Мужчина дышал тяжело, сжимая меня так, что, наверное, синяки останутся, и длинно простонал. Я поспешно отдернула руки и с тревогой осведомилась:
– Тебе больно?
– Нет, – сипло ответил Инейран, не открывая глаз. – Продолжай…
– А ходить с таким не больно? – с любопытством осведомилась я, чертя узорчики на плоском животе мужчины.
– Лали, – рыкнул Иней, притягивая меня к себе и сминая губы в яростном поцелуе, сжимая попку, прижимая к себе.
Я с готовностью обняла его за плечи, думая, как же сманить этого развратника в воду и смыть с него лишнее.
Правда, уже через несколько секунд мне стало не до коварных планов, так как Инейран добрался до моего местечка ниже талии, и уже я тихо вздыхала и постанывала ему в губы, не в силах отвести взгляда от бесовской глубины синих глаз.
– Иней, – с тихим всхлипом пробормотала я, сжимая предплечья мужчины, выгибаясь в его руках, пытаясь не то сбежать или увернуться, не то приникнуть еще теснее.
– Змейка, ласковая, чувствительная… моя, – шептал он между поцелуями, а потом рывком приподнял меня выше.
Было так… страшно, сладко и больно. Больно в сердце. Это «моя» было уколом, выдернувшим из дурмана. На миг, всего на миг, и я тут же погрузилась обратно.
Спустя какое-то время прикосновения внизу перестали казаться такими новыми и желанными, и я мягко потянула его за руку. Он все понял, накрывая губы в медленном поцелуе и сползая вместе со мной в воду.
Смывала я сама. Так же медленно и нежно, отчего он опять постанывал и кусал губы, подаваясь бедрами навстречу моим рукам. Потом я убрала ладошки и прижалась к нему грудью, неторопливо целуя. Иней обхватил меня за талию, прижимая так сильно к «злу», что я на миг испугалась, что сейчас все и случится. Но нет… Он открыл глаза, поцеловал в кончик носа и встал, помогая подняться и мне.
Чулки с меня сняли уже после того, как мы выбрались из ванны. Он посадил меня на лавку и, приподняв ножку, невыносимо медленно стаскивал ткань, целуя открывающуюся кожу. Иней только до коленки дошел, а меня уже мелко трясло, и пальцы комкали полотенце, которое я успела снять с вешалки, чтобы хоть немного прикрыться.
Чулочки оказались на полу, и наступило новое испытание. Полотенце отобрали и начали медленно меня вытирать. Когда я, уже сухая, в халате, но совершенно шальная от желания села на лавочку, пытаясь перевести дух… он начал вытираться сам. Дух я так и не перевела.
Без эротики для нас прошел разве что путь от ванной до постели. А там… поцелуй на ночь… и мой халат в одну сторону, а его – в другую.
Жаркие поцелуи, которые сводят с ума, его прикосновения… Губы медленно спускаются по шее, и я не сдерживаю легкого вскрика, когда они достигают болезненно ноющей груди. Но когда он пытается спуститься еще ниже, я замираю, судорожно сжимая бедра, обнимаю, о чем-то прошу… подождать?
Я на нем. Как в ванной, сижу, и выгибаю спину от ласк на чувствительной пояснице.
Понимая, что сейчас и нужно… брать все в свои руки, спускаюсь пальчиками по животу мужчины… И становится страшно. Вроде и вот, уже в шаге от того, что нужно, но страшно.
Он упрощает задачу, обхватывая мои ягодицы, прижимает, заставляет скользить, отчего я давлюсь всхлипом.
Я зажмурилась. Хоть и все равно в полутьме, ничего не видно, но я сделаю это сейчас. Сделала. На миг отстранилась, обхватывая рукой, приподнимаясь… прикусывая губу и не позволяя себе медлить или сомневаться, и опустилась на него, вскрикивая от пронзившей низ живота боли.
Замерла, часто дыша, впиваясь ногтями в сильные плечи… открывая глаза от того, что вдруг становится светлее… и встречая его взгляд, который сейчас прекрасно видела в свете вспыхнувшего огонька.
А в них… в них такая буря эмоций, что становится не по себе.
– Зачем? – почти неслышно спрашивает Инейран и, обхватывая ладонью шею, резко нажимает на какие-то точки.
И я почему-то признаюсь. Не знаю почему.
– Я вас слышала, – шепчу я в ответ, и меня вдруг затапливает такая злость, что на ее фоне меркнет даже режущая боль. – Я не твоя очередная «драгоценность». И не ты меня поимел, милый. А я тебя. А теперь все…
Я, поморщившись, попыталась подняться, но меня обхватили за талию и с силой опустили вниз, отчего у меня вырвался короткий стон удивления и боли.
– Но что…
– Зря ты, детка, – жестко усмехнулся он, дергая на себя, сминая губы в коротком, грубом поцелуе. – Начала, может, и ты… а продолжу я.
Тянет наверх и снова опускает, ловит ртом стон, обхватывает свободной рукой грудь.
– Больно, – охаю я, упираясь в него ладонями.
Он лишь усмехается и наматывает на кулак растрепанные волосы, снова заставляя привставать, и резко вскидывает бедра, вновь причиняя боль. Губы саднит от его поцелуев, которые сейчас больше похожи на наказание, а движения… Я просто закрыла глаза, тем более что огонек вновь погас, оставляя меня в темноте.
Он все резче, мне не лучше. Тьма наполнена хриплым дыханием. Моя тьма наполнена болью, уже не такой острой, и ощущением его рук и губ на теле, в которых нет ни следа былой нежности и ласки.
– Думаешь, что после этого сможешь уйти? – Злой шепот на ухо, и мочку агрессивно прикусывают, а я вновь дергаюсь. – Нет, дорогая моя, ты будешь рядом столько, сколько я этого хочу.
По щекам бегут сверкающие дорожки, и из груди невольно вырывается тихий всхлип.
Он останавливается. Хватка на теле ослабевает, следует тяжелый вздох и мягкое, едва ощутимое поглаживание по спине, а следом – нежный поцелуй. Потом мир переворачивается, я ощущаю прохладу простыней и на миг облегченно вздыхаю, думая, что он перестал меня мучить. Но нет… тяжелое горячее тело, решительные руки, раздвигающие слабо сжатые бедра, и проникновение, от которого я судорожно выдыхаю и изгибаюсь, в попытке отстраниться, убежать.
– Сама… – он обхватывает поясницу, второй рукой упираясь в постель около моей головы, – во всем… – поцелуй, уже не такой болезненный, как недавно, но… все равно. Мой вздох и его шепот: – …виновата.
Я лишь закрываю глаза и отворачиваюсь, ощущая, как горячие капли сбегают на простынь.
Он замирает, хрипло дыша, потом берет мое лицо в ладони, едва ощутимо прикасается ртом к дрожащим губам и шепчет:
– Не могу без тебя, понимаешь? – Новое движение и мой тихий стон. – И остановиться… не могу сейчас. Прости, маленькая.
Наверное, это все продолжалось не очень долго, но то время, пока он не содрогнулся и не обмяк на мне, показалось вечностью.
Он поднял голову, обхватил ладонью подбородок, поворачивая к себе, и прикоснулся ко рту, осторожно целуя, с горькими словами:
– Думаешь, меня это остановит, Лали? Ты не сбежишь. Чего же тебе не хватало? Я же был терпелив.
Я промолчала. Он лег рядом, а я повернулась на бок, крепко-крепко зажмуриваясь и притягивая колени к груди.
Было больно, было противно и очень хотелось помыться. Глупая, глупая Лали. Игрушки, которые двигаются и говорят, гораздо интереснее покорных кукол. Ты с самого начала выбрала неверную тактику, хотя прекрасно знала, что такое Инейран Дальварис. Неверный акцент. Глупая подвижная куколка.
Я села и поморщилась от дискомфорта, а после вздрогнула от того, что Иней по-хозяйски обнял меня за талию, прислоняя к своей груди.
– Куда?
– В ванную, – немного хриплым голосом ответила я. – Я… одна.
– Нет, – коротко отозвался Инейран, и в спальне опять вспыхнул свет, после чего меня развернули, нежно поцеловали и властно сообщили: – Я так хочу.
– Ты, ты, ты… – горько повторила я.
– Я, – спокойно согласился мужчина. – А ты, родная, если подслушиваешь, то хотя бы научись использовать это в своих целях. Надо признать, распорядилась сведениями ты так, как девица. Молодая и глупая.
Ну да. Не умная, это точно.
– Отпусти, – почти взмолилась я. – Хоть сейчас. Мне и правда нужно в ванную.
– Чтобы ты себе надумала невесть чего… – грустно улыбнулся Иней, касаясь моего лба. – Думаешь, ты уйдешь, даже если расторгнешь контракт? Нет, милая… пока я тебя хочу, пока я желаю, чтобы ты была рядом, – ты моя. А я хочу. И желаю.
Я смотрела не на него. Я во все глаза вытаращилась на мрачного Нурикеша, который с самым жестким выражением лица застыл около постели за спиной рыжего нага.
Айнир скривил губы в усмешке и одним коротким ударом недлинной палки огрел по голове Инейрана, отчего тот закатил глаза и завалился на меня.
Феникс сдернул с постели простынь, спихнул с меня тяжелое тело нага и быстро поднял, закутывая в ткань и притягивая к себе.
Я судорожно вздохнула, прижимаясь к большому, но почему-то очень уютному телу, и всхлипнула, закрывая глаза. Он нерешительно погладил меня по волосам и тихо сказал:
– Прости… что опоздал.
Потом все было как в тумане, и очень стремительно.
Я вышла из ванной, механически оделась и отстраненно смотрела, как Айнир обрезает волосы Инейрана. Нурикеш коротко пояснил:
– Иначе из дома не выйдем.
