— Как и похорон, — едва слышно шутливо добавила Лорейн, глядя на черные занавески. Потом посмотрела на Мориона. — По крайней мере, пока.
Отправив слугу исполнять приказ, он едва уловимым касанием к спине заставил Лорейн развернуться и повел в другую комнату. На ставшей ужасно чувствительной коже след от мимолетного движения пальцев покалывало.
— Мне кажется, не только мои слуги искусны в намеках. Это угроза?
— Дружеское предупреждение. Я устала от ваших туманных ответов на вопросы. Я ощущаю себя, как на канате с завязанными глазами. Общение с вами напоминает гадание на картах.
Потемневшие картины и занятные магические штучки мрачным великолепием украшали каждый уголок дома, и Лорейн сделала себе заметку, что с Мориона необходимо стрясти экскурсию по особняку. Не по всему, конечно.
Маленькая латунная горгулия, поддерживающая в лапах незажженный светильник, за которую зацепился ее взгляд, повернула им вслед уродливую голову.
— На картах?
— Да. Дорога дальняя, дом казенный. Подкидываете мне подсказки и ребусы, чтобы я сама разгадывала ваши коварные планы. Так с подельниками не работают.
— Может, я не могу удержаться от искушения наблюдать, как ловко вы находите ответы? И как ярко возмущаетесь, когда что-то не нравится.
— Может, вам еще и нравится, когда вас бьют? Только скажите, я с удовольствием ударю.
Он тихо рассмеялся, и этот смех знакомой патокой скользнул под кожу, волнуя нервы. Он ещё раз прикоснулся пальцами к ее спине, разворачивая к дверям, где узор на полотне напоминал черно-красную шелкографию с ползучими розами. Розы ползли змеями, прямо как в саду герцога. Лорейн ткнула в одну, и цветок ощерился сотней крошечных белых зубов, приведя ее в полнейший восторг. И все это — только потрясающая магическая резьба по дереву. Она даже ногтем царапнула.
— Дверь не отдам, это тоже своего рода ретро, — правильно оценил ее восторженное аханье Морион и подтолкнул Лорейн в комнату.
— Бессердечный тиран!
Красная гостиная была маленькая и... красная. В нескольких оттенках. Нашелся даже совпадающий с ее платьем.
К красоте интерьеров Лорейн уже успела немного привыкнуть, дом выдерживал единый роскошный стиль фанатично, как и его хозяин. По Мориону вот тоже издалека видно, что из светлого у него только простыни, рубашки и сверкающая улыбка. Так что, и гостиная не удивила праздной жизнерадостностью.
Но зато здесь сразу уютно зажегся камин, стоило перешагнуть порог, а еще обстановка не отбивала аппетит. Перед камином стоял круглый стол с гексаграммой и шестью стульями. Лорейн подошла к нему и любовно погладила столешницу.
— Морион, что мне нравится в вашем доме, так это практичность в вещах. Превосходная функциональность — хочешь, чай пей, хочешь — призывай демонов.
— А хочешь — пей чай с демонами, — поддержал он и галантно усадил ее на стул. — Только скажите, вызову.
Слуги, впорхнувшие следом за ними, суетливо и отточено расстелили салфетки, разложили приборы, сервировали стол. Лорейн сняла с салфетки серебряное кольцо и заговорщицки улыбнулась сидящему напротив Мориону.
— Может, лучше призовем дух утки?
— Для некромантии стоило оставаться в столовой. Кстати, никогда прежде не обращал внимания, насколько там темно и тихо. Вероятно, по сравнению с вами. — Им подали первые блюда, Морион жестом отправил прислугу к стене и поставил чары полога тишины, отсекая невольных слушателей. — У вас появились новые вопросы или новые выводы?
Лорейн попробовала суп и кивнула.
— Начнем с вопросов! Я никак не могу понять двух вещей в этом деле. Как ваш родовой артефакт попал в подземелье, где совершались жертвоприношения?
9.2
Он слегка изменился в лице, в улыбке проскользнуло что-то жесткое и ледяное, навевавшее воспоминания о Лоране Датуре. Теперь и приятная Красная гостиная не способствовала здоровому аппетиту, а камин не отгонял призрак ледяного мага. Но Морион быстро овладел собой, превращаясь в себя обычного. Теплого насмешника, с которым не страшно. Пусть его именем и пугают непослушных детишек и непослушных взрослых.
— Хм... С вами наверняка занятно играть в карты. Вы всегда ходите с козырей?
Она тоже изменилась в лице, светлые глаза вспыхнули чистой искрящейся яростью. Она крепче сжала ложку. В руках разгневанной женщины и ложка — страшное оружие. Особенно серебряная, от всякой нечисти.
— Морион! Мое терпение заканчивается. Дальше — только за отдельную плату.
Он без малейшего раскаяния помешал густой суп. В карих глазах переливались смешинки пополам с отсветами огня в камине.
— Простите, невозможно удержаться. Примерно как вам от грязных ругательств. Восхитительное и запретное удовольствие. — Он помолчал, задумчиво повернулся к огню, но вряд ли видел красивое умиротворяющее пламя. Его взгляд вернулся к ней. Загадочный и темный. — Артефакты крови отличаются тем, что их невозможно отнять или одолжить, как какую-нибудь Слезу Таори. Они не расстегиваются сами по себе и не теряются просто так. Снять его может только тот, кто убил хозяина. Ну и сам хозяин, разумеется, или глава рода.
Лорейн нетерпеливо кивнула. В ней кипел жгучий интерес, сосредотачиваясь, судя по всему в месте, самом пригодном для ловли неприятностей, поэтому она поерзала на стуле и она неосознанно придвинулась к столу. Обед остывал.
— Это меня и смущает. Браслет лежал раскрытым, как случайно упавший. Нелогично убивать владельца, снимать артефакт и бросать его в грязь, где он пролежит десятилетие.
Морион согласно покивал.
— Как и бросать убитую жертву, не находите?
— Нахожу. Это мой второй вопрос, кстати. Мне кажется, ее оставили, потому что их спугнули, а доступа к подвалу больше не представилось. Поэтому жертва там и осталась. Но я не понимаю, как это возможно? Что изменилось? Под боком Вонворта все это время была такая улика.
— А вечные свечи, Лорейн? — напомнил он. — Вы их зажгли?
— Нет. Когда я пришла, все выглядело, как будто просто забрали ритуальный нож и ушли. А еще дверь с лестницы в комнату была открыта, когда я спустилась. Наверное, поэтому вы почувствовали артефакт.
— Какова вероятность того, что два подобных невероятных события произойдут в разное время, но в одном месте?
Лорейн вспомнила про свой суп и помешала ложкой оранжевую гущу. А когда заговорила, опять забыла ложку в тарелке.
— Потеря браслета и побег с ритуала? Небольшой. Значит, напрашивается вывод, что все произошло одновременно, и ковену пришлось быстро уходить. А браслет оставили специально. Но тогда...
Она подтолкнула его взглядом продолжить. Очень уж не хотелось бросаться обвинениями. И тыкать пальцем в старые незажившие раны.
По Мориону не скажешь, что он всерьез страдал от избытка сентиментальности и идеализирования своей семьи, но уж как оно там у этих сухарей устроено? Вдруг, последней каплей станет ущемленная гордость?
Она опять поерзала на стуле. Кипучая энергия так и тянула вскочить и походить туда-сюда. Но никому не нужный этикет был против, а слуги стражниками неусыпно следили за каждым жестом.
Морион позволил неприятной усмешке скользнуть в уголок губ.
— У меня есть две версии. Первая заключается в том, что Вирджиллия Морион, моя милая тетка, состояла в ковене Аоха.
— Тьма кромешная! — Лорейн уставилась на Мориона, который примерно лет сто назад смирился с шокирующей новостью. Он сказал это, сказал, озвучил ее мысли! — Но как это возможно?
— Ей было бы тридцать пять, если бы она не погибла вместе со всеми. Это вполне укладывается в слова Амаро о возрасте участников. Возможно, она поняла, что все слишком далеко зашло, и оставила след. А нападение и убийство — закономерный итог.
— Звучит правдоподобно. — Новость сразу захотелось запить, Лорейн сделала глоток воды и замерла с бокалом. — А какая вторая версия?
Улыбка стала шире и кровожаднее. Он тоже перестал есть и сидел на своем стуле с видом королевского судьи. Сейчас как осудит за превышение любопытства и глубины залегания носа в своих делах!
