— Ты долго будешь оттягивать момент? — выдернул его из размышлений едо-тень. Он выжидающе замер у самого края, поглядывая на своего спутника с плохо скрываемой насмешкой.
— Я готов, — Эйван попытался сказать это как можно спокойнее, но на последней ноте его голос дрогнул. Он вцепился в луку, подтянулся и тут же оказался в седле. Ноги встали в стремена и прижались к лошадиным бокам. Смотреть на обрыв со спины едо-тени оказалось еще страшнее. Эйван вцепился в друга обеими руками и напрягся.
— Тогда не будем медлить, — обыденным голосом протянул Асириус и сиганул вниз. Страх разбиться о подножье скалы, вполне очевидный и здоровый, едо-тень презирал всем своим видом. Эйван сжался. В ушах свистел ветер. В свободном падении они пробыли секунды три, но это время растянулось на минуты. Эйван окончательно утратил связь с реальностью, когда копыта едо-тени коснулись земли, и он, сгруппировавшись как кошка, прыгнул вперед. Эйван толком и не почувствовал удара о землю. Как подобный трюк проворачивал Асириус, он не смог понять и на этот раз. Технически, конь должен был переломать передние ноги, на которые приземлился.
Но нет. Потусторонний зверь рысил по дну каньона, с любопытством разглядывая местную флору. Тут все несколько отличалось от того, что осталось вверху. И воздух более мягкий, влажный.
— Так и не понял, почему ты боишься со мной прыгать. Пустяк, а твои колени до сих пор трясутся, — протянул конь, с ехидцей покосившись на всадника. Эйван осознал, что конь прав — он действительно прижался к нему, совсем этого не замечая. Заставив себя расслабиться, он выбросил ноги из стремян и отпустил луку, посмотрев на свои мокрые от пота ладони. Да, леший тебя подери, конечно же, это страшно!
— Все нормально, это инстинкт самосохранения. Тебе такой незнаком.
— Больно надо, — фыркнул едо-тень и свернул к небольшой пещере, которую так просто не заметить.
Шаги Асириуса эхом разносились по всей пещере. Конь хорошо видел в темноте и шел уверенно, переступая трещины и каменные выступы. Эйван прикрыл глаза, полностью доверившись своему спутнику.
Асириус вывел их к скалистому ущелью. Впереди раскинулась горная тропа, огибающая холодные неприступные скалы с редкими пучками сосен на вершинах. Копыта звонко застучали по каменной тропе. И ни единого звука больше.
— Чего здесь стоит опасаться, ты знаешь? — прошептал Эйван, наклонившись вперед. Конь самодовольно хмыкнул.
— Горные тролли, гарпии, грифоны могут быть… эта земля полна сюрпризов. Ты хочешь обзавестись новыми знакомствами?
— Не сказал бы. Просто был тут всего лишь раз, вот и интересно, — протянул Эйван. Ему и вправду бы хотелось посмотреть на жителей чужбины. Свой лес и округу он знал вдоль и поперек, а тут он чувствовал себя совсем иначе — неуверенно и насторожено.
— Не советую. Ребята очень своенравны и вспыльчивы. И чужаков не любят. А хотя, кто их вообще любит? — рассуждал едо-тень. Он перешел на рысь, затем на галоп, и теперь мчался вдоль обрыва, в очередной раз заставляя Эйвана вцепиться в седло. — Я буду бежать до самого пространственного разлома, ты готов не спать все это время?
— Да.
На самом деле, так и не выспавшись, оборотень очень хотел отдохнуть. Тяжелая голова мечтала упасть в подушку и пролежать там не меньше суток. Увы, такая роскошь Эйвану пока не светит. Как он помнил, к разлому они доберутся к вечеру, а затем им предстоит дорога назад — еще опаснее и длиннее.
Поймав ритм едо-тени, Эйван немного расслабился и уставился на дорогу, погрузившись в размышления о своей жизни.
К вечеру, как и предполагалось, они оказались на пустыре. Впереди мелькала голубая сверкающая в последних лучах солнца дымка. Она поднималась из-под земли: разлом находился на возвышенности, вокруг него покоилась вересковая пустошь. Асириус направился к трещине, точно забыв о своем всаднике. Эйван не растерялся как в прошлый раз и поспешно спрыгнул с коня. Ноги, отсиженные за день, неприятно заныли, и оборотень стал пританцовывать, разминая их. Хорошо бы снять с едо-тени седло, вот только потустороннего зверя уже не остановить — он не обращал внимания ни на что, кроме голубых языков пламени. Асириус сгруппировался и прыгнул в пылающее ущелье. Выглядело это не иначе как самоубийство: в какой-то степени так и было. Переродившись, он в скором времени выберется назад и будет совсем другим.
Эйван уселся у края и стал ждать возвращения друга, стараясь не уснуть. Он бы не рискнул отправиться в разлом вместе с едо-тенью — синее пламя жгло не хуже серебра.
Небо сгущало краски, затягивалось плотными облаками. Среди освещенных теплым светом туч резвились стаи мелких птиц. Эйван увидел чуть поодаль парящую тень побольше, движущуюся совершенно иначе, как хищник. Пустырь и его мелкая живность гарпию не заинтересовали, она не стала сворачивать с заданного маршрута и пронеслась мимо. Оборотень прислушался к гулу, что доносился из-под земли. Что будет, если его товарищ решит остаться там, в сияющих пучинах? Как он один сможет добраться назад?
Эйван положил подбородок на колени. Нет, добраться не получится, он сгинет безумным зверем где-нибудь в окрестностях, и никто не найдет его. Страшно.
Всплески пламени привлекли внимание оборотня — Асириус возвращался в этот мир. Он возник из разлома подобно демону: его окутало синее пламя, он светился им изнутри, широко распахнутыми глазами озираясь по сторонам. Огонь, исходящий из его рта, становился жидким и ручейками стекал по черным губам и капал на цветы вереска. Эйван оживился.
— Можем идти обратно?
Едо-тень кивнул, так и не сфокусировав на своем спутнике взгляд. Он был пьян.
Из-за пригорка навстречу им вышли несколько всадников, и Асириус тут же сбавил ход и прижал уши к шее. Эйван ногами через седло почувствовал, как коня затрясло от утробного рыка.
— Абудэ ара! — послышалось со стороны магов. Эйван этих слов не знал, и не придумал ничего лучше, чем повториться.
— Абудэ Ара.
Всадники остановили лошадей. Эйван присмотрелся к фигурам: все как один в цветных мантиях, очень добротных, переливающихся даже в темноте. Лиц, из-за капюшонов не разглядеть, но этого и не требовалось. Эйван посмотрел на лошадей, на такие знакомые сияющие в темноте глаза…
— Чужаки! — возопил один из них, и едо-тени со своими всадниками бросились врассыпную. Эйван опустил взгляд на своего коня. Асириус напоминал натянутую тетиву. Он медленно вытянул шею вперед и выпустил клуб голубого пара. На толчки Эйвана он не реагировал, зверь смотрел на отдаляющиеся силуэты магов.
— Не надо. Пожалуйста. Не сейчас.
Но едо-тень не слышал: он понесся на одного из всадников. Эйван вжался в седло, не зная, что делать. Под ним — идеальная машина для убийств, обезумевшая и сильная как паровоз. Маг подгонял своего коня, тот убегал что было сил, но Асириус нагнал их, словно те стояли на месте. В прыжке он сбросил мага и вдавил копытами в землю. Эйван, не удержавшись, отлетел в сторону и покатился с пригорка. Маг кричал, но очень скоро его голос оборвался, послышалось неприятное чавканье. Оборотень приподнял голову и с ужасом понял, что Асириус, окончательно потеряв рассудок, разрывает несчастного. В стороны летели ошметки окровавленной ткани и потроха. Окликнуть своего товарища Эйван побоялся. Он обернулся, почувствовав за спиной чье-то присутствие. Едо-тень, оставшийся без всадника, не мигая смотрел на собрата.
— Эй, ты меня понимаешь? — Эйван поманил едо-тень рукой, и тот, немного шатаясь, подошел к нему.
— Да.
Его голос оказался схожим с Асириусом, но все-таки другим, более резким и холодным.
— Ты разве не обязан защищать своего мага? — спросил Эйван, кивнув на останки всадника, коего по-прежнему терзал и топтал обезумевший конь.
— Я не могу пойти на брата. На кого угодно, но не на брата, — едо-тень выдержал паузу и добавил. — Тем более, наполненного синим пламенем. Это один из вестников конца.
