Ознакомительная версия.
– Хорошо, вы можете зайти за мной, – благосклонно ответила Катя, разглаживая складку на сарафане. – Думаю, редкое общение пойдет нам на пользу, все же управлять компанией «Пфлюгге и Архипов» мы будем вместе – на равных, а значит, мы должны терпимо относиться друг к другу. Как видите, у меня разумный подход к делу.
– Очень разумный, – сдерживая улыбку, ответил Федор. – Но было бы куда лучше, если бы ты просто согласилась выйти за меня замуж.
– Лучше для кого? Для вас?
Он не ответил.
«Думай, что хочешь», – мелькнуло в голове у Кати.
К дому-этажерке она шла весьма довольная собой – это только с первого взгляда кажется, будто она уступила, а на самом-то деле все не так. Она вкусно покушает, попользуется предложенными благами и даже не подумает таять, охать и ахать. Она и не подумает влюбляться в Архипова и этим одержит свою маленькую победу. О, она готова играть по чужим правилам, но только итог будет всегда не таким, как им кажется.
– Отлично, – выдохнула она, представляя, как отправляет в рот сочный кусочек мяса. – Отлично.
«Да, я иду! И – да, я буду есть! Ха! Ха! Ха!» – запись порвана и закопана под деревом.
* * *
Генеральная уборка! Она всегда вызывает одновременно приступ вселенской лени и радость от предстоящего порядка. У Кати к этому частенько еще примешивалось чувство легкости, будто она похудела разом на пять-шесть килограммов.
– Долой, и это тоже долой! – командовала она, собирая вялые мокрые листья. – Всем спасибо, все свободны, – продолжала она, складывая их кучкой под кустарником.
На смену старым листьям она натаскала новые, уложила их высокой ровной горкой и даже слегка взбила. Матрас вышел отличный, правда, он вряд ли мог сравниться с надувным, на котором она провела эту ночь.
– Ничего, – приободрила она себя, – осталось совсем немного, и я вернусь в Москву.
Крыша тоже была обновлена. Домик-этажерка приобрел приятный зеленый цвет.
Катя перебрала продукты, разделила их на несколько кучек и, подумав, что предстоящий ужин значительно сэкономит и запасы, улыбнулась.
День постепенно пропитывался солнцем, голубая гладь моря искрилась, и настроение, набрав нужную высоту, переливалось яркими цветами радуги.
Катя прогулялась к ручью, наполнила одну кастрюлю водой, вернулась, сварила рис, плотно поела и, несмотря на то что хотелось принять горизонтальное положение, отправилась купаться. Отплыв немного от берега, она легла на спину и, закрыв глаза, расслабилась, доверяя себя морю.
Мысли в голову полезли странные… Странные для той ситуации, в которой она находилась. Ни разу со дня прибытия на остров Катя не задумалась о том, а как она, собственно, выглядит? Стрижка позволяла не вспоминать о расческе, москиты так постарались над руками и ногами, что прикрыть это безобразие при такой жаре не представлялось возможным, да и смены одежды все равно не было. Косметику и кремы отобрал Карл Антонович, маникюрные ножницы, кстати, тоже. Но это все и не беспокоило – не беспокоило до сегодняшнего утра.
Катя недовольно поморщилась – неужели ей хочется выглядеть лучше из-за Архипова? Нет, конечно же, нет! Просто торжественный ужин – это не рядовое событие и… и вообще – пусть Федор Дмитриевич смотрит на нее – красавицу, и страдает оттого, что такая девушка никогда ему не достанется!
Найдя оправдание своим порывам, Катя вновь, более спокойно, задумалась о своем внешнем виде, вернее о том, как его изменить в лучшую сторону.
Федор перешагнул черту – уже воображаемую – дождь не любит границ, он их стирает. Натянул бейсболку, сунул руки в карманы шорт и отправился приглашать наследницу на ужин.
Перемены, произошедшие во внешности Кати, он заметил сразу. Волосы приглажены, щеки порозовели, точно их усиленно щипали несколько минут, бахрома, образовавшаяся на месте оторванной лямки, аккуратно заправлена, а сам сарафан вроде уже не такой мятый. Спина ровная и взгляд… взгляд уверенной в себе женщины.
– Ты прекрасно выглядишь, – мягко сказал Федор и, поборов в себе желание протянуть руку, добавил: – Ужин готов, позвольте, Екатерина Александровна, проводить вас к столу.
– Позволяю, – кивнула Катя.
На траве, в тени деревьев, была разостлана темно-синяя скатерть, по углам лежали голубые, сложенные пополам салфетки. А в середине…
– О! – воскликнула Катя, не веря собственным глазам.
Ананасы, бананы, мандарины, черешня (ого!), запеченный картофель, копченое тонко нарезанное мясо, ровные куски рыбы с дольками лимона, шашлык на деревянных шпажках, овощи гриль, свежие овощи, корзиночки с чем-то очень похожим на жульен, фаршированные баклажаны, кексы (наверняка пахнут ванилью!), пирожки трех видов (с чем? с чем?!!), ассорти из орешков и еще всякая всячина по мелочи – пир, настоящий пир!
– А вы тоже будете есть? – спросила Катя и, не дожидаясь ответа, устремилась к «столу». Она села на заранее приготовленные надувные подушки, торопливо постелила на колени салфетку и объявила: – Я готова.
– Как насчет вина? – спросил Федор.
– Хотите меня напоить?
Он поморщился, взял нож и ловко снял с горлышка бутылки матовую коричневую пленку.
– Нет, – наконец-то ответил он, – я предпочитаю честную победу.
Первый налет на приготовленные блюда был хаотичным и стремительным. Второй налет – более размеренным и продуманным. Теперь Катя не наворачивала все подряд – она растягивала удовольствие и накалывала на вилку только наиболее понравившиеся ей кусочки.
– О! – воскликнула она, похрустывая огурчиком. – Я забыла вам пожелать приятного аппетита.
– Спасибо, и тебе того же, – кивнул Федор, у которого как раз этого самого аппетита сейчас не было вообще. Он и сам не мог понять, почему… может быть, из-за волнения…
– Откуда вы все это взяли? Хотя не отвечайте, и так ясно – Карл Антонович постарался. Он прислал это ночью?
– Да.
– Я умная, правда?
– О, да.
Сделав глоток вина, Катя с вызовом посмотрела на Федора. В животе что-то ухнуло и защекотало иголочками… А все же он приятный… нет, не то слово – неподходящее. Глаза глубокие, подбородок широкий, небрит… Кажется, чем-то расстроен или просто не в духе…
– А зачем вы устроили этот ужин? – Катя поймала себя на мысли, что кокетничает. Вот сейчас, сейчас он скажет, что все это только ради их сближения. «Сближение» – слово-то какое дурацкое, точно они два космических корабля, которым нужно произвести стыковку.
– Ты не боишься ответственности? Она обязательно свалится на тебя, как только ты начнешь участвовать в управлении компанией, – вместо ответа спросил Федор.
– Боюсь, – немного помедлив, честно призналась Катя.
Он хотел услышать именно это. Нет, не потому что подобное признание говорило о ее нерешительности – он хотел увидеть в ней думающего, ответственного человека, и он это увидел.
– Ты всему научишься, не сразу… я помогу тебе. – Федор сказал это торопливо, точно это были лишние слова, но не сказать их он не мог.
Катя растерялась. Это что он сейчас имел в виду? Что будет ей помогать в любом случае? Или будет ей помогать, если она выйдет за него замуж? А может, он передумал жениться и готов признать в ней равного партнера?
Почему-то последнее предположение неприятно царапнуло. Нет – конечно, она не влюбилась в него (вот еще!) и, конечно, становиться его женой не собирается (размечтался!), но, честно говоря, очень хочется, чтобы подольше уговаривали – это льстит. Да, точно – это просто льстит!
Отправив в рот соленый орешек, Катя вежливо ответила:
– Спасибо, буду вам очень признательна. Думаю, мне действительно понадобится ваша помощь… и помощь Карла Антоновича, разумеется, тоже. Я очень хочу получить еще одно образование, но пока не определилась какое…
– Когда вернемся в Москву, мы это обсудим более детально. Пожалуй, надо устроить тебе небольшую экскурсию – прогуляешься по офису, познакомишься с людьми, посмотришь на образцы нашей продукции…
– А у меня будет свой кабинет?
Федор сделал глоток вина и пристально посмотрел на Катю.
– Вы только, пожалуйста, не думайте, что я ничего не понимаю и отношусь к этому, как к детским играм. Вовсе нет! Нельзя кабинет – ну и не надо, – я и так буду работать! Вы мне там где-нибудь в уголочке выделите место, чтобы поставить компьютер, и я… – она осеклась, заметив в глазах Архипова маленьких танцующих чертиков. Они подпрыгивали и смеялись. – Считаете меня глупой, да?
– Нет, – покачал он головой, – я считаю тебя не такой, как все.
На щеках вспыхнул румянец, и, почувствовав это, Катя принялась старательно расправлять на коленях салфетку. Что за ерунда такая: откуда это смятение, откуда эта дрожь в руках? Ничего же такого он не сказал, и еще неизвестно, что он имел в виду… Не такая, как все… Это какая? Может, он хотел сказать… своенравная? Вспыльчивая? Особенная?..
Ознакомительная версия.
