Если Морион хотел спрятаться, то стараться надо было лучше. Его комнаты находились недалеко от кабинета, найти злодея оказалось проще пареной мандрагоры. Да он даже магический замок не ставил! Только обычный. Дилетант. Лорейн заглянула в комнату, чтобы убедиться, что это — нужная. Потом тактично постучалась, так и заглядывая внутрь. Он шторы не занавешивал, и комнату заливал свет фонарей. Морион спал. Ни совесть, ни кошмары его не мучили. Лорейн вздохнула, обняла подушку и пошла мучить Мориона за них.
Обойдя исполинскую кровать, она остановилась перед безмятежно спящим на боку магом и тактично покашляла. Он тут же открыл глаза, моргнул, потом приподнялся на локте, тряхнул головой и пальцами потер глаза. Одеяло приоткрыло красивый торс, стыдливо оставив все самое пикантное в тепле.
— Лорейн? — хрипловато спросил он. А затем все же проснулся: — Какого демона? Вы пришли меня задушить подушкой?
— Ах, это, — она ещё разок кашлянула, представив, как со стороны выглядела. В белом, с распущенными волосами и с подушкой в руках. Только Стекла с фактами не хватало для полного инфаркта. Она хихикнула. — Мне не уснуть.
Морион смотрел на нее не очень дружелюбно, как любой разбуженный злодей.
— И что я должен с этим сделать? Спеть вам колыбельную?
— Мне страшно, мне везде мерещатся вампиры, я не могу оставаться одна.
— Так позовите служанку.
Лорейн представила, как та девица будет молчать, если позвать ее среди ночи. По всему выходило, что будить Мориона проще. Тем более, он уже разбужен.
— Подвиньтесь, я лягу с вами.
— Вы шутите, — уверенно и неприязненно заявил он. Но жуткое видение с подушкой не шелохнулось. — Вы не шутите.
— Двигайтесь, Морион, — вместо очевидного ответа поторопила она, — у меня уже ноги замерзли. Вы знаете, что у вас тут сквозняки?
Он сел в кровати и снова потер лицо ладонью.
— А вы знаете что-нибудь о личном пространстве? Или хотя бы о стыде? — наконец проснулся он достаточно, чтобы иронично воспринимать неизбежное.
— На половине этой кровати чудесно поместится и ваша личность, и ваше эго. А еще я слышала, что стыдно заставлять девушку мерзнуть.
Он усмехнулся.
— Ладно, Лорейн. Но чем вас не устраивает та половина кровати?
Она посмотрела на нетронутую гладь одеяла, уходящую вдаль... Потом посмотрела вниз, на Мориона, скептически ожидающего ответ.
— У вас половина уже нагретая.
— Просто фантастическая наглость, — искренне восхитился он и начал сдвигаться в сторону ледяного чертога. — Нужно внести в ваш трудовой договор допсоглашение о домогательствах.
— Вы собираетесь меня домогаться? — не особо поверила Лорейн, забираясь вместе с подушкой в изумительно теплую кровать.
— Нет, — лаконично намекнул он, отворачиваясь.
Лорейн хмыкнула. Маме капель не хватит, чтобы запить это допсоглашение.
Тепло с тонким привкусом дерева и цитруса окутало уютом, и Лорейн провалилась в сон без сновидений.
7.4
Более доброго утра у Лорейн давненько не наступало. Приоткрыв глаза, она с чувством потянулась на мягких подушках, сладко вздохнув, и улыбнулась. Потом посмотрела на совершенно чужой потолок над головой и совершенно чужие черные колокольчики хрустальных бра, и улыбка сползла. Вокруг утопала в сером осеннем свете чужая комната, чужие шторы и прочее, прочее, прочее.
— Вот проклятье!
Лорейн резко села на постели. Тоже, разумеется, чужой. Мориона уже и след простыл. В прямом смысле — она даже ладонью провела по простыни. Холодная и скользкая. Лучший драконий хлопок, можно не сомневаться. И когда сбежал Морион?
Со смутным подозрением, что слегка злоупотребила гостеприимством и уже опаздывает приспешничать, Лорейн вызвала на ладони часовую сферу. Десять. Двойное проклятье! Теперь понятно, почему она так чудесно выспалась. Находясь в двух шагах от рабочего места, она умудрилась опоздать на час! Усмехнувшись диковатой мыслишке, Лорейн начала вылезать из кровати. За ночь она подтянула к себе еще парочку подушек, получился шикарный пуховый бастион, из которого не так-то просто выбраться.
Оправив длинные юбки халата и ночной сорочки, обернулась. С одной стороны, она опаздывает. С другой стороны, она ужеопаздывает, так что же?
Поддавшись искушению, Лорейн бегло окинула взглядом его комнату. Все здесь было подстать кабинету и самому Мориону: удобно, стильно, в мужественных темных тонах. Белоснежные простыни сочетались с белоснежными рубашками, строгая и изящная темная мебель — с темными костюмами. Некоторые называют такие чистые и стильные комнаты безликими, но Лорейн казалось, что это как раз больше всего говорит о хозяине: вкус, чувство собственного достоинства, отсутствиелюбой небрежности. Морион не станет закладывать книжку фантиком, оставлять крошки в постели и разбрасывать носки. А еще он не пьет и не курит. Но хаос в его жизнь приходит с тайными обществами, сделками с вампирами и чернейшей магией, которую только можно изобрести. Ну и немножко — с ней самой, к чему скромность?
— Вы очаровательны, лорд Морион, — вернула Лорейн комплимент, не боясь быть услышанной, и подняла с кровати свою подушку. Ну или не свою, они все были отвратительно одинаковые.
Находя некоторое сходство с прошлым вечером, Лорейн осторожно приоткрыла дверь его спальни и выглянула в коридор. Как бы ни были они с Морионом близки этой ночью (на расстоянии вытянутой ноги), не стоило бродить по его дому неглиже. Коридор, к счастью, оказался пуст, хоть и освещен утренним скупым светом. Определенно, были плюсы и в том, что злодей живет один и не нажил себе новую уйму родственников. Лорейн прикусила губу и рысцой пробежала в комнату, чувствуя себя героиней тайного романа. Тайного настолько, что о нем не знает даже главный герой.
В гостевой спальне все было прибрано, расправлено и заправлено. В идеальной глади покрывала сквозило знакомое молчаливое порицание. Лорейн поняла, кого ей напомнила та служанка — гувернантку, которая изводила ее все лучшие годы детства. Поэтому бросила подушку в изголовье и дернула покрывало с кисточками за край, полностью нарушая невыносимую скуку идеального порядка. Маленькая месть сразу улучшила настроение, и, надевая хорошенькое темно-вишневое платье, Лорейн даже напевала легкомысленную песенку. Которую знать такой леди, как она, разумеется, не стоило.
Собравшись и для храбрости выпив воды (завтрак для тех, кто спит почти до обеда), Лорейн пришла к кабинету. Вздохнула. Постучала. Заглянула.
— Доброе утро?
— Это вы у меня спрашиваете? — смешливо поинтересовался Морион, едва поднимая голову от рабочего стола. — У меня доброе. А у вас?
Лорейн сочла это за приглашение вторгаться и дальше во всякие личные пространства, вроде кабинета, и зашла, прикрыв за собой дверь. Морион увлеченно разбирал какие-то бумаги, сортируя их в две стопки: одну высокую и вторую, едва-едва поднимающуюся от стола.
— Мне не стыдно, — на всякий случай заявила она, воспитанно складывая руки перед собой на сумочке.
— Не питаю на этот счет никаких иллюзий, — в тон ей ответил он и скептически хмыкнул, возвращаясь к бумажкам. — Вы просто прелесть какая бесстыжая девица.
— Вы просто прелесть какой хам.
— Я еще и радушный хозяин, — напомнил он и потянулся к неизменной чашке кофе.
Лорейн подошла ближе к столу, легонько присела на край и заглянула в бумаги. Она никогда прежде не видела полицейских отчетов, но могла бы золотой поставить, что это они. На это слегка намекали печати полицейского архива Талвеллы и сухие формулировки корявым почерком с кляксами. Лорейн прижала один лист пальцем и прочитала дату. Тринадцать лет назад.
— Может, вам помочь? — она кивнула на бумаги.
— Нет, я почти закончил. — На его колене действительно лежала практически опустевшая папка.
— Значит, не мешать. Надо полагать, сортируете по принципу «Клэр» и «не-Клэр»?
— А вы проницательны, — шутливо похвалил Морион и отложил очередной лист в тощую папку.
