Не дали!
– Слушай, Григорьева, а ты ко мне на семейные разборки тоже после чаю от домовых заявилась?
Сонно нахмурившись, я переспросила:
– А как вы про чай поняли?
– У тебя на губах вкус смородины, – прошипел декан чертового факультета.
– А-а-а-а, – разочарованно протянула я, – так это вы алкоголь вынюхивали, а я думала – поцелуй… Обидно… Ну и ладно, буду страдать от неразделенных чувств на пару с Марой Ядовитовной, и пусть вам будет стыдно.
Я почти провалилась в сон, но тут рядом скрипнула кровать, принимая еще одно совершенно лишнее здесь тело, а после прямо возле моего уха раздался шепот:
– А у нас есть чувства?
Молча развернулась, пододвинулась к телу, обняла, ногу закинула для надежности, затем уткнулась носом в окаменевшее вдруг плечо, зевнула и призналась:
– Какие чувства? Вы вообще не в моем вкусе.
Поерзала, устраиваясь удобнее, и добавила:
– А давайте вместе спать? Удобненько же.
Потом я спала. И казалось, будто меня касается ветер. Именно он ласково отвел растрепавшиеся пряди волос, покрывал легкими поцелуями мое лицо, а еще обнимал, крепко и в то же время так бережно. И все бы ничего, но ветер вдруг спросил:
– Стасенька, сваришь мне приворотное зелье?
И даже не знаю, что я ответила, потому что спала. Вот спала, и все.
* * *
«Жра-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ать!» – раздался неприятный, жуткий рев, вырывая меня из сна.
Резко села на постели, поправляя волосы и думая о том, что пора обедать. Открыла глаза, осмотрелась – поняла, что на самом деле пора ужинать. Вечерело уже.
И сколько же я проспала?!
В дверь неожиданно постучали.
Широко зевая, я сползла с кровати, поправляя помятую после сна форму, подошла, открыла и подумала, что зря. Определенно зря. Потому что за дверью стояли навы. В количестве двух штук и в качестве отменном – высокие, плечистые, стройные, черноволосые, темноглазые, смуглокожие, суровые. И в состоянии идеальном – причесанные, умытые, одежда с иголочки да еще и выглажена так, что стрелки на брюках отчетливые. И я тут – сонная, неумытая, непричесанная и вся помятая.
– Здравствуй, девица, – сказал первый нав.
– Здравствуй, красавица, – вторил ему второй.
Со стыда захотелось провалиться под землю.
– Впустишь или так говорить будем? – с едва заметной улыбкой поинтересовался первый.
– Да чего уж там, заходите, коли пришли, – пробурчала я, отходя с прохода и шире дверь открывая.
Навы вошли, синхронно осмотрелись, в итоге один сел у окна, на свободный стул, второй устроился в кресле у стола. Сели и уставились на меня, уже не скрывая улыбок.
– И… чего? – осторожно спросила я, прикрывая дверь и кое-как волосы рукой приглаживая.
Навы заулыбались шире, и второй сказал:
– Прекращай с домовыми чаи гонять, Станислава. Они народ вороватый, воруют в основном ягоды, а в университете оные растут исключительно на экспериментальных грядках фей. Феи у нас темные, эксперименты у них соответственные. И учти, у домовых иммунитет ко всем ядам и психотропным веществам в крови, а у ведьмочек неосторожных – нет.
И все бы ничего. Я бы даже приступ удушливого покраснения от стыда пережила, но тут из туалетной комнаты донеслось басовитое:
– Совсем девка от рук отбилась. Ужо я воспитаю, ужо научу вежливости да разборчивости!
Навы удивленно переглянулись. Я покраснела сильнее. С досады. И от стыда.
Нет, бас я узнала сразу – запоминающийся голосок у рыба, оттого и досадно было, что меня подарочек морского царя разыскал. Ну и стыдно – бас-то глубокий, колоритный, как у здоровущего бородатого мужика из леса.
– Э-эм, Стась, мы не вовремя? – напрягся первый нав.
– Не-не, в самый раз, – заверила я.
– Вовремя вы, вовремя, – заверил рыб из-за двери в нужную комнатку. – Муж-то токмо за порог, а вы туточки – оп и в дверь. В самый раз, говорю, заявились.
Выражение навовских лиц стало примечательным. Очень.
– Эм, я сейчас, – нервно сказала, ринувшись в туалет.
– Нужда – оно дело такое, – тут же откомментировал рыб. – Ты, главное, Стаська, смыть за собой не за…
Договорить гад золоченый не успел – я ворвалась в нужную комнатку, красная от стыда и злющая от ярости. А рыб что – рыб преспокойно себе плескался в моей раковине!
– Не смущайся, я отвернусь, – басом заявил он мне.
– Убью! – сообщила я рыбу.
– Окстись, захухря нечесаная, бессмертный я, – нагло ответило морское создание.
У меня от подобного заявления руки опустились, но тут во всей красе проявили смекалку навы:
– А если в унитаз смыть? – озвучил идею первый, заглядывая в нужную комнатку поверх меня.
– Канализация протяженностью четыреста восемьдесят верст. Учитывая скорость продвижения сточных вод, два дня будешь свободна от некоторых басовитых бессмертных, – добавил второй.
– Помочь? – с энтузиазмом предложил первый.
– Изверги бессердечные! – встревожился рыб. – Нельзя меня в канализацию, я ценный подарок!
Вдруг один из навов взял меня за плечо и вывел из нужной комнатки. Другой дверь закрыл. Оба переглянулись, и второй задумчиво протянул:
– А не эта ли золотая рыбка проходит по делу об убийстве четвертого всадника Тьмы?
И за дверью, главное, так тихо стало. И никто не выступает, и не басит, и захухрей не обзывается.
– Интуиция подсказывает, что он, – первый нав прищурил глаза.
– А что, всадники Тьмы смертны? – удивилась я.
Оба нава разом странно посмотрели на меня. А я что, мне правда интересно. Вы вообще всадников Тьмы видели? Они титанов на раз в кулачном бою укладывают, отчего весь древний пантеон ныне в составе Преисподней. Сатиры говорят, до сих пор по данному поводу волосы на груди рвет, и тут такая инфа.
– Не виноватый я! – раздалось басом из-за двери. – Он сам на меч упал!
Ого!
– Шесть раз? – скептически хмыкнул первый нав.
За дверью замолкли.
– Так значит, это твой подарочек? – нехорошим тоном уточнил второй нав.
Кивнула.
– Подари? – с фальшивым энтузиазмом предложил первый.
А второй взял и пальцы размял с таким видом, что стало понятно – рыба сейчас бить будут. И тут случилась величайшая подлость – мне рыба стало жалко. Вот жалко, и все. Ну подумаешь, грубый, зато судьба несчастная, и вообще я его бросила, за что мне до сих пор немного стыдно.
– И-и-и? – протянул второй нав.
Пожав плечами, шепотом призналась:
– Не подарю… жалко.
Великие следователи Преисподней переглянулись, затем разом на меня укоризненно посмотрели, и первый спросил:
– А феек, значит, не жалко?
Я покраснела и опустила голову. Врать навам – дураков нет, промолчать проще. Но затем пробормотала:
– Фейки вредные.
– А черти – ангелы во плоти, – второй нав негромко выругался. – Стаська, ты со всеми асоциальными элементами связываться будешь?
Первый хмыкнул и вставил:
– Нет, только с теми, кого ей жалко.
Мне совсем стыдно стало. И обидно немножко. А еще не по себе от мысли, что навы все-все просекли.
– Эх ты, жалостливая, – первый полез во внутренний карман, достал оттуда свиток, протянул мне. – На, ознакомься, и в следующий раз, когда попытаетесь следствие запутать, ты хотя бы за консультацией обратись, Стаська.
Свиток мне практически всунули.
– Будут проблемы, – второй нав кивнул на дверь в нужную комнатку, – обращайся. Мы, если это дело раскроем, автоматически в девятый круг Ада перейдем, а это уже приближенные к власти. Бывай, ведьмочка.
– И с жалостью завязывай, – первый потрепал по плечу.
И оба обалденных, потрясающих, безукоризненных нава покинули мою комнату. Даже дверь прикрыли бережно, та и не скрипнула. А я развернула свиток…
ПРОТОКОЛосмотра места происшествияГосударственный Преисподненский Университет вредной магии
« 5» осеннее 899 г.
Осмотр начат в 12 ч 7 мин
Осмотр окончен в 13 ч 13 мин
должность следователя: каратель добродеяний первого ранга Ивор Дшаахр
получив сообщение заместителя ректора УВМ Поганкиной М-ары Ядовитовны о нарушении распорядка в общежитии фей,
прибыл в распоряжение секретаря замректора Поганкиной М. Я. в 12 час. 7 мин. на место преступления.
Осмотр проводился в присутствии понятых:
1. Фея второго ранга Колючкина Ядка Чертополоховна, проживает по адресу: Преисподняя, центральный домен, столичный округ, улица Трупа Восставшего, дом номер 116, кв. 1213.
2. Фея первого ранга Лианова Лютик Нарцисовна, проживает по адресу: Преисподняя, девятый домен, округ Висельника, улица Упыревская, дом номер 6.
