Я вздохнула. Сильная у меня бабуля ведьма, ох какая сильная была.
А раз так поступила, значит, и поделом им всем!
Вот только узнать бы кому им. А то толком все одно ничего не понятно. Что мама моя была истинной ректора, это я поняла. Сердце болит от этого, сильно болит-то. И злюсь на Сандра за это сильно.
Да только не поняла я, почему они не поженились тогда, раз истинные?
Бабуля в книжице как-то странно написала, что, мол, Сандр отказался. Да что бы от истинной-то отказывался маг, это дело неслыханное.
А потом вот меня истинной, дочку-то ее, называет. Это как так-то? Истинность по наследству ведь не передается.
Или передается? Плохо быть недоученной ведьмочкой, ой как плохо.
Я-то никогда не слышала о таком. Но…раз я истинная, он вот…тоже истинный.
Значит, бывает так?
И где мама моя сейчас? А отец? Ведь у меня же был отец… Кто он? Где?
Голова вдруг потяжелела, в висках закололо.
Глава 38
– Так, Лаврик. Твоя библиотека тебя ждет, – сурово сказала я. А попробуй с ним по другому-то. Ведь прилип к книжице, так и поглядывает на стол. Уходить совсем не хочет. Ну что с ним поделаешь. И вообще, как-то все не вовремя.
Вот явится Рыська, я ему задам!
– Ш-шо-о, – раздалось недовольное шипение. Ага! Явился, гулена. Я принюхалась. Вот что теперь делать мне?
Ведь фамильяр сейчас вряд ли сможет книжицу восвояси отправить.
Нет, отправить-то он отправит. Вот только куда она попадет?
Да что сегодня за день-то такой, а? Светлая мать…
– Ш-шо…Ш-шо ты, Вед-дянка гримуар-ром рас-скидываеш-шься, гор-ре м-мое-е, – Рыська наконец проявился целиком.
Ну, точно. Праздновали они там всем советом, да как следует.
– Молчи уж, Рыська, – буркнула я. Научена горьким опытом, ага. Совестить да выговаривать, когда он в таком вот состоянии это ни-ни.
Греха не оберешься. Вскинется, глаза выпучит и станет когтями драть пол. Потом, конечно, уснет. И исчезнет в своем подпространстве.
– М-молчи-и, – протянул Рыська и сверкнул глазами. – Да я, мош-шно сказать, сразу сюда. К тебе. Фсе-е брос-сил. Клан еш-шо празднует. А я с-сюда, к ведьмоч-чке с-своей, – едва закончил он и, закатив глаза, раскинулся на полу вверх брюшком.
– Ведяна, Ведян! – прошептал Лаврик и на цыпочках подскочил к захрапевшему Рыське.
– Ему что, плохо? Плохо ведь ему! – склонился над фамильяром и закашлялся.
– Хорошо ему, – вздохнула я. – А вот потом будет плохо!
– Говорила ж тебе, праздник у них большой. Отмечали хорошо, – покосилась на Лаврика. Парнишка уже отошел подальше от Рыськи.
Да, запашок был еще тот. Не всякому нравится аромат настойки корня мандрагоры. Некоторых прямо с ног валит. А вот сумрачные рыси эту настойку очень любят. Говорят, пользительная. Продлевает активную фазу и обостряет нюх. Ну, не знаю.
Им видней, конечно.
Да только после той настойки Рыська и правда в себя быстро приходит. Не то что мужики в селе-то нашем. Как выпьют чего покрепче, так и день потом отлеживаются.
Ну, ладно. Как только проснется мой Светлой матерью данный фамильяр, вот тогда я ему все и выскажу-то.
А теперь…Теперь оставалось только ждать.
– Лаврик, а тебя не хватятся в библиотеке-то? – закинула я опять удочку. Хоть на самом деле я уже не так и хотела, чтоб ушел он. Тепло с ним, смешной такой.
– Так некому, Ведян, – степенно сказал парнишка. – А давай я тебе тут чем помогу, а?
И помочь вот хочет. Да дел-то полно, конечно.
Внезапно браслет на руке Лаврика замигал ярким красным светом. И так вот быстро-быстро. Такого я еще не видела-то.
Парнишка ахнул и вскочил:
– Ведянка, что-то случилось! Всех срочно в главное здание собирают.
– Бежим, скорее!
Бежим, ага. У меня тут родовая книга в свободном доступе на столе. Фамильяр в бессознательном состоянии кверху лапами валяется.
– Ты беги, Лаврик, – ласково сказала я. – Потом расскажешь, что у вас там случилось.
– Так как же? – Лаврик растерянно затормозил у дверей. – Это ведь сигнал общего сбора! Ты что, не понимаешь?
Я не понимала. Ну, не боевой я маг. Хоть и числюсь вот в адептках-то. Толку с меня на их общем сборе?
– Это ты не понимаешь, Лаврик. У меня тут гримуар беспризорный да фамильяр невменяемый. Ответственность за них несу.
– Беги давай! – я нахмурилась и буквально выставила парнишку за дверь.
Не хватало еще, чтоб из-за меня опоздал он на этот сбор-то.
Лаврик нахмурился и уперся:
– Ты что! А вдруг опасность какая? Кто тут тебя защитит?
Ну, вот еще, что выдумал. Опасность. Смешной он.
– Лаврик, да ведь у Академии защита сильная. Третьего ж уровня, дядька Симеон говорил. Какая тут может быть опасность-то?
Нахмурился парнишка, вздохнул:
– Ну, мало ли… А вдруг пробой магический, а?
И тут глаза его засверкали почище, чем когда он на книжицу смотрел.
– Беги, Лаврик, – серьезно сказала я, хотя самой вот даже смешно стало.
Пробой! Выдумает, тоже. Это же такая редкость-то.
– А мне в своем домике бояться нечего. Тут защита стоит получше, чем на всей Академии, – я еще раз подтолкнула недоверчиво глядящего на меня Лаврика.
– Бабулина защита! – я подняла палец вверх. Парнишка кивнул, вздохнул и побежал со всех ног.
Я облегченно вздохнула и с благодарностью посмотрела на свой браслетик. Как же хорошо-то! Не светит, не заставляет подпрыгивать и вздрагивать от звона. Теплый, такой родной.
И голова сразу прошла. Вот стоило Рыське появится, так сразу и прошла. А может, это эманации настойки корня мандрагоры так на меня подействовали?
Целительная она. Да только для людей совсем не годится. Сильная больно. Разве вот когда уже, так сказать, в переработанном сумрачной рысью виде.
Закрыла двери и блаженно села на лавку, закрыв глаза. Хоть посидеть в тишине и покое чуть-чуть.
Самое то, когда голова пройдет. Села, да не заметила, как и заснула. И снилась мне бабуля, странно так одетая. Волосы с проседью, заплетены в косу, уложенную вокруг головы.
Строго так смотрит, и только в глубине голубых ее глаз видится мне тревога.
На ней надета блузка под горло самое, а поверх нее такой вот балахон. Зеленый как трава первая, яркий. И материал чувствуется не простой, шелка заморского.
В руке бабуля сжимает пузырек темного стекла. Маленький такой, с притертой крышечкой. Залита крышечка сверху воском заговоренным.
Идет она по коридору длинному, плохо освещенному. Подходит к стене и что-то говорит, тихо-тихо. В стене тут же появляется маленькая дверца. Бабуля достает из кармана своего странного просторного одеяния ключик, блеснувший в тусклом свете вспыхнувшего на мгновение магического светильника.
Вставляет его, быстро оглянувшись, в замерцавшую зеленоватым цветом скважину.
Быстро проворачивает. Потом опять что-то проговаривает, медленно и тягуче.
Дверца, помедлив немножко, заскрипела и распахнулась. Бабуля недовольно покачала головой, еще раз оглянулась и быстро вошла. Дверца начала медленно закрываться…
– Спиш-шь, горе моеуоу-о. Гримуар-р брош-шен, а тебе и гор-ря нету-у, – протянул, зевая, Рыська.
И тут я проснулась.
Жалко, ну как же жалко-то! Я ведь такой бабулю никогда не видела. Куда она шла, что в руке-то держала?
