Воспитательница мисс Болль в серых валенках-уггах и арафатке не смогла промолчать. Она с нажимом сказала:
— Движения детей и издаваемые ими звуки неконтролируемы. У большинства из них церебральный паралич. Боюсь, ваш лексикон совершенно неприемлем!
В свою защиту Брайан ответил:
— Я с самого начала сказал, что не буду особо нянчиться с этими несчастными детьми, и я на самом деле не буду этого делать. И поверьте, мэм, им ни капельки не поможет подушка из политкорректных слов, которую вы пытаетесь им подложить. Так что, можно наконец приступать? После вашего ухода меня ждет весьма важная работа.
— Вашему заведению стоит переписать рекламный буклет, доктор Бобер, — парировала мисс Болль. — А то там говорится, будто бы школьные экскурсии приветствуются.
Один из лифтов не работал, и ушло больше получаса, прежде чем все оказались на нужном этаже.
Вернувшись домой, Брайан обнаружил на кухне двух чернокожих детей — мальчика и девочку — в форме начальной школы. Они сидели за столом, жевали тосты и делали уроки.
Первым побуждением доктора Бобера было развернуться и помчаться к входной двери: очевидно, он ошибся домом. Потом он заметил свое пальто и куртку Евы на вешалке в прихожей. Но кто эти дети? Неужели мальчик — грабитель, а девочка — его подельница?
Затем он увидел спускающегося по лестнице подсобника Александра.
— Томас, Венера, поздоровайтесь.
Школьники повернулись и хором пропели:
— Здравствуйте!
Брайан отправился наверх в комнату Евы. Спальня выглядела больше и казалась светлее. Туалетный столик, стул и комод исчезли, как и занавески.
— Эта была фамильная мебель, — сказал Брайан. — Я хотел передать ее детям!
— А я попросила Александра унести эту рухлядь. Он выкрасит стены, пол и потолок в белый цвет.
Брайан открыл рот — как золотая рыбка. Затем закрыл. Снизу донесся крик вошедший Руби — она увидела негра, намазывающего маслом тост.
— Не бейте меня! — взмолилась она. — Я пенсионерка с ангиной и больными ногами.
— О, как досадно, — сказал Александр. — Не желаете чашку чая?
— Ну, пожалуй.
Руби уставилась на детей. Александр представил их, и старуха грузно уселась за стол.
— Я миссис Сорокинс, мама Евы. А вы «друг» Евы? — поинтересовалась она.
— Новый друг, — кивнул негр. — Я ее человек с фургоном.
— А, так это вы! — воскликнула Руби. — Дочка мне про вас рассказывала. Только не говорила, что вы из цветных.
Александр разрезал два тоста по диагонали и выложил треугольнички на тарелку с геометрическим узором. Нашел белую салфетку и небольшой поднос. Налил чай в фарфоровую чашку и молоко в молочник из того же сервиза.
— Не много ли суеты ради чашки чая и тоста, а? — спросила Руби.
— Основное внимание стоит уделять мелочам жизни, миссис Сорокинс. Ведь с глобальными вещами мы ничего поделать не можем.
— Справедливо, — кивнула Руби. — Все мы заложники судьбы. Посмотрите, к примеру, на Еву. Неделю назад она была счастлива, как карапуз на пляже. А взгляните на нее сейчас! Разлеглась в постели, точно царица Савская, и твердит, что не знает, когда соизволит подняться! Я воспитывала дочку не для того, чтобы она стала ленивой коровой. Моя девочка должна была встать и одеться к половине восьмого в будни и ровно к восьми в выходные!
— Мир был бы скучен, если бы все мы были одинаковыми и оправдывали ожидания, — заметил Александр.
— А меня бы вполне устроило, если бы все были одинаковыми, — отрезала Руби. Она закусила верхнюю губу, не зная, что мать Александра делала в точности такое же выражение лица, когда хотела показать свое неодобрение.
Войдя в комнату Евы с подносом, Александр столкнулся с напряженной тишиной. Брайан и Ева словно фехтовали невидимыми рапирами.
Брайан примостился на подоконнике, притворяясь, будто смотрит в окно. Разглядывать там было нечего, разве что прогуливающих уроки школьников да изредка проползающие машины, соблюдающие скоростной режим пятьдесят километров в час. Еще там росли деревья, но Брайан никогда не причислял себя к любителям деревьев. Он даже подписал петицию за вырубку зеленых насаждений в пользу дополнительных парковочных мест.
— Этим деревьям две сотни лет, — сказал он тогда Еве. — Они уже вполне окупили затраченные на них деньги.
Синоптики обещали дождь и сильную облачность, а это значило, что вечером Брайану не удастся посмотреть на звезды. В Англии ненастная погода в порядке вещей, и Брайан часто досадовал, что Ева не соглашается переехать в австралийскую пустыню, где небо всегда чистое, без докучливых английских туч.
Александр спросил Брайана, не принести ли ему чего.
— Чай? Кофе?
— Нет! — рявкнул Брайан. — Я лишь хочу, парень, чтобы ты и твои исчадия убрались из моего дома.
— Простите его, — обратилась к Александру Ева. — За последнюю пару недель ему многое пришлось пережить.
— Я работаю на Еву, — спокойно уведомил хозяина дома Александр и вернулся к своему делу: принялся выдергивать крепящие ковер скобы.
В комнате был слышен лишь хруст тоста, который жевала Ева. Брайану захотелось выбить хлеб у жены изо рта. Она поднесла к губам чашку и вульгарно хлюпнула. Брайан больше не мог сдерживаться. Он заметался по комнате, огибая Александра, сидевшего на корточках.
— Во что обходится это чертово помешательство на напитках? Вы знаете, сколько энергии тратится на приготовление одной чашки чая? Вы, естественно, не сможете назвать цифру, но я вам точно скажу — немало! Умножьте это количество на шестьдесят четыре миллиона человек, то есть на население Великобритании, а ведь это только официальные цифры! И я даже не говорю о долгих минутах, потраченных на ожидание того, чтобы чайник вскипел, чтобы напиток остыл, и на само чаепитие! А ведь в это время станки на заводах простаивают, полки супермаркетов некому наполнять, фуры томятся в доках. А как насчет профсоюзных работников? Их перерывы на чай вообще закреплены законом! Кто знает, сколько небесных тел было упущено в нашем Космическом центре из-за того, что какой-то чертов оператор телескопа отвернулся от экрана как раз в тот момент, когда мимо пролетал важный космический мусор! И все это потому, что кому-то приспичило похлебать настой листьев или зерен в рабочее время! Чай — это позор нации!
— Значит, вы не хотите горячего напитка? — перебил лектора Александр.
— Чашка чая — это больше, чем листья и кипяток, — сказала Ева. — Ты кошмарный упрощенец, Брайан. Помню твои слова как-то ночью: «Не знаю, почему людей так волнует секс. Это же всего лишь впихивание пениса в ближайшую вагину».
Собирая инструменты, Александр рассмеялся:
— Приятно убедиться, что романтика не умерла. Завтра мне зайти, Ева?
— Пожалуйста.
Ева подождала, пока смех Александра не затих внизу, и спросила мужа:
— Брайан, ты все еще любишь меня?
— Конечно, люблю.
— Ты сделаешь для меня что угодно?
— Ну, схватиться с крокодилом, пожалуй, не рискну.
— Схватываться с крокодилом пока не нужно, но я бы попросила тебя некоторое время поспать в сарае.
— Какое время? — агрессивно уточнил Брайан.
— Не знаю, — пожала плечами Ева. — Неделю, месяц, год?
— Год? Я не буду целый год спать в сраном сарае!
— Я не могу думать, когда ты в доме.
— Слушай, может, перестанешь сотрясать воздух? О чем тебе так необходимо думать?
— Обо всем. Потеют ли слоны? Неужели Луну создали композиторы? Были ли мы с тобой когда-нибудь счастливы?
— Я член Менсы[10], — весомо заметил Брайан. — Я могу подумать за тебя.
— Брайан, мне мешает твой храп за стенкой.
— Итак, если ты не собираешься вставать с постели, то как ты планируешь питаться? — холодно поинтересовался он. — Потому что я тебя кормить не стану. Или ты надеешься, что пушистая наседка-мать будет таскать тебе червяков, когда ты громко зачирикаешь?
Ева пока не придумала, кто будет ее кормить, и промолчала.
Брайан пятерней расчесал бороду и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь так, что проем содрогнулся. Оказавшись внизу, он перестал сдерживаться и заорал:
— Да ты с катушек съехала! Тебе лечиться надо! Я записываюсь на прием к врачу! Пора этим мозгоправам услышать мою точку зрения!
Несколько минут спустя по дому разнесся аромат жарящегося бекона.
У Евы потекли слюнки. Брайан знал о ее пищевой слабости. Именно из-за пристрастия к бекону она перестала быть вегетарианкой. В своем чревоугодии она зашла так далеко, что заказывала бекон на органической свиноферме в Шотландии. Ева сочинила маленькую речь, которую произносила всякий раз, когда кто-то узнавал, что она платит за бекон путем прямого дебетования — оформив поручение своему банку, позволяющее свиноводам напрямую списывать с ее счета. Она говорила: «Я не пью и не курю (ложь), практически ничего не трачу на себя (тоже ложь), поэтому, полагаю, я заслужила несколько ломтиков качественного бекона».
