Я вышла из ванной, механически оделась и отстраненно смотрела, как Айнир обрезает волосы Инейрана. Нурикеш коротко пояснил:
– Иначе из дома не выйдем.
Потом… бег по ночному городу до входа в катакомбы, где нас встречает бледная и шатающаяся Мышка, которая почти висит на гончей.
– Ты что тут делаешь? – рычит на нее феникс.
– Вас жду! – Брауни кривит губы в усмешке и открывает переход в пещеру с озером.
Там меня раздевают до сорочки и кладут в уже знакомое углубление. В соседнее опускается Мышисса, а Нурикеш смотрит сверху и с улыбкой говорит:
– Спите, девочки.
Мелькнувший вопрос, а не вытащат ли меня снова через ритуал, я задать не успела, потерявшись в синей дымке сна.
Но ничего… ребята наверняка все продумали.
Сознание вернулось внезапно, вырывая меня из объятий волшебного сна. Одновременно с этим я ощутила острую потребность в воздухе и, сделав глубокий вдох, почувствовала, как в меня хлынула странная сладковатая вода. Паника накрыла волной, глаза распахнулись, и испуг стал еще больше, потому что я и правда была под голубой водой, которая мягко искрилась.
Откуда-то сверху лился свет, я рывком села и тут же закашлялась. Воды оказалось меньше, чем я думала. Там, на дне, мне на миг показалось, что я в глубоком омуте и до поверхности далеко.
Когда я вновь смогла нормально дышать, то огляделась и поняла, что я в энергетическом озере, куда меня положил Нурикеш после того, как привел. Рядом должна быть Мышисса. Я перегнулась через импровизированный каменный бортик своего «отделения замачивания» и вгляделась в голубые воды. Мурашки побежали по спине, а в горле внезапно пересохло, хоть я не так давно и нахлебалась воды по самое «не могу».
Подружка утопленницей лежала на гладких камнях, и ее кожа едва заметно сияла золотым светом. Синие искры время от времени подлетали и ложились сверху на гладкую кожу, чтобы через несколько мгновений сменить окрас на пурпурный, а после – на золотистый.
Красиво и жутко.
Раздался едва слышный скрежет камня, и я, резко обернувшись, заметила, что в пещере появилась Гаррини.
– С пробуждением, солнышко, – улыбнулась женщина, грациозно скользнула ко мне и, подав руку, предложила: – Выбирайся.
– А как же?.. – Я взглядом указала на брауни.
– Ее время еще не пришло. Рано.
Немного поколебавшись, я все же вложила свои пальцы в ее узкую ладонь, и Гани одним сильным рывком вытащила меня из этой своеобразной купальни. Потом закутала в большую махровую простынь, которую принесла с собой, и крепко обняла, прижимая к себе.
– Я так рада, что с тобой все в порядке. – Я тут же почувствовала невесомый поцелуй в лоб, а после мама отстранилась и, скользнув рукой по моей шее, потянула за цепочку с кулоном, который теперь едва заметно искрился. – Лали, ритуал завершен. Ты теперь одна из слуг богини Земляны, и тебе больше ничего не грозит. Ну, Инейран – так уж точно.
Упоминание этого имени словно сдернуло легкую пелену забвения, которая скрывала от меня подробности того, что произошло недавно. А значит, и эмоции.
Глаза защипало, сердце сбилось с ритма, а горло словно несильно сжали, как раз достаточно для того, чтобы почувствовать легкое удушье. Но я глубоко вдохнула, свернув все эти эмоции плотным клубком внутри, не позволяя прорваться слезами или злостью. И вообще, нужно отстраниться от всего этого, ведь есть более насущные и важные вопросы.
– Значит, я теперь не попадаю под Закон? А как же право Инея? Он меня купил. И его две недели еще не миновали.
Я сама не заметила, как в конце фразы скатилась на легкое всхлипывание. Гаррини успокаивающе погладила меня по волосам и сказала:
– Пойдем, малышка.
– Куда? – спросила я, когда мы уже вышли из пещеры и двинулись направо по коридору, отделанному бело-синими плитами мрамора.
– Туда, где ты сможешь отдохнуть.
Я оглядывалась с удивлением, вспоминая, что раньше тут были облупившиеся стены с обрушившимся покрытием и очень много пыли, которая толстым слоем покрывала все, часто не позволяя отгадать даже цвет напольных плит. – А что случилось с капищем?
– То, что и должно было рано или поздно произойти, – спокойно ответила мама, по-прежнему держа мою руку и сжимая пальцы.
Это меня успокаивало. Ласковое тепло руки, знакомой с детства, ее голос, который я помнила еще с колыбели. Она редко баловала меня песнями или чем-то в этом роде, но это не значит, что те моменты были для меня менее драгоценными.
– А можно без загадок? – устало попросила я, просительно поглядев на изящную нагу. – Я сейчас немного не в том состоянии и настроении, чтобы играть в эрудита. Так что если тебя не затруднит, то «вопрос – ответ», а не «вопрос – наводящая фраза».
– Не шипи, – подарила мне веселую улыбку она и двинулась дальше. – Просто ответ не уместится в одну-две фразы, а стало быть, беседовать лучше в более приятных условиях, чем наполовину восстановленный коридор.
– Хорошо, – со вздохом откликнулась я.
Спустя несколько минут, миновав еще пару коридоров, правда находившихся в более прискорбном состоянии, мы прошли в полуоткрытые двери, из которых на темно-вишневый пол падал оранжево-желтый свет.
Когда мы зашли, то я подавила в себе вспыхнувшее удивление. Это была обычная гостиная, только без окон и с минимумом мебели, накрытой разнообразными покрывалами. Стены были пустыми, лишь голые деревянные панели, а вместо ковра – просто плотная ткань.
В углу, в камине, трепетало пламя. Огонь был совершенно беззвучным и не имел того солнечно-древесного запаха, который я чувствовала, когда камин разжигали у нас дома. Только подойдя ближе, я поняла, что это магическое пламя, пляшущее на раскаленной докрасна металлической пластине. Ну да, было бы глупо разжигать тут настоящий огонь. Ведь для него требуются дрова, которые сгорают, и появляется дым. А его нужно куда-то выводить. Да и про угарный газ, который в условиях подземелья тоже нужно куда-то девать, нельзя забывать.
Пока я любовалась этим чудом, в комнате появилось новое действующее лицо. Быстрые шаги, раздавшиеся в коридоре, нарушили то состояние легкой заторможенности, в котором я пребывала. Я резко развернулась и заметила в дверях высокую широкоплечую фигуру. Лицо терялось в тени, но я и так знала, кто это.
– С пробуждением, Лалидари, – качнул головой Нурикеш и сделал несколько шагов вперед, чтобы, поравнявшись с Гаррини, склониться в легком поклоне и сказать:
– Приветствую мою госпожу.
Какой ты почти-и-ительный.
Уже не хам попугаистый, уже приличный мужчина!
Поймала взгляд «приличного» на своей обнаженной до бедра ноге, торопливо запахнулась обратно в простынку и поняла, что поторопилась с выводами.
– Нурикеш, ты не мог бы оказать мне небольшую любезность? – сладким голосом спросила Гаррини.
– Разумеется, – тотчас согласился на неизвестное наш феникс.
Хотя по сути, какие у него варианты? Он – слуга. Земляна просит, а ведь ей ничего не стоит и приказать.
– Сходи, пожалуйста, за вещами Лалидари, я показывала, где они, – развернула мужчину к дверям матушка. – И обратно не торопись.
– И сколько, хотя бы примерно, я должен искать вещи? – иронично вскинул медную бровь Айнир.
– Минут десять, – серьезно ответила Гани. – И на обратном пути можешь немного заблудиться.
– Хорошо, – поклонился крылатый и скрылся в полумраке коридора.
Я перевела взгляд на богиню и замялась, не зная, с чего начать. Вопросов у меня к ней было очень много. Пожаловаться тоже хотелось на многое. И поплакать тоже очень хотелось, если уж на то пошло.
Гаррини придвинула кресло ближе к иллюзорному огню, который, впрочем, грел очень даже реально, и приглашающе взмахнула рукой.
– Присаживайся.
– Спасибо, – качнула я головой и, поежившись от прикосновения к телу влажной сорочки, села.
Гани опустилась на пушистую шкурку неподалеку от меня. Я вспомнила, что раньше эта шкурка лежала в спальне у родителей. Тут вообще… много вещей из дома.
– Тебя папа не потерял? – вскинула бровь я. – Ты же не в фантомном виде, а в физическом.
– Как я уже упоминала, он думает, что я – аватара Земляны, – спокойно ответила женщина, но взгляд был полон грусти. – Да еще и… Я тут ради тебя. А подобное обстоятельство оправдывает в его глазах многое.
– Ради меня… – Я задумчиво провела босой ногой по темному камню пола, который, как ни странно, был теплым. – Почему вы не пришли раньше? И почему за мной явился Нурикеш, а не ты или отец? И… почему он опоздал?!
Почему-то последняя фраза получилась неожиданно злой. Хотя я вроде бы и не обвиняла родителей в произошедшем. Ведь это был мой выбор, и все было… не так уж и плохо. Но одно дело – думать, что тебя никак не могут вытащить, и смириться с этим. Но когда узнаешь, что могли… сразу возникает подсознательный протест и вопрос: «Почему так поздно?!»
– Лали, ты провела с ним не один день, – немного устало сказала Гаррини. – Более того, я была уверена, что Инейран не станет с тобой возиться и поддастся злости и эмоциям. То, что он даже после того, как получил тебя в руки, продолжал соблазнять, было неожиданностью. И отец пытался тебя забрать, не надо его обвинять.
