— Об чем речь!.. — говорю я словами Шуры Плоткина. — Какие проблемы?! Желание дамы — закон для джентльмена!
И ещё пару раз ЭТО сделал.
* * *
... Лежим, отдыхаем. Я смотрю, между передними сиденьями из-под коврика выглядывает краешек чего-то желто-блестящего.
— Слушай, Дженни, — говорю я.
Ее, оказалось, Дженни зовут...
— Слушай, Дженни, — говорю. — А чего это там под сиденьем валяется? Во-он блестит, видишь?
— А это Его зажигалка, — говорит Дженни. — Между прочим, золотая. Тяжелая, кошмар! Я пробовала ее вытащить оттуда, но мне это оказалось не по силам. Да я и не очень старалась,.. Он из-за этой зажигалки устроил такой хамский скандал в вашей «Астории», что двух горничных, которые убирали наши апартаменты, уволили по подозрению в воровстве, а дежурную по этажу перевели в горничные. Выглядело это отвратительно! Он орал, брызгал слюной, писал какие-то письма, доносы, приходила ваша полиция... Моя Хозяйка, его жена, умоляла Его прекратить эти чудовищные сцены, так он и на нее накричал!.. При всех... Причем, я не преувеличиваю, таких зажигалок он может покупать тысячу штук в день... При его состоянии, при всех его гешефтах, при всех его домах в Германии, в Швейцарии, в Италии — так себя вести?! Причем я сама видела, как он выронил ее из кармана и она завалилась за сиденье. А уж потом проскользнула под коврик...
Честно говоря, из всей ее великосветской болтовни я понял одно: ее Хозяин — богатый мудак и жлоб, выронил зажигалку, а потом кого-то обвинил в воровстве вместо того, чтобы поискать ее в собственном автомобиле. И эта зажигалка сейчас лежит у меня перед глазами, а Хозяин Дженни, успев наплевать в душу сразу же многим людям, считает эту зажигалку безвозвратно утерянной.
Все остальное — «Астория», «горничные», «апартаменты», «гешефты» — мне было до фонаря. Я ничего этого не знал, и мне на это было решительно наплевать.
Что главное в этой истории — существует зажигалка, которая считается утерянной. Все!
— Есть идея! — сказал я Дженни. — Давай подарим эту зажигалку одному моему знакомому Хорошему Человеку. Это будет своеобразной местью твоему Плохому Человеку.
— Прелестная идея! — воскликнула Дженни и лизнула меня в нос. — Но как ты ее достанешь? Она ужасно тяжелая!..
— Детка... — Я снисходительно посмотрел, на Дженни. — О чем ты говоришь! Не смеши меня, малыш.
* * *
— Кыся-а!.. Барсик!.. Мурзик!.. Кы-ся-а-а-а!... — еще издалека услышал я.
Черт подери! Как мне втолковать Водиле, что я не Барсик, не Мурзик и уж тем более не КЫСЯ!
Я бежал, зажав в зубах тяжелую золотую зажигалку, а Водила, стараясь смягчить свой хриплый голос ласковыми бабьими интонациями, монотонно и тупо орал на весь корабельно-автомобильный трюм:
— Кы-ся-а-а-а!!!
Костюма на нем не было. Рубашки и галстука тоже. В одних трусах и резиновых сапогах по колено Водила мыл в кабине пол, споласкивал тряпку в ведре, оттирал педали, руль и ступеньки.
По запаху я сразу понял, что произошло. Мне было только неясно— с кем. Во всяком случае, черненькой Сузи в кабине уже не было.
— Кыся!.. — расплылся Водила в доброй и хмельной улыбке.
И, словно отвечая на мой вопрос, сокрушенно сказал:
— Вот видишь, что бывает, когда девушка мешает «Московскую» с кампари, кампари с пивом, пиво с сухоньким, а сухонькое опять с водкой... И не закусывает. А ты чего там в зубах держишь? Мышку поймал? Ах ты ж моя Кыся! Ай да молодец! Охотник. Ну, покажи мне мышку, покажи...
И тут я не удержался от небольшого, но весьма эффектного спектакля: я просто разжал зубы, и зажигалка с нежным звоном упала на металлический пол трюма.
Водила наклонился, поднял зажигалку, ошеломленно осмотрел ее со всех.сторон. Потом взвесил ее на руке, добыл из нее огонь, защелкнул и тихо сказал почти трезвым голосом:
— Ни хера себе!.. Это где же ты слямзил, Кыся ты чертов? Она ж с чистого золота, бандитская твоя рожа! Ну, Кыся, ты даешь....
* * *
... Минут через двадцать, когда Водила очухался от нашего с Дженни подарка, умылся и переоделся, я попытался зазвать его в фургон, чтобы показать ему пакет с фанерой, который прямо-таки благоухал длительным заключением!..
Как я обычно делаю, когда хочу, чтобы Человек пошел за мной туда, куда мне это нужно? Естественно, это ни в коей мере не относится к Шуре Плоткину. Тут мне достаточно одного взгляда на Шуру. Как, впрочем, и ему. Он только посмотрит на меня — я уже знаю, чего он хочет.
Но когда мне нужно позвать за собой постороннего Человека— например, лифт не работает, а мне нужно подняться к себе на восьмой этаж и нажать кнопку звонка, чтобы Шура открыл мне дверь, — я делаю все очень просто и доступно для Человеческого понимания.
Щура называет таких Людей моими Клиентами.
Итак: дождавшись перед входом в дом такого Клиента, я начинаю негромко кричать «А-а-ааа!..», иду туда, куда нужно мне, и оглядываюсь на этого Клиента. Он останавливается, и я останавливаюсь. Ору громче, оглядываюсь на него, опять начинаю идти. Клиент за мной. Снова останавливается. Я ору еще громче! И стараюсь заглянуть ему в глаза. Клиент, конечно, ни черта не понимает и растерянно спрашивает:
— Ты чего, кошечка?..
Тогда я напрягаю всю свою волю и мысленно говорю ему: «Кретин! Иди за мной, тетеря! Делай то, что МНЕ нужно! Слышишь, ты?! Недоумок! Вперед!!!»
Тут Клиенту начинает казаться, будто он такой умный и проницательный, что вдруг стал понимать даже «бессловесную тварь». И говорит счастливым голосом:
— Ах, ты хочешь, чтобы я поднялся (или «поднялась») за тобой и нажал кнопку звонка твоей квартиры?
Вот тут наступает самый ответственный момент! Тут самое время изобразить прилив бесконечной благодарности и любви ко всему роду Человеческому!.. Тут, как это тебе ни противно, необходимо мурлыкнуть, задрать хвост трубой и слегка потереться о ногу Клиента.
После чего ты можешь брать Клиента, как говорится, голыми лапами, не выпуская когтей! Спокойно иди на свой этаж и будь уверен, что Клиент идет за тобой.
У своей двери ты должен снова сесть и уже без мурлыканья (тут техника отработана идеально!), на своем обычном «А-а-ааа!» еще раз терануться головой о Клиента и снова пристально заглянуть ему в глаза. Это срабатывает как поощрение. И я ручаюсь, что Клиент расколется!
Он нажмет кнопку звонка, подождет, пока Шура откроет дверь, и обязательно произнесет сладким голосом до омерзения ходульную фразу:
— Извините, пожалуйста, это ваша кошечка?
— Конечно, конечно, — отвечает в таких случаях Шура. — Очень вам признателен. Проходи, Мартын...
— Какая хорошая кошечка! — обычно говорит Клиент. — Сама гулять ходит, такая ласковая, такая умная...
«Зато ты — полный идиот! Не мог сразу понять, что мне нужно, жлоб с деревянной мордой!» — думаю я про Клиента и, не скрою, в ту же секунду забываю, как он выглядит.
— Спасибо, спасибо большое! — говорит вежливый Шура и закрывает дверь перед носом Клиента.
* * *
С Водилой у меня этот номер ну абсолютно не прошел! Он уже направился было за мной к торцовой открывающейся стороне фургона, посмотрел на мои отчаянные попытки зазвать его внутрь фургона и недовольно сказал:
— Ну ты нахал, Кыся! На кой тебе хрен фургон? Чего ты там забыл? Тебе в кабине места мало? Я, конечно, тебе очень благодарен за эту зажигалочку, но правила есть правила: в фургон больше ни шагу. Там груз, я за него головой отвечаю. Отправитель мне доверяет, получатель меня ждет. А ты уже одну пачку когтями подрапал. Что ж ты думаешь, я не видел? А это нарушение целостности упаковки. Могут быть неприятности, Кыся...
«О дубина!.. — подумал я. — У тебя могут быть такие неприятности с этой ПОДРАПАННОЙ, как ты выражаешься, пачкой, что тебе небо с овчинку покажется! Ах, Шуру бы нам сюда! Он бы тебя носом в эту пачку сунул да Уголовный кодекс тебе вслух, как мне когда-то, почитал! Так ты бы меня еще под хвост целовал, что я тебя предупредил. Если, конечно, этот кокаин не твоих рук дело!..»
— Идем-ка, Кыся, в каюту заглянем. Может, мой сокамерник уже освободился от своей лахудры, так хоть на палубу сходим вместе. Я тебе море покажу, — сказал мне Водила. — А потом, в ночной бар. Холодного пивка попьем. Айда?
Он вытащил из кабины небольшую дорожную сумку, посадил меня туда и перекинул сумку через плечо.
— Ты пока там не высовывайся. Мы сейчас с тобой как партизаны — околицами да огородами, чтоб нас никто из обслуги не засек. Понял?
«Чего ж тут не понять? — думаю. — Это ты, дундук здоровый, никак меня понять не хочешь. А я-то тебя понимаю прекрасно!»
И я наклонился в сумке так, чтобы он мог застегнуть молнию над моей головой. Слышу, говорит негромко:
— Ох и умница же ты у меня, Кыся! У тебя ж голова — Совет министров! Хотя чего я вас равняю?! Им до тебя еще маком какать, и то не дотянутся! Поехали?
Мы и поехали. Сижу себе в застегнутой сумке и думаю: «Действительно, чего меня сравнивать с каким-то „Советом министров“? Кто они и кто Я? Я — КОТ! Я происхожу от Тигров и Ягуаров, от Пантер и Леопардов, от Гепардов и Рысей наконец... Во мне же потрясающая наследственность!..
