На первом этаже, на кухне, ее мать сидела во главе дубового стола, у ее ног лежали собаки. Напротив нее на столе стояли заварочный чайник, хлебница и пакет молока, рядом лежала открытая газета «Телеграф». Диана просияла, увидев дочь.
— Ага, — провозгласила она, вскочив на ноги. — Ты проснулась. Я только что приготовила свежую еду, — сказала она, показывая на бекон и яйца.
Кэти знала, что матери бесполезно говорить о том, что она не завтракает. Это все равно что приказать собакам не вилять хвостом. Она налила себе чашку чая, наблюдая, как мать суетится над завтраком, добавляя к бекону и яйцам грибы и жаренные на гриле помидоры.
Позавтракав, Кэти поняла, что матери не терпится начать разговор. Она знала, что Беа не пробудет наверху долго и это единственная возможность для Дианы расспросить Кэти. Поэтому она терпеливо ждала. Ее мать заслужила право поговорить — завтрак был шикарным.
— Итак, — сказала Диана, забирая у Кэти тарелку, и Кэти почувствовала, как мать собирается произнести два слова. — Как работа?
— Хорошо.
— Да?
— Да.
Стоя к дочери спиной, Диана выдавила пену на тарелку.
— Что интересного происходит у тебя в последнее время?
— К нам недавно приходила посетительница с бородой, — сказала Кэти.
Спина матери согнулась над раковиной, и Кэти не могла определить, потому ли это, что она моет тарелку, или потому, что плачет.
— Если, конечно, это не был мужчина с грудями.
Ответа не последовало.
— А слепой мужчина ударил Алека по голени своей палкой.
Ее мать повернулась, сверкая глазами:
— И это интересно, да, Кэтрин?
— Нет, — опустила голову Кэти. — Не особо. Но это было смешно.
Диана сняла перчатки, положила их на сушилку, подошла и села за стол.
— Дорогая, — сказала она, убирая волосы с глаз, — я всерьез волнуюсь.
— Угу.
— Это не то дело, которое можно откладывать.
— Я ничего не откладываю.
— Плохо уже то, что ты не можешь найти мужчину, так найди хотя бы работу. Тебе нужно найти свой путь.
Кэти досчитала до десяти.
— Ну, — сказала она, — все мы знаем, что у меня топографический кретинизм.
— Не уходи от разговора, — едко сказала Диана. Повисла пауза.
— Тебе нужно делать карьеру, — провозгласила Диана.
— Но ты же ее не сделала, — парировала Кэти.
— Сделала, моя дорогая, — усмехнулась Диана, — я вырастила троих детей. Возможно, Беа сделает то же самое. Но ты другая. Ты можешь представить себя замужем за таким, как Морис?
— Господи, нет!
— Кэтрин!
— Извини, мам.
— Все что тебе нужно сделать — это решить. Двоюродная тетушка Эдна ждет твоего слова.
— Как у нее дела?
— Все хорошо. Но я имею в виду то, что она настроена завещать тебе свои деньги только тогда, когда ты решишь, что хочешь делать. Она ужасно принципиальна, так что отказывается от любых предложений, и лучше, чтобы ты получила деньги раньше, чем позже.
— Хорошо. Может, тебе удастся вырвать страницу из ее чековой книжки.
— Черт побери, Кэти, — прикрикнула Диана, подаваясь вперед, — ты что, не понимаешь?
— Что?
— Она — старая женщина.
— И что я должна делать?
— Она может умереть, прежде чем изменит завещание.
— А зачем ей менять завещание?
— Потому что, — прошипела Диана, — в данный момент она завещает маленькие суммы куче народу, которая не имеет для нее значения. Но как только она услышит от тебя решение, она изменит завещание и все достанется тебе.
— И что, забрать эти деньги из рук других людей? — спросила Кэти. — Зачем мне это делать?
— Потому что это люди, которые вряд ли будут ее помнить, — твердо сказала Диана, — и суммы эти недостаточны для того, чтобы изменить их жизнь. Однако, если она завещает деньги тебе, твоя жизнь капитально улучшится. Но, — мать подняла палец, — она не сможет изменить завещание, если умрет.
— Хорошо, — парировала Кэти, — значит, у нее будет причина пожить подольше.
Диана откинулась на стуле.
— Ты такая же, как она, — пробормотала Диана. — Ненормальная.
— Спасибо.
Диана закрыла глаза:
— Это твое будущее, Кэти.
— Так почему бы ей не создать для меня трастовый фонд?
— Я сделаю вид, что этого не слышала.
— Хорошо тебе, — сокрушенно сказала Кэти.
— Твоя двоюродная тетя Эдна всегда была немного эксцентричной, скажем так, и для нее имеет значение, что она не просто оставляет тебе деньги, чтобы ты их потратила. Она думает, что если она учредит траст-фонд, ты не станешь самостоятельной, ты испортишься. А она хочет, чтобы у тебя была карьера. Она просто не могла представить, что тебе понадобится так много времени, чтобы сделать ее.
— Мам, я не могу принимать решения о собственном будущем только потому, что странная старая леди может умереть.
— Кэти!
— Извини.
— Это не та сумма, на которую можно махнуть рукой. Ты просто счастливица, что она выбрала тебя.
— Счастливица?
— Конечно да, — отрезала Диана.
— Не знаю, — вздохнула Кэти, — если бы надо мной не висел этот дамоклов меч…
— Дамоклов меч! — взорвалась Диана. — Семьдесят тысяч фунтов ты называешь…
— Да, потому что с этим слишком много связано. Беа и Клиффи по крайней мере знают, что получат ее антиквариат и смогут сделать с ним, что захотят.
— Сомневаюсь, — фыркнула Диана. — Ее коллекция весьма ценная, так что могу поспорить, в завещании будут четкие инструкции о том, что с ней можно сделать. В любом случае, она считает, что поступает так для твоей же пользы.
— Если ты решаешь отдать, то отдаешь ради того, чтобы отдать.
— Нет, — твердо сказала Диана, покачав головой. — Она знает, как лучше. Ты нравишься ей.
— Я знаю, я знаю. — Кэти и правда знала.
— Надеюсь, ты навестишь ее перед ланчем.
— Думаю, да.
— Хорошо.
Они услышали, как Беа спускается по ступенькам, постанывая от временного прибавления в весе и внутреннего дискомфорта.
— Еще чаю? — спросила Диана.
— Да, с удовольствием, — отозвалась Кэти. Беа вошла на кухню.
— Чай? — с улыбкой спросила Диана. Но Беа трудно было обмануть.
— Вы же не обсуждаете это в очередной раз? — спросила она.
— Конечно обсуждаем, — вздохнула Диана.
— За этим я домой и приехала, — пропела Кэти, — я соскучилась по таким разговорам.
— Если бы ты только могла решить… — протянула Диана.
— Вообще-то, я решила, — перебила ее Кэти.
— Могла бы и сказать, — хмыкнула Диана.
— Я собираюсь стать школьным психологом, — заявила Кэти, — думаю, что да. И знаете что? — продолжила она в воцарившейся тишине. — Мне нужно всего четыре года, чтобы доучиться. У меня даже степень подходящая.
Все так же царила тишина.
— Налить еще чаю кому-нибудь? — тем же тоном спросила Кэти.
Три женщины смотрели друг на друга.
— А ты не хочешь заняться чем-нибудь нормальным? — в конце концов спросила Диана. — Как насчет хорошей работы в издательстве? Ты можешь приобрести прекрасную маленькую квартирку в Фулхэме…
— Я не хочу маленькую квартирку в Фулхэме.
— … или Челси. Как насчет работы в Сотбис[2]?
— Ма-ам!
— Дочка Бреды Уитерспун, Ванесса, начала работать секретаршей в большом издательстве. — Диана проигнорировала тот факт, что Кэти уронила голову на стол. — Начинать надо с малого. А сейчас она редактор детских книг в одной из компаний, которую они купили. Она так счастлива. И она неплохо зарабатывает. Бреда так довольна. Это значит, что она самостоятельна, но не роскошествует, так что нуждается только в мужчине.
Кэти начала что-то бормотать в стол.
— Сандра, дочь Барбары Мэйторп, — продолжала Диана громче, — работает на замечательной работе в Сотбис. Ей там очень нравится.
Кэти подняла голову.
— Нет, спасибо, — сказала она.
— И она встречает всех этих замечательных мужчин на работе. Мужчин, которые разделяют ее интересы. — Диана снова взялась за чайник. — Ты не можешь сказать мне, — не совсем уверенно произнесла она, — просто сказать, почему ты предпочитаешь еще целых четыре года учиться и обслуживать столики в этом вшивом кафе, вместо того чтобы найти нормальную работу в издательстве. — Кэти прикрыла глаза. — Я просто отказываюсь в это верить, — продолжала Диана, — ты была официанткой уже в шестнадцать лет.
— Тогда ты гордилась мной, — заметила Кэти.
— Конечно. Тогда это было показателем инициативности. Ты собиралась открывать свой собственный бизнес.
— Ну да, — сказала Кэти, — у всех есть дурацкие мечты.
— Вот именно, — подтвердила Диана.
— Как поживает старый добрый чайный магазин? — спросила Кэти.
— Хорошо. Хозяева все время про тебя спрашивают. Миссис Блатчетт шлет привет.
