Все-таки веселое это дело — отдыхать вот так, диким образом!
Старый друг Водосвинка, с которым они прежде были соседями, обрадовался гостю и попытался распахнуть дверь, но она была заперта с другой стороны.
— Извини, — сказал старый друг Водосвинка. — Сторож унес ключи… А ты здесь какими судьбами?
— Да вот, решил побродить. Когда все время сидишь, это, говорят, вредно для здоровья.
— Вредно, — вздохнул толстый Водосвинка.
— Может, вместе пойдем? — предложил старик Дикобраз, предвкушая ответ старого друга Водосвинки.
— Я бы с удовольствием, — простодушно откликнулся тот. — Да сторож ключи унес… Такое безвыходное положение…
Водосвинка растерянно почесал за ухом, словно надеясь там отыскать ключи, но, так ничего и не найдя, вздохнул и просунул голову сквозь решетку.
— Жаль, что мне нельзя выйти, — сказала эта голова, хотя в сложившейся ситуации только она и имела такую возможность.
— Жаль, — сказал старик Дикобраз и засмеялся, потому что ему совсем не было жаль, ему было даже немножко приятно, что у Водосвинки, по сравнению с ним, все складывается не лучшим, а худшим образом.
— Почему ты смеешься? — подозрительно спросил Водосвинка.
— Да так… Вспомнил этот анекдот про Моржа. Ты знаешь анекдот про Моржа?
Водосвинка знал анекдот про Моржа, и поэтому он тоже начал смеяться. Так стояли они, подталкивая друг друга сквозь прутья клетки, и смеялись Водосвинка над глупым Моржом, а Дикобраз — над глупым Водосвинкой.
— Ну, я пошел, — сказал старик Дикобраз. И не удержался, чтобы не спросить: — Значит, ты остаешься?
— Остаюсь, — вздохнул Водосвинка. — Сторож ключи унес.
Тигры и зебры жили в близком соседстве, но это не способствовало близости их отношений. Тигры по всякому поводу разевали пасть, а зебры сбивались в угол и там, не желая лезть на рожон, тихонько выражали свое недовольство.
— Черти полосатые! — выражали свое недовольство зебры.
Старик Дикобраз был далек от этих забот, и он сначала поболтал с зебрами, потом с тиграми и выяснил, что те и другие были, в сущности, премилые существа.
Тапир, странное животное, нечто среднее между лошадью и свиньей, спросил у Дикобраза что-то по поводу ипподрома.
— Интересно, кто сегодня первый пришел, — сказал он, укладывая поудобнее свое грузное тело. — Я всегда слежу за тем, кто пришел первым.
— И вы тоже бегаете? — в свою очередь поинтересовался старик Дикобраз.
— Бегаю ли я! — воскликнул Тапир и посмотрел на Дикобраза так, как смотрит профессор на студента-двоечника. — Бегаю ли я! Нет, мой дорогой, я отнюдь не бегаю, отнюдь! Но это нисколько не мешает мне быть в курсе того, как бегают другие. Вы поняли мою мысль?
— Нет, — сказал старик Дикобраз. — Ничего я не понял.
— Ну как же! — досадливо поморщился Тапир. — Для того, чтобы узнать вкус борща, не обязательно в нем вариться. Для того, чтоб понимать скачки, не обязательно самому скакать очертя голову. Улавливаете?
— Нет, не улавливаю, — сказал старик Дикобраз и засмеялся.
— Ну как бы вам популярнее объяснить? — волновался Тапир. — Как бы вам изложить подоходчивей?
Он задумался, склонив голову, которая, пока он думал, опускалась у него все ниже и ниже, затем коснулась пола и замерла. Глубокая задумчивость обычно переходила у Тапира в глубокий сон.
Потом был Носорог, страшный зверь, с которым даже жутко болтать, разве что через решетку. Пользуясь этой решеткой, Дикобраз все же с ним поболтал, но не извлек из этого удовольствия, потому что страшный зверь Носорог был начисто лишен чувства юмора.
— Послушайте, что это у вас на носу? — спросил его старик Дикобраз.
— Рог, — сказал Носорог.
— А я думал, что это тросточка.
— Нет, это рог, — сказал Носорог.
— А может быть, это хвост? — спросил Дикобраз, вспомнив историю со Слоном. — Может, вы стоите наоборот и с вами нужно с другой стороны разговаривать?
— Нет, это рог, — сказал Носорог.
Ничего интересного. Правда, Дикобраз посмеялся, но не от души, а только так, в порядке разъяснения.
— Смеетесь? — спросил Носорог. — Тут у нас Леопард растерзал Быка. Я тоже очень смеялся.
Клетка клеткой, но мало ли что…
— Нет, я не смеюсь, — сказал Дикобраз и попрощался с Носорогом.
День кончился, пора было возвращаться домой. Старик Дикобраз шел по аллее, в темноте натыкаясь на клетки лисиц и пантер, которые ворчали, выражая свое недовольство. По ошибке он чуть было не попал в клетку Льва, но она, к счастью, оказалась запертой.
«Хорошо, что они сидят в клетках, — подумал старик Дикобраз. — Иначе хоть не выходи из дому!»
Дома, уже засыпая, он вдруг вспомнил этот дурацкий анекдот про Моржа и опять посмеялся над простаком Водосвинкой. Потом вспомнил, что Леопард растерзал Быка, встал и поплотнее закрыл дверь своей клетки.
И снова долго смеялся.
Примечание:[65]
Киви-киви выглядит так, будто у него крылья в карманах, поэтому у него такой независимый вид. И он ходит с этим видом, словно бы говоря: «Вот погодите, сейчас я выну крылья из карманов, тогда посмотрите!»
А на самом деле у Киви-киви попросту нет крыльев. Был бы он зайцем или бобром, в этом не было бы Ничего удивительного, но он птица, ему положено их иметь, поэтому всем кажется, что у него крылья в карманах.
Еще в школе, когда он выходил отвечать, учитель всякий раз делал ему замечание:
— Как ты стоишь? Ну-ка вынь крылья из карманов!
Но он не вынимал, он не мог вынуть, ему нечего было вынуть, и ему всякий раз снижали отметку по поведению.
Потом он вырос и встретил Горлицу, и они часто гуляли вдвоем по полянке, пропадая в высокой траве. Киви-киви хорошо бегал, у него были сильные ноги, и он всегда догонял Горлицу, а она его догнать не могла. И так они гуляли и бегали по полянке, и Горлица предлагала ему полететь, а он отвечал:
— Что-то не хочется.
Но он обманывал, ему очень хотелось, ему так хотелось полететь с Горлицей, но он обманывал, потому что у него не было крыльев.
И однажды Горлица улетела с кем-то другим. А он все ходил с независимым видом, будто это его не тревожило, будто — подумаешь, велика беда, скатертью дорога!
Потом Киви-киви поступил на работу. Он стал почтальоном и должен был доставлять срочные письма, но он доставлял их с большим опозданием, потому что всюду ходил пешком. И когда ему делали замечание, он обманывал, что была буря, что на него налетели коршуны и пришлось задержаться, чтобы их разогнать.
И у него отобрали все срочные письма и сказали, чтобы он поискал себе другую работу. А он сказал:
— Подумаешь, велика беда, я и сам хотел уходить, эта работа мне вовсе не нравится!
Потом он работал на метеорологической станции. Для того, чтоб определить погоду, нужно подняться очень высоко, но он не поднимался, он не мог подняться, и, когда его спрашивали о погоде, он обманывал, что будет дождь, или что будет солнце — тоже обманывал. И все возмущались, все говорили, что это безобразие, что этому нет названия, что эту станцию давно пора разогнать.
Но станцию не разогнали, а выгнали только его — Киви-киви.
И все равно он ходил с независимым видом, показывая всем, что, подумаешь, как-нибудь проживем, обойдемся — подумаешь!
И еще он работал в разных местах, но нигде не задерживался, и его называли летуном за то, что он так часто меняет работу.
А он все обманывал, обманывал и обманывал, он все обманывал и ходил с независимым видом. Целый день он ходил с независимым видом, а вечером залезал в свою норку и ворочался с боку на бок и долго не мог уснуть. И он тер об землю эти места, где у него должны были вырасти крылья, и вспоминал небо, каким оно было после дождя… И он думал, что небо это — подумаешь, и Горлица эта — подумаешь, и вообще это все — подумаешь!
Потому что себя он не мог обмануть.
Примечание:[66]
У Муравьеда все в порядке
Если вы Муравей и торопитесь по своим делам, и вдруг ни с того ни с сего, попадаете в лапы Муравьеда, что вы ему скажете?
— Добрый день, — скажете вы, — чудесная погода, не правда ли?
— Превосходная, — пробасит Муравьед. — В такую погоду неплохо бы закусить, а?
— Не знаю, — скажете вы. — Мне лично что-то не хочется. — И добавите: Ну, я побежал. Мне еще нужно к Сверчку забежать, да еще к Жуку, да к Медведке.
И тут Муравьед непременно обрадуется. Он скажет, что с Медведем они старые приятели, а вот с женой его не довелось познакомиться — значит, ее зовут Медведка, да? — и что было бы очень хорошо, если бы вы, Муравей, передали Медведю от него привет, а также вот это письмо, уже написанное, но еще не отправленное, в котором Муравьед уведомляет своего друга Медведя, что все в порядке и никаких новостей нет, а также передает привет его жене — так, значит, ее зовут Медведка?
