– Видишь, что ты наделала? – шепнул Серетун красавице, пока войско терпеливо ждало, чтобы этот диалог состоялся.
– Ты же сам сказал поставить заплатку.
– Но не извалять перед этим кусок ткани в грязи, а потом станцевать на нем мензурку.
– Мазурку! – поправила волшебника Астролябия.
– Хорош болтать, – сделал замечание Натахтал. – Нас тут, вроде как, убивают.
– Ущипни себя, – вдруг сказал волшебник.
– Это еще зачем? – спросил воитель. Стражники все еще терпеливо ждали. Клофелина пригорюнилась.
– Увидишь, – отрезал Серетун.
– Это еще один из твоих приколов? – обиделся Натахтал.
– Что ты как барышня кисельная? – возмутился чародей. – Все время обижаешься.
– Кисейная, – со вздохом вставила Астролябия. – Надоели уже. Сеня, щипай себя. Не хочешь – тогда меня. Дело говорит волшебник.
– Тебя обижать не хочу, – насупился воитель. – Пропади все пропадом.
– Вы слышали? – наконец произнес Шмаликус. – Не дайте ему себя ущипнуть.
Пятьдесят стражников тут же кинулись к Натахталу и начали хватать его за всевозможные конечности. Тут-то воитель и пожалел, что стянул вчера с себя всю броню. И теперь ее части разбросаны по лесу и городам, а повстанцу из-за касаний стражников было очень щекотно.
– Я сама это сделаю, – предупредила Астролябия.
– Нет! – закричал сквозь смех Натахтал, но было поздно. Красавица больно ущипнула себя и ойкнула.
– Благодарю покорно, – с улыбкой сказал Серетун и выставил перед собой руки, чтобы колдовать. Чужая боль, как и было заведено, наполнила его магической силой. Волшебник прочитал про себя несколько алгоритмов, заставив невидимый компилятор проглотить спешно созданный код, чтобы каждый из пятидесяти отточенных мечей превратился в вытянутый воздушный шарик с гелием.
Стражники опешили. Часть из них отпустила ставшие лентами рукоятки, и обезвреженное оружие взмыло вверх, словно фейерверком отмечая маленькую победу в сражении.
– Вроде же сегодня не курил, – озадаченно произнес Шмаликус.
– А теперь потянуло, да? – с иронией в голосе спросил волшебник.
– Что делать будем? – обратился Натахтал к Клофелине. – С нами опасный волшебник. Он, между прочим, сидел.
– Да-да, – вторил воителю Серетун, сверкнув золотым зубом.
– Ужас какой, – отпрянула хозяйка города, шагнув за порог в сиюминутном порыве укрыться внутри дома.
– А сразу так нельзя было? – обратился волшебник к воздуху. – Ах да, я же был, можно сказать, другом семьи.
Пока чародей возмущался, один из стражников повернулся к своему закадычному другу и стукнул его воздушным мечом по плечу. Получив ответный тычок в грудь, вояка шмякнул товарища сильнее. Посмотрев на эту парочку, все стражники, у кого “оружие” еще не лопнуло, начали сражаться друг с другом и доказывать, кто кого убил. Прямо, как дети во дворе.
– Знаешь, что сейчас будет? – спросил у Клофелины Серетун.
– Ну давай, заходи уже, – соблазнительно выдала дама с ожирением второй степени. – Маньяк.
Последнее слово было произнесено с особой страстью.
– Было лучше, когда ты приставала к Сене, – вздохнул волшебник. – Нет, я о страже говорю.
– Ах, вот оно что, – Клофелина будто очнулась от наваждения и снова стала серьезной, даже угрожающей. – Сейчас они наиграются и придушат вас голыми руками.
– Сомневаюсь, – с наслаждением ответил маг. – Шарики-то непростые.
– Ты и сам не так прост, – снова начала флиртовать дама.
– Ой, хорош уже, – закатил глаза чародей. – Шары напомнят им о детских мечтах.
– И что с того? – непонимающе спросила Клофелина.
– Уйдут они от тебя, – довольно произнес Серетун. – Если не догоняешь специфику моего колдовства, могу предоставить инструкцию, ну или объяснить на пальцах прямо сейчас…
– Объясняй уже, – махнула рукой дама и со страшным кряхтением уселась на порог, заполнив своими формами весь дверной проем.
– Видишь, они стали совсем как дети? – чародей указал рукой на фиолетово-черное буйство, и вдруг в нее попала стрела!
– Да ты издеваешься? – Серетун раскраснелся настолько, что мог сойти за вареного рака. Или, как минимум, хитинового берсерка.
– Натахталушка в беде! – послышалось издалека.
– За нами пришли, – обрадовался повстанец. – Мой любимый корпус эльфов.
– Это еще кто такие? – напряглась Клофелина, но встать без посторонней помощи не смогла. Ей нужен был толчок сзади, а единственными, кто мог подсобить, оказались детишки-полуорки, оставшиеся в доме. На Алуфтия можно было не рассчитывать. Бывший философ в это время рисовал себе тысячу сердечек, чтобы снова покривляться перед листом бумаги, но еще смешнее.
– Здрасте вам, – прогудел Натахтал. – Это же сам Тизуил со своим отборным эльфийским войском. Видно, битва на поле брани кончилась.
– А раненые? – разволновалась Астролябия. – Раненые там были? Как же я могла оставить своих девочек одних…
– Да ты же в баре наклюкаться собиралась, – зло сказал Серетун. – Хочешь раненых? Вот, у меня стрела в руке. Но, похоже, всем плевать.
Внизу, под лестницей, ведущей к внушительным стенам алуфтиевого дома, приближалось остроухое войско повстанцев. Длинные волосы Тизуила вымокли и запутались, но все равно выглядел он эффектно.
– Кто тут обижает нашего вождя? – грозно гаркнул эльфийский полководец, летя к черно-фиолетовым стражникам на лошади с шашкой наголо.
– А вот это уже проблема, – сказала себе под нос Клофелина и, повысив голос, воззвала к детям в доме: – Помогите, спасите!
– Нет, сначала послушай, что я тебе расскажу, – Серетун подошел к даме вплотную и начал медленно водить охвостьем стрелы по ее пятому подбородку, иногда соскакивая на четвертый.
– Хочешь похвастаться, все-таки? – с мрачной ухмылкой спросила Клофелина. – Ну давай, волшебник. Слушаю.
– Вперед! – грозно кричал Тизуил, готовясь бошки сносить и тела протыкать.
– Стой! Стой, говорю! – заорал на друга Натахтал. – Они безоружны, смотри.
Эльф натянул поводья и остановился, а затем знаком приказал всему войску подождать. Каково же было удивление полководца, когда он увидел, что стражники балуются воздушными шариками, прямо как дети.
– Вы отобрали у стольких людей самое главное, – процедил сквозь зубы Серетун. Ливень усилился, добавляя речи драматизма, – мечту. Подменили ее никчемными идеалами, внушили, что счастье зависит от довольства на ваших пухлых рожах. Под нелепыми двухцветными знаменами вы заставили их гордиться фактом жизни в Крепководске, будто в этом есть что-то особенное.
– Разве плохо получилось? – голосом обиженной девочки спросила Клофелина.
– С задачей вы справились, – холодно ответил волшебник, выдергивая стрелу. – А теперь я расскажу тебе, что будет. Я перезагрузил личности всех стражников. Их мозги сейчас в ускоренном режиме пройдут партеногенез от маленьких детей до своего возраста, но без вашего влияния. Они вспомнят, чего хотели в детстве, и какие книжки читали до того, как их пересадили на бездарное творчество Алуфтия.
– Попрошу, – Клофелина сделала останавливающий жест рукой. – Все эти книги писала я…
Массивное тело дамы с ожирением второй степени вылетело из проема, повторив звук пробки от шампанского. В дверях показалась троица полуорков, сжимающих такие же надувные мечи, что и стража. Они прошли свой путь гораздо быстрее, потому что мозги им промыли только этим утром, да и вообще, возрастом не вышли.
– Волшебный пендель, – пояснил случившееся Гадис. – На одной физической силе мы бы даже втроем ее не сдвинули.
– Сам придумал? – с живым интересом спросил великий волшебник.
– Да, – гордо ответил Гадис.
– И правильно, – заметил Серетун. – Вас учат всякой ерунде, и поэтому тебе было трудно колдовать помногу. Одна телепортация кифары чего стоила.
– Точно, кифара! – наконец дошло до Бадиса. – Она осталась в том домике в лесу.
– Сейчас я тебя научу, как правильно ее переносить, – сказал чародей, – но сначала закончим с этим, – и кивнул в сторону Клофелины, растекшейся по лестнице и лениво постанывающей.
