— Уносите в Академию, — распорядился я, вытирая со лба пот, — и в клетку какую-нибудь посадите. Только земли насыпьте, чтоб не сдохло.
Обернувшись, увидел застывшего рядом, задумчивого бургомистра. Тут же постарался придать лицу добродушное выражение. Махнул рукой, сказал:
— Не обращайте внимание, обычный исследовательский процесс, ничего такого.
— Ага, ага, — покивал тот, продолжая находиться в каких-то своих мыслях.
Вдруг, взял меня за отворот мантии и, заглянув в глаза, пытливо спросил:
— А эта ваша пшеница лаять может? Ну чисто теоретически?
— Э-э… — неожиданный вопрос поставил меня в ступор, но собравшись с мыслями, я осторожно ответил, — ну-у, чисто теоретически, в ходе определённых модификаций, думаю, какие-то звуки она издавать сможет, может даже похожие на лай, а что?
— Да я с детства собак не люблю, — ответил глава города, — а эту на цепь посадить и готовый сторож в саду, заодно и кормить не надо. Только голос подавать научить.
— Хе-хе, — посмеялся я, но внезапно понял, что бургомистр не шутит и сразу серьёзно покивал, — да, конечно, обязательно постараемся. Какую-нибудь особую, сторожевую породу выведем.
Похлопав меня по плечу, глава Анкарна отправился по своим делам, а я только покачал головой, буркнул вполголоса:
— Только сторожевой пшеницы нам не хватало.
Впрочем, идея была интересная и я даже сразу понял, кому из студентов её поручить. Уже на выходе из магистрата практически столкнулся с Нодерляйн и взяв её под локоток, спустился с ней по ступеням крыльца.
— Ну вот видите, — прошептал я ей на ухо, — всё получилось. И денег получили ровно столько сколько надо.
На что ректор только покачала головой, сказала осуждающе:
— Ох, с огнём, Вольдемар, играешь, с огнём. Когда ты двадцать тысяч запросил, у меня чуть сердце не остановилось. Как бургомистр вообще согласился, до сих пор не пойму. Да ещё с этим твоим образцом.
— Да он просто собак не любит, — махнул я беспечно, — а мы тут передовые магологии предлагаем.
— Я даже пытаться не буду понять при чём тут собаки, мне дорог мой рассудок, — помотала головой Сильвия, — но скажи, что, нельзя было сразу пять тысяч попросить? Зачем так рисковать? Бургомистр же мог просто отказать.
— Да потому что он бы всё равно часть срезал, — посмотрел я на неё как на несмышлёныша, — это же норма мышления таких как он. Всегда проси больше, раза в два. Как раз половину и срежут. И все довольны, он думает что сэкономил, для города или там для себя, не суть важно, а мы получили сколько нам надо.
— Он срезал не половину, а три четверти, — резонно заметила женщина.
— Ну двадцать это действительно многовато было, — покивал я, — тут ты лишку дала, надо было как я сразу говорил, десять просить.
— Я лишку дала⁈ — аж споткнувшись, возмутилась Нодерляйн.
— Ну а кто? -с укоризной посмотрел я на неё, — это тебе же всё мало было.
Набрав воздуха в грудь, Сильвия протяжно с шумом выдохнула, затем решитель развела руками:
— Всё, больше я в этом не участвую. Делай как хочешь. Но учти, больше я тебя защищать не намерена. И просить за тебя не буду!
— Да и не надо, — обиделся я, — обойдусь. Вон, магистра в следующий раз попрошу.
«Тем более, что я его и так уже попросил», — тут же довольно подумал я.
Посмотрев в ясное чистое небо над головой, я вдохнул свежий воздух пахнущий перспективами и совсем чуть-чуть конским навозом и довольный, не спеша направился в Академию. Первый грант был у нас в кармане. То ли будет дальше!
Глава 15
Прыгнув в огороженный красивым бортиком портал, я пережил несколько секунд полной темноты и вылетел в пещеру, где новое заклинание тут же меня подхватило и опустило на край медленно вращающегося каменного круга, диаметром метров пять. Это я подкинул идейку студентам, вспомнив земные канатные дороги, как проще всего расчищать площадку для приземления перед следующими пассажирами.
При зрелом размышлении я и аудиторию для лекций тоже решил перенести в пещеру, чтобы не терять время на переход туда-сюда. Студенты было вознамерились прокинуть канал транспортатора и туда, но я запретил, трасса пересекала несколько этажей и могла случайно затянуть какого-нибудь бедолагу в себя. Поэтому теперь, центр пещеры был оборудован кафедрой и рядами парт. Этакий небольшой форум.
Посмотрев на часы, я скомандовал:
— Время! Мисс Полдарк, будьте добры, напомните вон тем сильно увлечённым господам, что помимо исследовательской работы у нас существуют и обязательные занятия учебной программы.
Подождав, когда все отложат свои эксперименты и рассядуться по местам, я рассеяно погладил сплошной металлический верх клетки, в которой, прильнув к прутьям, на горке земли сидела пшеница. Я разобрался, откуда у неё такие хищнические инстинкты проснулись. Не долго думая, мои архаровцы внедрили в неё механизм быстрого роста клеток от местного аналога Венериной мухоловки. Вот только сделали это слишком грубо, перенеся весь механизм целиком. Так что пшеница была теперь не прочь полакомиться и мясными закусками. Пришлось объяснять, что помимо интродукции растений существует ещё и молекулярная селекция. Это было полным сумасшествием, если смотреть со стороны обычного жителя Земли, но местные маги-ботаники, таки умели работать с растениями на генном уровне. При этом, совершенно не понимая принципов этой работы. По просту говоря, владея инструментами, но не владея никакой мало-мальски серьёзной теоретической базой. Я и сам, честно сказать, в теме генной инженерии и селекции отчаянно плавал, но я же историк, поэтому некоторые аспекты вопроса были мне известны. И вот тут, изучая вопрос, я столкнулся с огроменным разрывом между теорией и практической работой.
Ещё одно наследие древних, как я это понимал.
Специальные заклинания для молекулярной селекции, которые ботаники знали как применять и примерно предполагали, что должны получить. О-о, это всё, фактически, методом тыка. Грубо говоря, с помощью заклинания, можно у одного растения выделить ген или группу генов и внедрить в другое растение. После чего смотреть, что получилось. Понятно, что с первого раза получится фигня, как и со второго, но опыт позволял путём перебора, всё-таки находить нужную последовательность генов. Ну а дальше шла уже обычная селекция известная с древности, для культивирования нужных свойств.
В случае с пшеницей, студенты смогли вытянуть последовательность генов отвечающую за усиленное деление клеток, но прихватили с собой лишние элементы цепочки которые теперь и грызли безуспешно металлические прутья, попутно пытаясь дотянуться до моей ладони.
— Итак, тема сегодняшней лекции, — типичные ошибки исследователя. Да, Силлана, существуют типовые ошибки, которые все, в том числе и вы, обязательно совершите. Делятся они на две большие подгруппы, — ошибки отношения и ошибки действия. Вот их конкретно сейчас и разберём.
* * *
И снова меня вызывали к ректору. Скоро к ней в кабинет как к себе домой ходить буду, пора уже персональный стул и табличку с именем заводить.
«Интересно, — думал я, шагая по коридору, — с чем меня вызывают в этот раз? Неужели господа военные созрели на поговорить?»
Как всегда армейцы из всего устроили секретность и точной даты, когда они прибудут на встречу, у меня не было. Сильвия тоже застращала всяким разным, чтобы не смел никому говорить о работе на имперский легион и вот теперь, возможно, эта неопределённость наконец-то определится.
Но, зайдя в кабинет, я увидел не делегацию с большими звёздами, а нашего ботаника, сухого, длинного как жердь, мужчину, с короткой тёмной бородой и светлыми почти выбеленными курчавыми волосами. Забавное сочетание, последствие одного из не очень удачных опытов, насколько я знал. Звали профессора ботанологии, — Силоиз Картар.
— А вот и вы, — желчно произнёс он, вперившись в меня маленькими злыми глазками, — наш мистер «всезнайка лезущий не в свои вопросы».
