаете?
Вадим. Да. Чтобы ты сыграл эту роль в нашем спектакле.
Шура. Но ведь у вас уже есть д’Артаньян?
Вадим. Мы ему уже отказали! Принципиально!
Шура. А рапиры?
Вадим. Рапиры он забрал обратно.
Шура. Как же без рапир?
Слава. Будем на деревянных драться!
Шура (подумав). Нет, не могу! Но эс посиблэ. Невозможно.
Вадим. Почему?
Шура. Это будет не по-товарищески. Вы же дали эту роль этому… хриповато-рыжеватому…
Вадим (машет рукой). Ерунда! Ну и что из того, что дали? А теперь я передумал. Ты принципиально больше подходишь.
Слава. Коллектив просит!
Шура. А потом еще кто-нибудь вам больше подойдет!
Вадим. Не думаю.
Шура. Вы моего братишку тоже просили.
Вадим. Ну, просили. При чем тут твой братишка? Откровенно говоря, он все равно не справился бы с этой ролью. Он фехтовать как следует не умеет, и у него взгляд не получается… А ты… ты… просто рожден для этой роли, особенно в этой шляпе! В сомбреро!
Алла. А перо на шляпу я сама пришью!
Шура (не сразу). Ладно! Пожалуй, я согласен!
Вова с удивлением смотрит на Шуру.
Вадим (радостно). Грасиас! Спасибо! Выручил! (Достает из кармана тетрадь, протягивает ее Шуре.) Держи! Роль!
Шура (просматривает тетрадь). Чей это почерк?
Вадим. Твоего братишки. Это он ее для себя переписывал.
Шура. Если он узнает, смертельно на меня обидится. (Вздыхает.) Не по-товарищески…
Вадим. Так ведь Шурка приедет только через две недели, а спектакль у нас через десять дней!
Алла. И потом, все равно он уже привык к мысли, что его роль отдали другому. А когда он узнает, что мы ее взяли у Адика и отдали тебе, он даже будет доволен. Все-таки ты как-никак его близкий родственник.
Вадим. У тебя память хорошая? Ты эту роль быстро можешь выучить?
Шура. Мне достаточно один раз прочитать, и я уже знаю наизусть.
Слава. Да ну?
Шура. Пожалуйста! (Открывает тетрадь, читает про себя, затем, закрыв тетрадь, наизусть произносит слова роли.) «Господа! Вы ввязываетесь в скверную историю и будете изрешечены пулями! Я и мой слуга угостим вас тремя выстрелами, столько же вы получите из подвала. Кроме того, у нас имеются шпаги, которыми мы недурно владеем, могу вас уверить!»
Вадим. Ну, мексиканец, ты гений! И надо честно сказать, ты только не обижайся: у твоего братишки, хоть он и похож на тебя, такого таланта нет! И не было! И не будет!
Шура. Вы думаете?
Вова (отведя Шуру в сторону). А как же ты хотел сначала отомстить за брата? А?
Шура. Не суйся, Пестик!
Вова. Значит, ты передумал? Не будешь мстить?
Шура. А это уж мое дело! (Отходит.)
Вова пожимает плечами. Вадим, Слава и Алла шепчутся. На веранду выходит Тычинкина.
Алла. Ольга Михайловна, вы придете на наш спектакль «Три мушкетера»?
Тычинкина. А кто у вас будет играть д’Артаньяна?
Вадим (показывает на Шуру). Шура! Вот!
Тычинкина. Значит, у вас все уладилось?
Вадим. Я надеюсь, что ваш Шурик на нас не обидится!
Тычинкина. Я очень рада!
Доносится приглушенное петушиное «кукареку». Все прислушиваются. Ребята смотрят на Шуру. Шура неожиданно прикладывает руки ко рту и кукарекает в ответ.
Что с тобой?
Шура. Это у нас такой условный сигнал! Древний клич индейцев! Правда, ребята! Си!
Вова (восторженно, глядя на Шуру). Си!
Шура. Мерси!
Место действия то же. Шура оживленно беседует со своим двоюродным братом Цаплиным. В руках у Шуры небольшая книжечка, он все еще одет в мексиканский наряд.
Цаплин. Я, брат, не знал, что у тебя такие способности. Упорный ты. Как же по-испански будет: «Это очень хорошо»?
Шура (подумав). Эсто эс муй буэно!
Цаплин. Молодец! Честное слово, молодец! Не ожидал! Ну и как же ты орудовал с такими знаниями?
Шура (польщенный). Кроме тех слов, которые ты мне дал, я каждый день по пять фраз заучивал из этой книжечки. (Объясняет.) Такие книжечки к фестивалю выпустили на всех языках! Чтобы легче было объясняться с иностранцами. Только я самые главные фразы учил, самые разговорные. А «Как проехать на Сельскохозяйственную выставку?» или «Меня интересует система образования в вашей стране» — это я не заучивал!
Цаплин. Неужели ребята поверили?
Шура (смеется.) О! Я их так убедил, будто я — это ты, что им даже в голову не пришло, что я — это я! Они уверены, что настоящий я уехал в пионерский лагерь, а ты, то есть я, вот такой, как сейчас (показывает на себя), остался здесь гостить! Они же не знают, что ты старше меня на целых двенадцать лет! Они же думают, что тебе столько же, не больше!
Цаплин. Правильно! Все по плану.
Шура. Еще то хорошо, что нас зовут одинаково и что мама тогда сказала, что мы с тобой похожи! Ребята ее про меня — меня спрашивают, а она про тебя — тебя отвечает. Она только удивляется, что я все время в этом наряде хожу и шляпу целый день с головы не снимаю. Даже сердится. Я эту ковбойку пять раз сам стирал, понимаешь! Я же не могу объяснить маме, зачем мне все это нужно!
Цаплин. Ты ребятам и про Мексику рассказывал?
Шура. Еще как рассказывал-то! И про бой быков и про петушиные бои! Я три книжки про Мексику почти наизусть выучил и из Большой советской энциклопедии целый кусок. Хочешь, скажу? (Скороговоркой.) «Основная масса населения современной Мексики — смешанного индейско-испанского происхождения. Эта группа населения говорит на испанском языке, который является государственным языком. В то же время в Мексике сохранилось свыше сорока пяти индейских племен и народностей. Среди них…»
