Метров через тридцать стала попадаться первая нечисть: черти, огневицы, шиши, гнетки, чудь, летавцы в образе людей, даже один дивий человек встретился (красивый, зараза). Я вообще думал, что они редко выбираются из-под моста. Подворачивались и совсем неожиданные персонажи: полевик, которого в городе не могло быть по определению, скарбник, обычно ошивающийся возле клада, или витренник. Что делал последний, я даже не представлял, на него мне просто указал Лео. Но выглядела нечисть жутковато — длинные худые руки, сморщенное тело, седые волосы и огромные глаза. Повезло, что тот смотрел не на людей, а в небо, часто-часто шевеля губами. Зря стараешься, братан, в Питере ты так тучи не разгонишь.
Кто-то из нечисти, как и мы, шел по делам, другие (шиши, например) просто облюбовали один из углов и там лежали-шумели-дрались, третьи торговали.
— Матвей, мне тут не по себе, — шепнула на ухо Алена.
— Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но я с тобой совершенно согласен. Так себе место.
Потому что ладно мусор, неприятные запахи, толпы людей, но еще множество бедной, если судить по одежде, нечисти. К тому же, не самой доброй. К примеру, от летавцев или гнетов людям ничего хорошего ждать не приходится. Держу пари, что за день тут с десяток раз кому-то плохо становится.
Лео, словно подслушав наше настроение, направился к ближайшему двухэтажному зданию с фасадом, обтянутым сеткой зеленого цвета. Тот редкий случай, когда помещение, отведенное под реставрацию, внутри оказалось действительно полуразрушенным, а не маскировкой для чужан.
Что, впрочем, не мешало многочисленной нечисти здесь тусоваться: сваленные матрасы, кучи тряпья, отрезанная наполовину бочка, над которой чумазые черти жарили мясо. Точнее, нечто, отдаленно напоминающее мясо. Видимо, о пожарной безопасности здесь не слышали.
На нас обратили внимание, хотя дел своих не бросили. А когда поняли, что рубежники пришли вообще не по их душу, опять расслабились. Интересно, если бы я был без Лео, все бы закончилось хорошо?
Мы поднялись на второй этаж и здесь картина изменилась. Во-первых, нас встретил рубежник-ивашка, который внимательно осмотрел прибывших, но вопросов никаких не задал. Во-вторых, здесь было чисто, да и в длинном коридоре, изредка разрезанным входами в комнаты, имелась мебель. Да, не самая дорогая, но вполне добротная. Потолки побелены, стены оштукатурены и покрашены. В-третьих, я почувствовал силу. Вот прям настоящую, словно недалеко находился серьезный артефакт.
— У них рубежник в охране? — удивился я.
— Так быть рубежником еще не значит, что ты автоматически получаешь все блага от жизни, — объяснил мне Лео. — Может, ему не повезло с хистом и брать новые рубцы очень сложно. Или человек сам по себе такой… не амбициозный. Суккубат точно платит ему хорошее жалование. Вот он и решил, что лучше так. Утром сюда, на работу, вечером домой. Красота.
Я удивленно посмотрел на моего телохранителя. Неужели он серьезно? Для меня подобное можно было сравнить с выигрышем лотерейного билета. Только вместо того, чтобы получить приз, ты кладешь его, как обычную бумажку, в туалет. А потом подтираешь им задницу. Рубежничество — почти как суперспособность. И вместо того, чтобы быть кем угодно, не зависеть от таких мелочей, как работа, оплата счетов и прочей рутины, ты остаешься все тем мелким клерком, что и раньше. С другой стороны, это их выбор, я не могу их за это осуждать. Хотя осуждаю.
Чем дальше мы шли по коридору, тем богаче становилась обстановка. Даже появились ковры, что с климатом Питера было такой себе идеей. Разве что сюда редко кто ходит или они на входе поставят аппарат для чистки обуви. Хотя забыл, он же уже там стоит. Рубежник называется. Не понимаю, чего я так взъелся на этого ленивого паренька? Или это у меня весь день такой нервный?
Встречать нас вышел пузатенький инкуб с мясистым подбородком и волосатыми ушами. Мне почему-то представлялось, что вся нечисть из этой братии должна была выглядеть, как с обложки журналов. Поэтому облик собеседника несколько озадачил.
Это не смогло укрыться от взгляда инкуба.
— Леопольд, невероятно рад вас видеть, — чуть поклонился он. — Кто ваши спутники?
— Матвей, рубежник из Выборга по прозвищу Бедовый и его приспешница Алена.
— Господин Мартен, — опять поклонился он, но уже мне. — Вас что-то смущает, Матвей?
Я сначала хотел было промолчать. Все-таки подуманное представлялось не очень тактичным. Но в самый последний момент стал говорить. Видимо, причиной тому оказался сегодняшний день. Нервы ни к черту. Не хотелось ничего терпеть и быть хорошим.
— Я думал, что все инкубы такие подкачанные, здоровые. Как тот, Григориан.
При упоминании о покойном инкубе в глазах собеседника мелькнула какая-то эмоция. Однако я не смог ее распознать. Нечисть тут же взяла себя в руки.
— Суккубат — очень тесное общество. Мы стараемся жить в мире со своими братьями и сестрами. Поэтому исключаем любое соперничество. У каждого инкуба своя целевая аудитория. Кто-то нацелен на молодых девушек, которые любят подкачанных и стройных. Другие интересуются зрелыми женщинами. Многие из них хотят видеть возле себя домашних и приятных мужчин. С легким животиком, иногда залысиной. Таких, безопасных, понимаете?
— Умный мужик, — шепнул из портсигара Гриша. — С таким бы поболтать, водочки выпить.
Ага, поделиться опытом по совращению милф. Но в целом я этого Мартена действительно понял. Это было в чем-то даже мудро, что ли. Женщины правда любили разные мужские образы. А зачастую внешность во главу угла вообще не ставится. Это я только недавно начал понимать.
— Так для чего же вы пришли? — спросил он. — Не для того же, чтобы поговорить о природе инкубов?
— Нет, у нас серьезный разговор по поводу госпожи Марии.
Я только сейчас заметил, что у них все сплошь госпожи и господа. Интересно, это связано с каким-то высоким аристократическим происхождением или увлеченностью БДСМ? Собственно, ни первое, ни второе мне не нравилось.
— Прошу вас в мой кабинет, — пригласил нас Мартен.
Через минуту мы уже сидели в помещении с внушительным потолком, а хозяин отдавал распоряжения помощнице, обычной чужанке, выслушав предпочтения по чаю или кофе. Он даже коньяка выпить предложил, но мы, к огорчению Гриши, отказались. Интересно, бес действительно надеялся, что ему что-то перепадет?
Я сидел на кожаном диване, глядя на портрет маркиза де Сада за спиной инкуба и слушая шум Апрашки за окном. Да уж, интересное место.
— Итак, что у вас за серьезный разговор?
— Сегодня госпожа Мария вторглась во владения рубежника Матвея… — здесь Леопольд на мгновение смутился и поглядел на меня.
— Сергеевича, — подсказал я.
Ну да, у нас прозвища были важнее, чем отчество. Хотя держу пари, у Леопольда на руках имелось мое досье со всеми данными.
— Матвея Сергеевича, — продолжил Лео, — и попыталась убить его беса. В довершении всего, госпожа Мария применила поцелуй инкуба к нечисти, состоящей на службе у Его Величества Великого Князя Святослава.
Мне вообще сроду не нравилась официальщина. От нее вязало во рту хуже, чем от хурмы. Однако были моменты, когда казенный язык очень даже подходил. Вот сейчас каждое слово припечатывало инкуба точно гвоздем по крышке гроба. Физиономия существа удивленно вытягивалась, а сам он серел прямо на глазах. Неужели он и правда не знал? Мне почему-то думалось, что это был их общий план.
— Суккубат не может отвечать за действия одного члена, — торопливо стал оправдываться он. — Мы сегодня же соберемся, чтобы исключить госпожу Марию из наших рядов!
— Я думал, что Суккубат очень тесное сообщество, — вспомнил я недавние слова инкуба. — И вы в курсе действий всех его членов.
— У нас пять суккубов и четыре инкуба… три, — тут же поправил он себя. — Я не могу знать, что делает каждый!
— Нам нужно знать, где мы можем найти госпожу Марию! — спокойно, но вместе с тем грозно сказал Лео.
— Конечно, конечно, я дам ее адрес. Это можно считать официальным обращением от лица ратников Великого Князя?
