К счастью, официантка принесла стаканы, и я не успела ляпнуть ничего необдуманного. И вообще решила сосредоточиться на еде.
Запах от запечённой картошки с кроликом шёл умопомрачительный. Я любила это блюдо и всегда заказывала, если находила в меню. Но, как правило, оставалась недовольна. У тетушки Марбл получался лучший тушеный кролик в мире, и пах он примерно как–то так!
– А мясо–то ничего! – сообщил наш незваный сосед и вылил в себя стакан виски. Причем сделал это с таким огоньком и с удовольствием, что я не заметила, как последовала его примеру.
– Да, прилично… – согласился Вестейн, отрезая себе кусок стейка из телятины. – Помнится, в прошлом году кормили тут преотвратно, видимо, сменили все же поваров. Магнус тогда изрядно траванулся. Хотя этот всегда выпивает месячный запас алкоголя, а потом жалуется, что попалось несвежее печенье. А вот то, что Истон жаловался на желудок – это показатель. Мой брат может переварить чугунного коня. И, судя по его роже, именно этим сейчас и занимается.
Я промолчала, но сделала ровно тот же вывод. Не знаю, как кормили в том году, но сейчас очень и очень достойно. Вернусь, непременно скажу тетушке, что нашла ее конкурента по лучшему тушёному кролику.
Нашего собеседника звали Патрик Черич, его я тоже узнала. Он был довольно известным рекламагом, мог продвинуть в массы любую компанию и любой товар, но специализировался на всем, что летает. Они с Вестейном знали друг друга, судя по всему, давно, вели несколько совместных проектов и, вообще, непринужденно болтали, пока пыталась скормить Шуше зеленый горошек из салата.
– Какая у вас замечательная мышка, – сказал Патрик, умильно наблюдая за тем, как Шуша осторожно берет горошинку.
– Это белка! – хором воскликнули мы с Вестейном, а Шушанна совсем неподобающе для личной помощницы главы крупной корпорации, выкинула надкусанную зеленую горошину через прутья клетки. Горошина попала в бокал с виски рекламага.
Но Патрик не смутился, решив, что выпивка вместе с закуской лучше, чем просто выпивка, одним глотком осушил бокал и налил всем еще, а я внезапно осознала, что осилила уже три порции. Когда успела? Я же вообще не пью крепкие напитки! Ну… не считая двух походов в бар.
Я поняла, что если останусь за столом еще дольше, то рискую ответить Магнусу Лаверу его же приемом. Через десять минут его лекция, перед ней небольшой вступительный блок от организаторов, и я очень хотела попасть туда, чтобы занять лучшее место. Магнус хоть и спал на моем коврике, но все же его таланты остались при нем. И мне очень хотелось получить халявное благословение. Деньги и удача не помешают.
– Вестейн, нам, наверное, пора? – как можно более тактично уточнила я и прижала к себе клетку с Шушей.
– И куда же? – подозрительно уточнил начальник, всем видом показывая, что ему и тут хорошо.
– Ну… так лекции.
– А… лекции… до моей еще два с половиной часа.
– А на другие?
– Аделита, вот что ты пристала? Видишь, я общаюсь по деловым вопросам…
– Выпьем за деловые вопросы! – важно и уже пьяненько крякнул Патрик.
– А мне–то можно идти? – обиженно уточнила я.
Можно подумать я только для себя стараюсь.
– Если так хочешь, то, конечно, ступай, – мне показалось, шеф произнес это как–то разочарованно.
– Спасибо! Да свидания. – Я попрощалась с Патриком и, чувствуя легкий шум в ушах, посеменила к выходу, размахивая клеткой с Шиниллой. Как я вообще умудрилась напиться виски?! Я же вообще не планировала!
– Первый раз девочка выехала? – донеслось сочувственное мне в спину.
– Ага, – глубокомысленно отозвался Вестейн, а я снова непонятно на что обиделась.
Ну что они как маленькие? Ведь конференция же! Почему Вестейн подходит к вопросу так безответственно? Может быть, он уже бывал на таких сотню раз, но я не собираюсь упускать ни малейшей возможности. Мне еще работать и строить карьеру! Разве можно пренебрегать возможностью узнать что–то новое от ведущих специалистов отрасли?
Хотя пока что один ведущий специалист спал на моем ковре, а второй распил со мной бутылку гномьего виски. Это не говоря уже о ведущем специалисте, построившем во дворе снеговика с матерным плакатом и царе всех специалистов, устроившем бунт на чужом драконе. Ах, да, и как я могла забыть о главном специалисте, сейчас больше напоминающем заготовку на воротник? Ну что за россыпь дарований на мою голову!
Лектор, который должен был открывать конференцию, спал за столом. Он трогательно положил пухлую щечку на пухлую ручку и посапывал перед немногочисленной аудиторией. Я вообще–то думала, народу будет – не протолкнуться, но создавалось впечатление, что все остались в столовой. Вместо лектора во время торжественного открытия конференции несла какую–то чушь испуганная ассистентка. Я словно в зеркало смотрелась, ей богу! И уныло признавала, что, возможно, повод для страданий в связи с отсутствием Шушанны у Вестейна все–таки есть.
Магнус, которого выпустили сразу же после того, как увели организатора, не спал. Но алкогольный хмель из него еще не выветрился, хотя я и сама была в чуть более приличном состоянии. Кажется, во мне Магнус даже нашел некоторое понимание. Хотя должен был найти смущение, ибо очень неловко лицом к лицу встречаться с тем, с кем по пьяни спал в одной комнате.
Уж я–то знаю.
Ладно, признаю, я совершенно напрасно наезжаю на Магнуса, в то время как сама не лучше.
Но надежда умирает последней, и я верила, что получу ценные знания и – самое главное! – заговор на удачу.
– Ну–с… ик… начнем!
И полилась дикая ахинея! Клянусь, только что на моих глазах умер кумир. В фигуральном смысле, конечно, если смотреть более глобально, Магнус со времен нашей первой встречи даже слегка воскрес.
Вот только нес он какую–то ерунду. Про денежные блоки, посылы к вселенной, карту желаний, марафон самосознания, натально–нательные карты, астроаналогии, правильную постановку целей и ритуалы денежных потоков.
На фразе:
– Чтобы приманить деньги в дом, повесьте на люстру трусы…
Все споткнулись.
Ритуал явно требовал уточнений. Какие трусы? Чьи? На какую люстру? Как много? Уже можно начинать вешать или уместнее будет потерпеть до дома, дабы трусы не сбил чужой денежный поток?
Но что самое странное, споткнулся и Магнус. Задумчиво посмотрел в листочек, с которого читал, повернул его.
– Текст лекции «Шарлатанство и мошенничество в вопросах ментальной магии: пособие по выявлению».
Кажется, люстры отменяются и посылы к вселенной – тоже.
Несколько человек, выругавшись, покинули зал.
– Да… неловко вышло. Перепутал. Ну…
Мужчина, пошатываясь, поднялся.
– Давайте я вас хотя бы того… закодирую.
Мы лишились еще парочки человек.
– Тьфу, то есть, зачарую! На удачу!
Мы с Шушей заметно оживились. Ради этого–то я и здесь!
Вот как–то так я получила от Магнуса Лавера, самого известного ментального мага, в лоб. Осеняя меня удачей, он совсем не выглядел матерым заклинателем, и я слегка напряглась. В магии ведь как: лучше удачное проклятие неудач, чем неудачное удач. Язык сломать можно!
Самая приличная и, кстати, многолюдная лекция оказалась у Вестейна. Хотя он начал с того, что полностью пренебрег написанными мной тезисами, из–за чего стало дико жаль потраченного времени. Начальник не явился в аудиторию, которую ему выделили организаторы. Вместо этого в холле на расписании сделал приписку «Лаундж–зона».
– Интересно, что такое «Лаундж–зона»? – задумчиво спросила я. – Наверное, что–то на драконьем.
Хорошо, хотя бы Шуша знала, куда идти.
Когда я добралась до таинственной зоны, выпитый виски уже отпустил, и начинала болеть голова. Все места оказались заняты. Увидев меня, Вестейн поманил рукой.
Сначала я отнекивалась, было как–то неловко пробираться к начальнику мимо людей, давно занявших места. Но потом оценила щедрость предложения. Самые хорошие места были в гамаках и, словно подозревая, что непутевая ассистентка все на свете пропустит, Вестейн занял сразу два. А сейчас щедро уступил мне один прямо напротив панорамных окон, за которыми падал пушистый снег, переливающийся в свете фонарей. На улице была сказочная зимняя ночь. А тут едва слышная музыка, травяной чай, который разносили официантки и ощущение комфорта. Вестейн расслабленно покачивался в гамаке, поставив одну ногу на ярко–зеленый, имитирующий травку, ковер.
