— Не переживай, если здесь ударишь его, то кровь до воды не дотечет. К тому же, не зря же покрывало расстелили. Впитает все.
А, вон он чего переживает. Это да. Тут выяснилась еще одна интересная штуковина, о которой я и не подозревал. Точнее, рассказал о ней как раз доппельгангер.
Если «хозяин места» умирает, то его слуги, которые ему подчиняются, сразу об этом узнают. Не через некролог в газете «Правда». У них вроде беспроводной связи с патроном. Однако существовало одно весомое «но».
Все это случается, если «хозяин места» умирает в этом самом «месте». Да, выглядит как-будто бы сложно, но на деле все довольно просто. К примеру, если леший, не дай Бог, умрет в лесу, то об этом узнает берендей, черти, баранцы, верлиоки, ендари, лесавки, ну, и всякая прочая нечисть, имеющая прописку между деревьев. Если Водяной царь вдруг примерит белые тапочки в озере или болоте, то подобное случится и с его вассалами.
Кстати, как я понял, наша нечисть, ныне висящая на дереве, имела такую же связь в обратном порядке. К примеру, когда я убил анцыбала, Водяной царь примчался сразу. Хотя это так, пустяки и к нынешнему делу отношение не имело. Важно лишь, что Водяной царь должен отдать Богу душу на суше. Если эта душа у него, конечно же, была.
Я судорожно выдохнул, будто долго плакал, и решительно надавил мечом на висящее тело. Клинок вошел на удивление легко, точно у нечисти и вовсе не было костей. А туловище состояло даже не из плоти, а какого-то едва застывшего желе.
Водяной царь не кричал. Он стал как-то странно хлюпать ртом. В легкие ввинтился гнусный запах смрада и тлена. Такой сильный, что запершило во рту и защипало в глазах. Из крохотной раны, закапало нечто густое, темное, меньше всего походившее на кровь. Будто сам ил, разбавленный с речной водой, торопливо вываливался из умирающего тела.
По голове ударило подскочившим хистом так резко, что перед глазами заплясали яркие разноцветные искры. Это было похоже не на благодарность, на десятки искренних «спасибо». Значит, и с убийства нечисти есть толк. Или это работает, когда дело касается высокоранговых?
Я отошел в сторону, пытаясь отдышаться сразу по двум причинам. Во-первых, промысел мысленно заполнил половину шкалы, отведенной для повышения. Во-вторых, смердело от мертвого Водяного царя действительно невыносимо.
— Все, сдох! — не очень дипломатично заявил… я хотел бы сказать псевдо-Гриша, но перевертыш уже обернулся здоровенным громилой под два метра ростом. — Я снимаю?
А, вот для чего все этим метаморфозы. Чтобы было удобнее тащить тело. Я отрицательно помотал головой.
— Погоди пока, пусть все, стечет. Ну и вонь, что это?
— Кровь болотная, — ответил доппельгангер. — Или ты думал, что у них как у русалок, красная и жидкая? Нет, те хоть и нечисть, но больше в себе человеческого сохранили, а эти уже все…
Что именно «все» перевертыш не сказал. Но я так понял, что существовала нечисть, которую даже свои же опасались. Слишком уж далеко их завела дорожка хиста.
Что интересно, ужасного сожаления о содеянном не было. Совесть молчала в тряпочку. Я больше переживал, как смогу с этим жить. Оказалось — ничего. Может, нынешний Матвей Зорин не такой уж бабушкин пирожок, что раньше. А уже ближе к отъявленным мерзавцам нашего мира, которыми были все прочие рубежники. Можно порассуждать о метаморфозах души, связанных с хистом. Однако я решил отложить это важное занятие на потом.
Я перерубил мечом веревку и тело нечисти кулем свалилось на ткань, напоследок испустив мерзкий звук и обдав воздух вокруг новой порцией вони. Я скрючился, готовый опустошить желудок давним обедом, потому что ужина не было.
Блин, знал бы — два покрывала взял. Ведь теперь весь чердак этим запахом провоняет. Одно дело предметы, они хистом от посторонних глаз укрываются. А что по поводу вони? На этот счет никаких уточнений не было.
— Я походу знаю, че шведы в свой сюрстремминг кладут, — едва отдышавшись, сказал я. — Дохлых водяных.
Перевертыш не ответил. Это испытание он вынес более стоически, чем я. И теперь заматывал мертвого Водяного царя, правление которого еще официально не было закончено. Он даже завязал остатками веревки труп. Получилось, честно говоря. жутковато.
— Отдал бы мне мой саквояж, я бы эту мерзость усыпил. А потом бы его убили, бесчувственного. Вышло бы натуральнее и не пришлось бы такие сложности устраивать.
Я по этому поводу готов был не согласиться. К примеру, непонятно, можно ли убрать на Слово живую нечисть. Что-то мне подсказывало, что с этим могут возникнуть сложности.
К тому же, одно дело убить Водяного царя сейчас и совсем другое быстро и тайком, когда на тебя окажутся обращены взгляды свидетелей.
Да и как бы я заставил выпить верховную нечисть что-то из пробирки перевертыша? Мне казалось, доппельгангер просто жуть как хочет вернуть саквояж, вот и все.
— Все, убирай, — закончил мой помощник.
Выяснилось, что самое страшное — не убить Водяного царя. А поднять его ледяное тело. Леший, ты не представляешь, что я для тебя делаю! По ощущениям было так же мерзко, как взять в руки медузу.
Однако я все же прикоснулся к мокрому покрывалу, от которого уже несло тленом, сказал нужное слово и убрал труп подальше. На чердак собственного дома. Пусть и ненадолго. Простите, пожалуйста, голуби.
— Куда пошел? — остановил меня перевертыш. — Руки нельзя мыть. У тебя в машине бутылка воды, ей сполоснешь.
Я кивнул, в очередной раз поблагодарив судьбу, что Шуйский отправил убить меня такого прекрасного доппельгангера. А еще пришло в голову, что будь у меня хист Следопыта, то я бы давно стал кощеем. Так уж выходит, что встреченные мною существа как нельзя лучше подходят для всяческого блудняка, в который мне без особого труда удается влезать.
К тому же, этот окрик окончательно привел меня в чувство. Стало ясно, что мы справились. Основное дело сделано и остались, так сказать, побочные квесты.
— Пойдем, — сказал. — Теперь навестим его водяных.
Глава 15
Вот как называется, когда день только начался, а ты уже устал? Если бы я был обычным человеком, то решил, что у меня не хватает витамина D или еще какой-нибудь буквы из латинского алфавита. Однако с тех пор, как я стал рубежником, проблемы со здоровьем ушли на второй план. Мне приходилось чувствовать себя плохо только в случаях резкой траты хиста.
Но сейчас я был именно выжатым, как лимон. А все делов-то, что немного стрессанул и перенервничал. Теперь бы хорошо поехать домой, расслабиться, однако делал я совершенно другое. Рулил по направлению к Брусничному шоссе, чтобы выбраться к Сайменскому каналу возле, опять же, Брусничного озера. Сам канал находился у трассы, да и по размерам был намного меньше, что мне оказалось только в плюс.
— А что будет, когда водная нечисть узнает, что Водяной царь умер? — спросил я.
— Сначала придут посмотреть, само собой. Так что гляди…
— За это не беспокойся, — перебил я перевертыша. — Думаю, Витя все устроит в лучшем виде. Он же все-таки ратник воеводский. Я про потом.
— Как только солнце в следующий раз к горизонту пойдет, нового выбирать начнут.
— Значит, у нас сутки с момента, когда обнаружится смерть Царя, — кивнул я. — Более, чем достаточно.
Машину я оставил возле дороги. Затем мы стали искать место для последней жертвы во славу лешего и дальнейших «переговоров» с первым водяным после Царя. Самым главным претендентом на царство между прочим. Что опять же, не входило в мои планы.
Место я выбрал удачное — сплошь заросшее деревьями. Если проехать подальше, то ближе к переезду берег с обеих сторон будет усеян камнями, а вместо густой листвы глаз станет взирать на обширные лесные проплешины. Окажешься как на ладони. Так что я был вполне доволен текущей локацией.
Теперь настал мой черед прятаться, а перевертышу выходить на первый план. Само собой, в образе Водяного царя. Он обратился в утопленника и даже окунулся по пояс в воду, выдав жалостливое: «Холодная».
