одному околобиатлонному и авторитетному (в самом широком смысле этого слова) господину — будем звать его Инициатор — пришла в голову идея, как помочь нашим парням. Он пригласил известную в определенных кругах, красавицу Марину и поставил задачу. Если с нормами морали у Марины, возможно и были какие-то разногласия, то по части патриотизма она могла заткнуть за пояс добрую половину Государственной Думы.
— Яволь! — отрапортовала Марина, внимательно выслушав инструкции, и отправилась выполнять ответственное задание Родины.
Спортсмены разных национальностей, мотаясь из страны в страну по этапам Кубка Мира, прекрасно знают друг друга и общаются не только на лыжне. Некоторые даже приятельствуют. И в вечер перед завершающей гонкой, спортсмены разных стран непринужденно общались в уютном кафе при спортивной деревне. Пили чай, смотрели MTV, обсуждали последние спортивные события, кто-то играл в бильярд. Марина, в простом, но предоставляющим обширные возможности для фантазии платье, появилась незаметно. И также незаметно, но вполне естественно оказалась за столиком, где в числе прочих находился и Свен.
У сурового тевтонца, беспощадно уничтожающего всех своих соперников, не было ни единого шанса против хрупкой Марины. Вдали от родины, в бескрайних русских снегах, уставший от бесконечных гонок и тренировок, от осточертевшей спортивной диеты, он был повержен первым же, украдкой из-под ресниц, брошенным взглядом.
Если бы кому-то пришло в голову просмотреть записи с камеры видеонаблюдения на этаже, где жила немецкая команда, то он бы увидел, как ночью в комнату Свена (куда он пригласил Марину посмотреть его коллекцию медалей), несколько раз, воровато озираясь, заходил коридорный, принося тихонько позвякивающие пакеты.
Под утро взъерошенная Марина тихонько выскользнула из номера. Правда «выскользнула» — не совсем то слово, поскольку двигалась она не вполне уверенно, и как- то странно переставляла ноги. Лицо тоже выглядело странным, на нем застыла тихая задумчивая улыбка.
— Ну как? — слегка поморщился от запаха перегара Инициатор — нейтрализовала фашиста?
— Натюрлих! Думаю, он не скоро из номера выйдет. Зверюга… — тут она осеклась и с той же тихой застывшей улыбкой уставилась в пол.
Старт был назначен на десять утра. Инициатор в прекрасном настроении расположился в VIP-ложе, предвкушая успешную гонку. В связи с отсутствием основного конкурента, у наших парней появлялись реальные шансы заехать в призы.
Каково же было его удивление, когда Свен, как ни в чем не бывало, появился на стартовой поляне. Выглядел он слегка помятым, и рожа была румянее, чем обычно. А еще он единственный из всех тридцати спортсменов оказался без шапки и перчаток. В минус двадцать…
Если отсутствие шапки никого особо не удивило — некоторые спортсмены даже в морозы иногда бравируют отсутствием головного убора — то выступать в мороз без перчаток, это был нонсенс. Как можно точно стрелять с окоченевшими на морозе пальцами?!
Но видать Свен получил такую порцию тепла ночью, что не нуждался в дополнительном обогреве.
Думаю, вы уже догадались, кто победил в гонке?
— Хорошо тебя — суки под Москвой в 41-ом не оказалось — восхищенно выругался Инициатор.
Студенческие годы, идем с Олегом на очередной сабантуй. С собой бутылка водки. Приходим, гульбище уже разгаре, толпы шляются по квартире, густой туман табачного дыма, треньканье гитары в одной комнате, рев Deep Purple — в другой. В общем — все как обычно. Но есть одна проблема — мы заявились в разгар гулянки, когда все спиртное уже выпито, его разумеется не хватило, а денег на добавку (что тоже разумеется) — ни у кого нет. И если мы сейчас засветим наш пузырь, то он уйдет в момент и нам достанется, в лучшем случае — по паре стопок. Такой сценарий нас не устраивал, и мы решили для начала, уединиться в каком — нибудь укромном уголке и принять немного для создания праздничного настроения. А потом уже можно будет и поделиться.
Закрылись в ванной, только сделали по глотку, как стук в дверь.
— Эй, а вы чего там заперлись? Бухаете что ли? — у Сани какое- то сверхъестественное чутье на подобное.
— Да нет, Олегу плохо стало, я помогаю — крикнул я через дверь — скоро выйдем.
— Как помогаешь, психологическую поддержку оказываешь? — не поверил Сашка.
— Давай быстренько еще по глоточку и выходим, а то достанет — шепнул я Олегу — и делай вид, что тебя тошнит. Мы глотнули по разу, и Олег стал издавать характерные звуки, чтобы убедить бдительного Саню, что никакого жульничества нет и ему на самом деле очень плохо.
— Или ты ему свои два пальца арендуешь? — не унимался Саня.
— Проваливай, бесчувственный ты человек! — я сделал Олегу знак продолжать. Олег встал в театральную позу, выпучил глаза, развел в сторону руки и, высунув язык, исторг целую палитру разнообразных и узнаваемых звуков.
Получилось вполне правдоподобно, Саня успокоился и от двери отошел.
И тут я вижу, как у Олега меняется лицо. Сперва из озорного оно становится озабоченным, затем — вопрошающим, потом просто изумленным, а потом его тошнит самым, что ни на есть натуральным образом, прямо в раковину. Вот, что значит — вжился в роль! Бедолага.
— Перевоплотился, бля — пробормотал Олег — только продукт зря перевел.
Неизвестно, поверил бы Олежке Станиславский, но собственный желудок ему поверил безоговорочно.
Зато, по выходу, он с чистой совестью встретил Сашкин подозрительный взгляд.
Жил в городке П. журналист, назовем его Шурик. Трудился он на телевидении репортером и был довольно известным в городе человеком. Был он красив, остроумен, смел и талантлив. Информационная программа, что он вел, выгодно отличалась от скучных, однообразных новостных программ, что шли тогда по ящику. Ежевечерняя десятиминутная передача освещала самые яркие и скандальные события, случившиеся в городе, от криминальных разборок, до спасения котенка, свалившегося в канализацию. Сейчас таких передач по нескольку штук на каждом канале, а тогда — на заре перестройки — это было ново и свежо. Неугомонный и бесстрашный репортер отважно бросался в гущу событий. Буквально лез с камерой наперевес под пули и даже получил огнестрельное ранение во время очередной бандитской разборки. Правда злые языки утверждали, что это была инсценировка, чтобы добавить популярности и ореола и рана была бутафорская, но мы не станем обращать внимание на всяких завистников.
Итак, Шурик был личностью известной и, поскольку городок у нас небольшой, знаком со многими влиятельными людьми, а с некоторыми из них — даже дружен. Приятельствовал он и с директором городского мясокомбината. А мясокомбинат у нас был большой, со славной и долгой историей,
