Она подняла корзинку, где осталось ещё немало лакомств, обошла ошарашенную женщину и удалилась гордой походкой, на прощание помахав Завирушке рукой.
— Вынести вам полотенце? — сочувственно спросила Завирушка у женщины, растерянно вытаскивающей креветки из открытого лифа платья.
— Где мой Вар, служанка? — спросила та злобно. — Где он? Почему я узнаю том, что он в Корпоре, случайно? А прилетев на крыльях любви, получаю креветок за пазуху?
— Я не служанка, но не могу вам ответить за господина Вара.
— А кто ты? Ещё одна юная потаскушка, мечтающая прыгнуть в его кровать?
— Пожалуй, вместо полотенца я вынесу вам миску соуса. К креветкам. И тоже надену на голову.
— Скажи Вару, что к нему пришла Камилла! Скажи же ему, что любовь его здесь!
— Уверена, он в курсе, — сказала Завирушка. — Вы так орали, что глухой услышит.
Она пожала плечами и ушла в дом.
* * *
— Вар, почему эта женщина так невыносимо громко орёт? — спросил Полчек, болезненно морщась.
— Потому что у тебя похмелье, — безжалостно ответил тот. — На самом деле её голосовые данные весьма посредственны. В Гранд Оперу Корпоры она не попала даже через мою постель.
— Если все твои бывшие соберутся у тебя под окнами и начнут кричать, то о секретности нашей миссии можно забыть.
— Понятия не имею, как она узнала о том, что я здесь, — вздохнул Вар, подходя к окну и осторожно выглядывая в щёлочку. — Вот же настырная какая. Интересно, почему у неё креветки в причёске? Теперь так носят? Всеношна всё-таки ужасно отстаёт в вопросах моды…
— Ты собираешься с этим что-то делать?
— Если я начну что-то делать, у неё будет больше поводов орать. А так есть шанс, что она утомится и уйдёт. Демоны с ней, не обращай внимания. Я о другом хотел поговорить.
— Где тут вино? Ага, вижу… — Полчек наполнил бокал. — Ну, что там ещё?
— Я вчера был в библиотеке, где нашёл…
— … Симпатичную библиотекаршу, — кивнул Полчек, — видел.
— Не только. Это, так сказать, попутный приз. Искал же я корреляции.
— Чего с чем?
— Применения талантов твоей девицы и других событий континента. К счастью, в Неофициальной Библиотеке Альвираха отличные архивы, а газетчики обожают всё необычное. Осталось только найти газеты на нужные даты — и вот!
Вар достал стопку бумаги с выписками.
— Итак, слушай:
'Уникальное краетрясение! Учёные в недоумении!
Вчера, кроме загадочного сбоя в работе магических светильников, о котором сообщали с северной окраины Чела, были отмечены и более зловещие явления. Материя Края «дрогнула и прогнулась» — как сформулировали это великомудрые маги.
Хотя для большинства жителей континента катаклизм прошёл незамеченным, он отразился, например, на передаче сообщений дальней связи — десятки голосовых телеграмм не дошли до адресатов, также прервались все трансляции через магические шары. Вы скажете: «Мелочь»? Но учёные другого мнения.
Как прокомментировал нашему изданию пожелавший остаться анонимным профессор из Всеношного Университета:
«Не стоит недооценивать значимость Края. Тем, что Альвирах до сих пор не превратился в ледяные каменные обломки, плывущие в вакууме, мы обязаны только ему. Материя Края создаёт магически-насыщенную среду, отделяющую нас от неминуемой гибели, несущую свет и тепло — опосредованно, через магию, которую мы из него извлекаем. То же Корпорское Солнце есть в сути своей сжатая и разогретая давлением краевая субстанция. При этом почти все исследования по фундаментальной краевой магии были утрачены в Смутное Время, а современная наука критически недофинансирована из-за непонимания властями её важности…»
В общем, опуская дальнейшие рассуждения о грантах, получаемых по протекции всякими шарлатанами, переходим сразу к выводу:
«…Любое изменение состояния Края чрезвычайно опасно и может вести к самым непредсказуемым последствиям. Вплоть до полного исчезновения жизни на Альвирахе».
В общем, дорогие читатели, профессор считает, что, возможно, мы все умрём. Но мы и так все умрём, кроме, может быть, бессмертных нефилимов, так что нет смысла об этом беспокоиться…'
— Это заметка из старого номера «Дежавю Всеношны», — пояснил Вар.
— И зачем ты мне её прочитал?
— Затем, что она вышла аккурат на следующий день после того, как твоя юная протеже пошалила в своём монастыре. Тебе ни о чём не говорит эта дата, кстати?
Драматург глянул в выписку и признался:
— Что-то знакомое, но не вспоминается.
— Именно тогда случилась Белая Скорбь.
— После не значит вследствие, — пожал плечами Полчек.
— Это не единственная статья. Множество странных и зловещих событий произошли тогда. Одно то, что почти сутки по всему побережью не могли зажечь ни один светильник…
— Ну и что? Посидели при свечах, подумаешь.
— Полчек, ты правда не понимаешь? У меня тут целая куча выписок, — Вар потряс стопкой бумаги. — Каждый раз, когда твоя девица баловалась со своим антимороком, трясло весь Альвирах!
— Серьёзно? — вяло спросил Полчек, наливая себе вино.
— Вот! — Вар кинул на стол верхнюю бумажку. — Мор на Брикыше. Неведомые вибрации нарушили работу охранных заклятий, в город зашли чумные куницы.
Он вытащил из стопки следующий исписанный аккуратным почерком лист.
— Муниципалитет Раана сообщает о массовом скисании молока. А вот ещё, из Серена пишут о нашествии гугнявок. Дальше зачитывать?
— Не вижу смысла, — отхлебнул из бокала Полчек.
— Каждый раз, когда эта девушка использует свой талант, за этим следует вал происшествий разного масштаба по всему континенту.
— Ты проделал большую работу, — кивнул Полчек. — Очень познавательно.
— В основном, это Талена, — признался Вар. — Очень дотошная и почерк хороший. Так ты понял, Полчек?
— Что именно?
— Я понимаю, почему матриарх натравила на Завирушку андедов. Девушка реально опасна. Не только для Дома Теней, для всего Альвираха!
— Интересная мысль, — зевнул Полчек. — Пойду посплю, всю ночь писал. Эта пьеса — лучшее, что я создал до сих пор. Что бы ни было дальше, оно того стоило.
— Тебе плевать, что мы можем разрушить мир?
— Если Альвирах настолько непрочен, что его можно поломать визгом какой-то девчонки, то он обречён, — заметил драматург, вставая. — Завтра в Кеффиль-море кто-нибудь громко пукнет, и солнце упадёт на Корпору. Надеюсь, я успею дописать пьесу до того, как это случится. Приятного тебе дня.
Полчек зевнул и удалился, провожаемый сердитым взглядом Вара.
* * *
— Уважаемая Фламерия д’Камарут, Консилиум готов принять вас.
— Наконец-то, — Спичка поставила пустую кружку из-под эля на столик и сползла со слишком высокого для неё кресла на пол. — Вы не очень-то торопились, Гундир.
Верховный служитель Плексус сделал такое лицо, как будто откусил несвежий кумкват, но сказал только:
— Обычно Консилиум вообще никого не принимает. Цените сделанное для вас исключение.
— Обценилась уже вся, — буркнула дварфиха. — Куда тут идти-то?
— В эту дверь, будьте любезны. Осторожно, тут порожек…
— А почему тут темно?
— Консилиум очень ценит свою анонимность, — ответил голос из темноты.
— И что, я тут буду стоять такая в темноте и разговаривать не пойми с кем?
— Таковы условия…
— К демонам! — дварфиха с хрустом прокрутила стальное ребристое колесо массивной латунной зажигалки.
Брызнули искры, запахло керосином, комната осветилась трепещущим огнём горящего фитиля.
— О, вот и свободное кресло, — сказала Спичка с удовлетворением, — а то в ногах правды нет.
— Что вы творите? — возмутился один из членов Консилиума, богато одетый эльф с лицом, выдающим изрядный даже для этой расы возраст.
