— Ты как себя чувствуешь? — спросила Стефани. Раньше ей бы и в голову не пришло, что она сможет задать такой вопрос любовнице мужа.
— Ничего. А ты?
— Сейчас, по крайней мере, лучше, чем сразу после нашей пьянки.
— Я тоже. Да, он еще сказал, что позвонит перед сном пожелать спокойной ночи.
— Прекрасно. Попробую ему помешать, надо же мне позабавиться. Если мы собираемся осуществить наш план, попробуем заодно доставить себе удовольствие.
— Я пришлю тебе сообщение, если он все-таки сможет позвонить, — пообещала Кати и отключилась.
Джеймс в гостиной смотрел телевизор, а Себастьян мурлыкал у него на коленях. Финн уже спал. Стефани машинально села на маленькую софу — свое излюбленное место, тогда как Джеймс обычно растягивался на диване. Уже усевшись, она подумала: а не присоединиться ли к нему на диване, не попробовать ли спровоцировать его на более тесное общение?
— Может, хочешь еще выпить? — спросил он, вставая.
— С удовольствием, — ответила она и решила, что если не получится по-другому, то просто напьется и набросится на него, и тогда он уже не сможет отвертеться. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз они были близки. У нее возникло ужасное подозрение, что это было еще до переезда в Лондон. Конечно же они это делали и потом. Она просто забыла. У него-то, разумеется, в сексе нет недостатка. Но только не с ней.
Они вполне дружески посмотрели «Кошачью прогулку» и «Кухонные кошмары Рэмси». Оба любили реалити-шоу, смеялись над незадачливыми людьми, втайне испытывая облегчение оттого, что они не такие, а в том или ином превосходят их. В начале одиннадцатого Джеймс встал и направился к двери.
— Пойду звякну Малкольму, — проронил он.
Вот оно, подумала Стефани. Она подождала, когда он поднимется наверх, затем тоже поднялась в спальню и принялась убирать в шкаф одежду, словно решив прибраться. Джеймс с явным раздражением спрятал мобильник в карман.
— Ох, прости, — сказала Стефани. — Ты хочешь, чтобы я вышла?
— Конечно нет, — ответил он. — Я всего лишь собирался спросить, как там жеребенок Коллинза. У него были колики.
— Ну так спроси, милый, — улыбнулась она.
— Да сейчас только вспомнил, Малкольм сегодня вечером собирался на свидание. Потом позвоню.
— Ну-ну. Так он признался наконец, что он гей?
Джеймс рассмеялся:
— Как бы не так.
Он сбежал вниз по лестнице, Стефани последовала за ним, болтая о каких-то пустяках. Просто удивительно, до чего эта маленькая победа ее воодушевила! Может быть, Наташа права и забавно будет смотреть, как он корчится?
Час спустя, примерно в четверть двенадцатого, Джеймс снова встал.
— Наберу еще раз Малкольма, — объявил он и шагнул к двери.
— Наверное, уже не стоит звонить, слишком поздно, — сказала Стефани, улыбаясь про себя. — Вдруг ты ошибся насчет свидания и он уже давно лег?
Она могла бы поклясться, что Джеймс покраснел.
— Если он и лег, то наверняка отключил телефон, так что все-таки я попробую.
— Едва ли отключил, если жеребенок Коллинза болен, — гнула свое Стефани. — Наверное, он весь вечер ждет срочного вызова. Неприлично беспокоить его понапрасну.
— Все в порядке, — твердо возразил Джеймс. — Я обещал, что позвоню.
Он вышел из комнаты, а Стефани улыбнулась. Он явно смутился. Теперь ему придется выдумывать что-то для Кати в оправдание, почему не позвонил раньше.
Кати все еще не ложилась и сидела перед телевизором, рассеянно глядя на экран. После встречи со Стефани ода вернулась домой в состоянии алкогольного дурмана. В поезде она заснула и едва не пропустила свою станцию. Проснулась только потому, что соседка похлопала ее по плечу. Кати решила, что встреча прошла хорошо. Стефани вела себя дружелюбно, она определенно поверила, что Кати не желала причинить ей боль, а это главное. Интересно, если бы не Джеймс, нашлось бы у них что-то общее? Они бы определенно поладили, хотя близкими подругами вряд ли стали. Внутренне они отличались так же сильно, как внешне. Стефани была, как бы это выразиться… рассудительная. Сдержанная, циничная. И пессимистка. А Кати — женщина исключительно эмоциональная, у которой стакан всегда наполовину полон. По крайней мере, она сама так о себе думала. Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что звонок заставил ее подскочить. Она зевнула, чтобы правильно настроиться, и приглушила телевизор.
— М-м-м… алло? — пробормотала она в трубку, делая вид, что говорит спросонья.
Как она и предполагала, это оказался Джеймс.
— Черт, прости. Ты спала?
— Угу…
— Прости еще раз. Мы ходили в паб, и я потерял там счет времени, — сказал он очень убедительно.
— Ты ходил с Питером? — спросила Кати.
— Потом к нам присоединилась Аби. Она была в кино. Смотрела «Звуки музыки», — добавил он.
— Да? С кем же она ходила?
— Понятия не имею. Наверное, с подругой.
— Ну и как — понравилось ей?
— Наверное. Слушай, любимая, я просто хотел пожелать тебе спокойной ночи.
— Не знаешь, кто играл Марию? — спросила Кати, которая, сама не зная почему, едва сдерживала смех. Просто невероятно — до чего легко ему дается ложь.
— Я не спросил. Знаешь, мне завтра рано вставать, и я…
— Не та актриса, ну как ее, она еще недавно получила приз зрительских симпатий?
— Я же сказал — не знаю, — уже с раздражением произнес Джеймс. — Мне в самом деле пора ложиться.
— Ладно, — выговорила Кати. — Тогда спокойной ночи.
— Спокойной ночи. — И он почмокал губами, изображая поцелуи, следуя их каждодневному вечернему ритуалу.
Она заставила себя сделать то же.
Минуты две спустя, пока Джеймс спускался вниз, уже переодетый в пижаму, на мобильный Стефани пришло сообщение: «Только что звонил Джеймс. Он весь вечер был в пабе с Питером. Аби смотрела «Звуки музыки».
«Какая ирония, — подумала Стефани, — что теперь ночные послания от «К.» получаю я».
— Ну, как дела? — спросила она Джеймса, когда тот вошел в гостиную и направился к серванту налить себе виски. Вид у него был слегка напряженный.
— Все нормально, ложная тревога. С жеребенком все оказалось в порядке.
— А как прошло его свидание?
— Я не спросил. Решил, что это не мое дело. — Он вытер лоб, словно его бросило в жар, что вполне естественно. Как правило, Стефани никогда не интересовалась делами Нижнего Шиппингема.
— Как-то все же странно, что он сказал тебе о своем свидании, если не хотел, чтобы ты узнал, с кем оно… — проговорила задумчиво Стефани.
— Да, пожалуй.
— Он как будто специально хотел, чтобы об этом стало известно. Может быть, тебе стоило расспросить его? Поговорить откровенно? Наверное, ему надоело жить во лжи. Я хочу сказать, это ведь отнимает так много сил.
— Да? — осторожно переспросил Джеймс. — Ты так думаешь?
Джеймс заметил, как привлекательно выглядит Стефани. Исчезли спортивные штаны и вязаная кофта на «молнии», которые она обычно носила дома, отдыхая от работы (она говорила, что на работе обязана одеваться во все самое модное, какой бы идиотской ни была одежда), а вместо них она надела расклешенную юбку до колена и топ с длинной кожаной бахромой — кажется, это называют «спагетти» — все это выглядело одновременно прилично и сексуально. Новая одежда Стефани странно его встревожила. Он не то чтобы забыл, что его жена может выглядеть красавицей, он просто отвык от того, что она ему об этом напоминает.
Утром, едва приехав в лечебницу, он позвонил Кати. Он знал, что она всегда медленно просыпается, долго сидит на кухне с чашкой чаю и читает газету, прежде чем почувствует себя способной приняться за повседневные дела. Он с нежностью представил, как, решая кроссворд, она накручивает на карандаш прядь волос и шарит рукой в поисках зазвонившего телефона, а потом улыбается, увидев высветившееся на дисплее «Я».
Утром, проснувшись, она всегда напоминала ему ребенка — с широко распахнутыми глазами, беззащитная, с растрепанными кудряшками цвета меда. Но телефон звонил уже шестой раз, а она все еще не брала трубку. Но вот, наконец, раздался ее голос.
— Господи, — сказал Джеймс. — Неужели я снова тебя разбудил?
— Нет, — ответила Кати, которая все это время смотрела на телефон и решала — ответить или нет. — Я просто была наверху.
— Хорошо выспалась?
— Отлично. А ты?
— А я не сразу заснул — Питер и Аби затеяли на ночь глядя ссору.
— Ах ты бедняжка! — сказала Кати, изо всех сил изображая сочувствие. — Ты, наверное, неважно себя чувствуешь. Из-за чего же они поссорились?
— Да ничего интересного, домашние дела. «Ты никогда не помогаешь мне мыть посуду» — что-то в таком духе.
— Неужели они ссорятся из-за таких пустяков?
