– Нет.
– Пальчики оближешь. А знаешь почему «Белая лошадь» называется?
– Нет.
– Одна бутылка лошадь с копыт валит. У тебя тарелки-то есть?
– Всего одна.
– Ладно. Не трудись. Обойдемся и так. – Влад положил шашлык на газету, нарезал хлеб, достал из стоявшего тут же рюкзака квадратную бутылку с изображением скачущего всадника на белой лошади и закричал:
– Галка! Иди ужинать!
Пришла девушка, одобрительно посмотрела на шашлык.
– Быстро сварганил. Умница. Все-то ты умеешь.
– В тайге всему научишься. Старик, чего ты торчишь, как пень. Давай, наваливайся.
Юра снял двустволку, фуражку, сходил во двор, вымыл руки.
– У меня есть консервы, – сказал он. – Скумбрия.
– Тащи. Скумбрия – это вещь, – одобрил сибирский охотник.
– И настойка на дикой малине.
– Здорово! – воскликнула Галка. – А то мне эта лошадь порядком надоела.
Юре понравилась Галка. Очень красивая. Волосы рыжие, пышные, в пучке на затылке. Лицо с легкими веснушками. Фигура – любая киноактриса позавидует. А главное, держится непринужденно, словно они сто лет знакомы. Все девушки, с которыми Дымову до сих пор приходилось иметь дело, были или дуры и ставили из себя бог знает что, или простушки, что было еще хуже, так как простушки надоедали Дымову за полчаса.
– Лесник, а лесник, – сказала Галка, когда все выпили и закусили. – Почему ты какой-то запущенный?
– В каком смысле, – спросил Юра.
– Во всех. Тарелок у тебя нет, стакан всего один, да и то треснутый. Одежды нет. Мебели нет. Жратвы нет. Даже, небось, грибов нет соленых. Ну скажи, есть у тебя соленые грибы?
– Нет.
– Вот видишь. Какой же ты лесник, если у тебя грибов соленых нет? Тогда ты не настоящий лесник.
– Я их не умею солить, – сказал Дымов.
– А что же ты умеешь?
– Почти ничего.
– Значит, и жить не умеешь?
– Выходит, так.
– А я все умею, – сказал Влад, уписывая за обе щеки шашлык. Он уже два раза налил себе «Белой лошади» и, никого не приглашая, выпил. – И белке в один глаз попасть могу, и дом за три дня срублю, и на вертолете летать умею. Скажи: лети завтра в космос – полечу. Ночь только надо потренироваться.
– На голове только стоять не можешь, – сказала Галка.
– Я?
– Да, ты.
– Я не могу стоять на голове?
– В жизни не устоишь!
– Устою. На что спорим?
– На три щелчка по носу.
– Идет!
Сибирский охотник отложил шашлык и вскочил на ноги. Лицо у него было обиженное.
– Только,чур, руками за пол не держаться! – сказала Галка.
– Можно и так. Но за это пять щелчков.
– Заметано.
Влад вышел на середину кухни, присел на корточки. Быстрое движение – вот уже он стоит на голове, держась руками за пол.
– Без рук! Без рук! – закричала Галка.
– Пожалуйста…
Сибирский охотник распростер руки над полом. Он был похож на несущегося вниз пловца с вышки.
– Хватит! Молодец! А то шею свернешь! Вставай! – воскликнула Галка.
Влад встал на ноги и сел за стол. Его лицо лишь чуть покраснело, а дыхание даже совсем не участилось.
– Вот так-то. Подставляй нос.
– Ты и вправду все умеешь. На, бей.
Сибирский охотник старательно отпустил в Галкин нос пять увесистых щелчков.
– Больно же!
– А как же ты думала? Не спорь следующий раз.
От щелчков на глазах у Галки выступили слезы, а нос покраснел й слегка распух. Юре было жалко Галку. Он не стал бы бить, даже если бы десять раз проспорил.
– Я хочу тобой поспорить, – сказал неожиданно для себя Дымов.
– Ты? – Влад настолько удивился, что перестал есть.
– Да. Я.
– О чем же?
– Сейчас…
Юра вышел во двор и нарвал букет цветов.
– Назови все цветы.
– Ах, вон оно что… Ну это чепуха! На щелбаны будем?
– На щелбаны.
– Сколько?
– Двадцать.
– Ну что ж, давай, – усмехнулся Влад, – только, чур, потом не плакать.
– Ладно.
– Двадцать – это много, – сказала Галка. – Можно повредить нос.
– Ты о чьем носе печешься? – спросил сибирский охотник.
– Уж не о твоем, конечно.
– Значит, измена?
– Значит, да.
– Месть за нос?
– Не только.
– Ладно, иду один против носовой солидарности.
Влад назвал все цветы, за исключением двух. Юра и Галка были неприятно удивлены. Правда, названия были не все научные, но факт оставался фактом.
– Какой же из меня охотник, если я не знаю название растительности, – сказал Влад самодовольно. – Давай нос, два щелчка ликвидируются, поскольку не совсем угадал. Эти из вашей местной флоры. Я не обязан их знать, но так и быть – прощаю.
После десятого щелчка нос у Дымова стал фиолетовым, после пятнадцатого пошла кровь.
– Перестань, – вмешалась Галка. – Сила-то бычья.
– Ладно, – сжалился сибирский охотник. – Живи. Но запомни – сначала прикинь, а потом лезь. Сначала соразмерь, соответствует ли, а уж потом начинай. Ты понял, старик?
– Понял, – сказал Юра.
Сибирский охотник еще выпил «лошади», никому не наливая, и стал учить Дымова жизни:
– В жизнь нельзя входить тюфяком, – говорил он, вымазывая хлебом банку из-под скумбрии. – В жизнь надо выходить сильным. Все знать, все уметь, а если не знаешь и не умеешь, все равно лезть вперед нахрапом, на арапа. Вот я три цветка назвал на арапа, а вы даже не заметили.
– А в результате? – спросил Юра.
– В результате… – Влад расхохотался. – В результате у тебя разбит нос.
– Я не про это, а вообще.
– А если вообще, то сильным достается все: слава, деньги, женщины.
– Ну, а если человеку не нужны слава, деньги, женщины?
– Как это не нужны? – Влад был поражен. Он покачал головой. – Такого не бывает. Всем хочется сладкого. Тебе вот не хочется?
– Не знаю… Наверно, нет…
– Хочется, но не умеешь взять, – сказал Влад уверенно.
– Я лес люблю, – сказал Дымов. – И животных. У меня есть собака Тамара…
Но Влад уже не слушал. Он спал, положив голову на стол. Заснул он мгновенно. Наклонился к банке консервов и опустил голову на единственную тарелку. Галка еле растолкала его и увела полусонного на кровать.
Юра ушел спать в сарайчик для дров, у него там было немного накошено сена – на зиму Юра решил купить теленка. Ему почему-то очень хотелось иметь теленка.
Утром, было совсем еще рано, Юра проснулся от треска мотоцикла. Он вышел на улицу. Солнце еще не встало. Лес был в тумане, трава покрыта росой.
Посередине двора, возле пускавшего синие клубы дыма мотоцикла, стояли Влад с Галкой и разговаривали.
– Ты просто чокнулась, – говорил Влад. – Сначала я думал, что ты шутишь, а ты, оказывается, просто чокнулась.
– Мне его жалко… А ты сильный. Ты нигде не пропадешь.
– Тьфу! – плюнул Влад. – Ну, дура! Жалко ей! Да если всех жалеть, жалелки не хватит!
– И потом я устала– от тебя. Я все время предмет опеки. А мне самой хочется кого-нибудь опекать. Найдешь себе еще…
– Да уж в этом не сомневайся. Ну, привык!
– Привык…
Влад дал газ и умчался по дороге, не оглядываясь. Синий дым смешался с туманом, и через полминуты Влад исчез, как космонавт, растворившись в слоях атмосферы. Некоторое время еще доносился стрекот мотоцикла, все тише и тише, пока не стал похож на редкое бульканье воды в кастрюле, когда варится что-нибудь на медленном огне; потом стало абсолютно тихо.
– Что случилось? – спросил Юра, хотя уже знал, что случилось.
– Я решила остаться с тобой, – сказала Галка. – Не прогонишь? Если прогонишь – уеду поездом.
– Юра сглотнул слюну.
– Не… не прогоню, – прохрипел он. Голос не слушался Дымова. Так он приобрел себе жену. Галка оказалась хорошей женой. Она
быстро привела в порядок его жилище, наладила регулярное, как в столовой, питание, насолила грибов. Они купили маленький холодильник, еще кое-что по мелочам, и убежище лесника стало теперь нормальным домом. Дымов предлагал Галке зарегистрироваться, но она наотрез отказалась.
– Не… не буду себя связывать путами. Зимой я все равно уеду. Зимой я люблю ходить по театрам, а здесь у тебя театра нет. Да и сам говорил: зимой ты помрешь. Вот удовольствие – хоронить тебя. Лучше уж ты навсегда останешься у меня в памяти живым.
Зимой она в самом деле уехала, и Дымов остался один. Снова в доме стало тоскливо, не прибрано, неуютно. Дымов купил себе теленка, но и теленок не спасал от тоски.
Лесник одичал, редко показывался в поселке. Его серьезно заинтересовали животные и птицы. Дымов вдруг с удивлением убедился, что животные и птицы совсем его не боятся, а даже наоборот – напрашиваются на контакт. Так, например, сороки, не говоря уже о синицах, садились ему на плечи и руки, когда он выносил им еду. Откуда-то появилась белка и тоже, немного поосторожничав, стала брать сухарики из ладони. Он сходил на базар и купил ей кедровых орешков. Дымов все ждал зайца, но заяц так и не показался – наверно, все-таки Влад задавил последнего.
Вечерами Дымов читал лесные книги, мастерил кормушки, скворечники. Кормушки и скворечники выходили странными: неуклюжими, непривычными, непрочными. Днем Юра с ружьем обходил лес, развешивал кормушки и скворечники, высматривал браконьеров. Но браконьеров не было – ленились ходить зимой в лес да и делать там было нечего: охотиться не на что. Правда, Евгений Семенович обещал со временем приобрести и запустить в речушку, протекавшую через лес и едва дотягивавшую до большой реки, пару бобров – «тебе и мне на воротники», пошутил главный инженер – и даже завезти лося, но пока ничье присутствие, за исключением птиц, не нарушало тишины леса.
