дошедшей до Берлина, такое видеть не надо.
Тетка Ульяна, пока дошла до коровника, разгневила себя до макушки. Ей мнилась измаянная корова и спящие в подсобке ленивые девки, и, подходя к воротам, она отломала от торчащего рядом хмыжника хворостину. Не дай бог что, а Степаныч в город умотал, а другой ветеринар поди пьяный уже, на дворе-то ночь.
В подсобке никого не было, и Ульяна, прибавив шагу, пошла в коровник. Навстречу из стойла, вытирая руки полотенцем, вышла Маринка, за ней с ведром Ксюха.
– Что померла!?
– Почему померла? Жива-здорова, принесла бычка.
Ульяна вошла в стойло. На сене, в отгороженном углу, лежал светлой масти бычок, весь в Агилерку. Ульяна осмотрела корову, ощупала живот, погладила. Теленок тоже был в норме: «Леонардом назовем, такой же блондинчик»
– Пупочек оторвался?
– Да, сам оторвался, чисто, – молодухи стояли подбоченясь и раздражали самоуверенным видом.
– Корове облизать бычка давали?
– Давали.
– Воды пить давали?
– Да давали, все хорошо.
– Послед вышел?
– Да. Хватит допрашивать, корову помыли, подоили, бычка накормили.
– Цыц, мне тут, образовались больно. Сколько выпил?
– Два литра выдул.
Ульяну уколола самостоятельность молодух. Ишь, без нее справились, что ж она теперь и не нужна больше. Наглючки, стоят лыбятся. Взрослые больно стали. Но придраться было не к чему. От сердца отлегло.
– А что ж не позвонили? Я же сказала – как начнется, звоните.
– Мы звонили. Ты свой кнопочный телефон выкини, у тебя там батарейка села еще в первую мировую.
Ульяна вынула из кармана телефон, и правда села, уже и день батарея не держит. Придется на этот бесовский смартфон переходить.
Домой Ульяна гребла через хляби уже с другими мыслями.
Не пропащие, однако, девки-то, и че я на них собак спустила. Все правильно сделали, не хуже, чем я. А то, что жопы обтягивают, так это дело молодое, помню, мать крапивой отхлестала, увидев мою юбку выше колена. И танцы у нас тоже были в обнимку, но за жопотряс мать бы убила.
Ульяна обшаркала грязь с калош об кирпичную дорожку перед крыльцом и села на ступени, положив рядом зачем-то не брошенную хворостину. Тучи на небе рассеялись, забрав остатки тревожности, и в груди потеплело. Ульяна смотрела на звезды, где летала максова ракета, и вспоминала название своего настроения. Какое-то диковинное слово, вычитанное в романе давным-давно. «Кажется, это эйфория», – промелькнуло у нее в голове.
– Ты прости, но я сейчас тебя покину. Мне нужно побыть синим быком.
Антон захлопнул дверь в комнату перед носом жены. У Алины отвалилась челюсть.
– Совсем уже кукухой поехал, да?! – она достала из кармана телефон и, судорожно листая контакты, с подвываниями заголосила по-бабьи, даром что была штатным психологом на предприятии.
– За что мне все это? Был же человек нормальный, – набрав номер, Алина откашлялась в рукав, пытаясь настроить нейтральный тон. – Егор Аронович, добрый день, это Сорокина вас беспокоит. Найдется минутка?
– Да-да, Алина Владимировна, конечно, – спокойный голос излучал надежность, и Алина, потеряв официоз, снова заскулила.
– Егор Аронович, мне так неловко беспокоить вас в такое непростое время, но я так больше не могу.
– Не волнуйтесь, пожалуйста, начните сначала.
– Знаете, как началась вся эта история с самоизоляцией, я вынуждена была остаться в городе по работе, детей, понятно, к маме, все-таки в деревне меньше возможностей подхватить этот проклятый вирус. Фирму мужа тоже прикрыли, и он слонялся, как неприкаянный, так я его на дачу отправила, там дел всегда полно плюс рыбалка и все такое. Сначала все было хорошо – забор, говорит, починил, в машине что-то поменял, а то все руки никак не доходили.
Периодически всхлипывая, Алина прошла на кухню. Гора немытой посуды в раковине была засижена мухами, которые при ее появлении взмыли в спертый, прокисший воздух. Алина открыла окно и переложила телефон к другому уху, прижав его плечом. Отгоняя мух, она стала машинально мыть посуду, отскабливая крашеным ногтем засохшую еду.
– Так вот, все началось, когда рядом поставили вышку и на даче появился качественный интернет. Антон очень обрадовался, сказал, что сможет теперь прочитать и посмотреть все, что планировал. Я тоже была рада, что ему там не скучно, но начались странные вещи. Как-то я позвонила, а он говорит: "Ты знаешь, что 99% процентов вселенной – это пустота, и что мир иллюзорен? Что понимание этого – залог эволюции человечества как вида?"
– Извините, что перебиваю, Алина Владимировна, а как у Антона с алкоголем и прочими веществами?
В тоне Егора Ароновича проросли крючки профессионального интереса.
– Вот и я ему: "Ты же, – говорю, – язвенник, тебе нельзя пить", – а он трубку бросил. Я перезваниваю, обещаю выслушать, а сама прислушиваюсь и понимаю, что трезвый.
– Можно поподробнее о его теориях?
– Я не очень поняла, что-то про нейронные белки в полимерах мозга, отвечающих за сознание, и в этой связи про движение точки сборки и тотемных животных.
Алина домыла посуду и переложила телефон на другое плечо. Обычно непробиваемый Егор Аронович был явно заинтересован, что не сулило ничего хорошего. Надо было срочно расслабиться, и Алина достала из-за двери ведро и швабру.
– Возможно, стресс вследствие потери работы и отсутствии перспектив спровоцировали депрессию, а одиночество усугубило ситуацию, заставив искать ответы в мистике и псевдонауке.
– Да, возможно. У меня все это время на работе творился форменный дурдом, и я не могла приехать даже в выходные. Он все реже брал трубку, а когда брал, этот бред начинался снова, и с каждым разом все более нервно. И вот я, наконец-то, вырвалась и приехала, а он меня даже в комнату не пустил, заявил, что ему нужно побыть синим быком.
– Кем, простите?
– Быком, синим быком. И тут я поняла, что без вас не справлюсь. Егор Аронович, миленький, сделайте что-нибудь, я так больше не могу.
– Интересно. У вас же дача в Рябиновке?
– Да.
– Я как раз здесь неподалеку, у друзей в гостях. Давайте, я приеду, и мы на месте решим, что делать. А по дороге на всякий случай позвоню своему однокашнику, он сейчас заведующий в одном стационаре – очень приличном. А вы пока соберите все необходимое. Я быстро – минут сорок.
Алина успела выдраить пол, окна, кухонный шкаф и холодильник, когда к воротам подъехало авто премиум класса. Всегда спортивный, элегантно одетый, с умными залысинами Егор Аронович вошел в дом, поздоровался и, направляемый Алиной, постучал в запертую дверь.
– Антон, здравствуйте, это Егор, можно мне войти?
Не получив ответа, он посмотрел на Алину, та кивнула – ломайте. Егор Аронович поднажал плечом
