Ознакомительная версия.
Воцарилась неожиданная тишина.
Наконец, багинотец еле слышно выдавил:
– У меня… р-руки… т-тряслись…
– Ну герой!..
Дружный гогот огласил окрестности пастушьего дворика.
И громче всех хохотал сам проводник.
Отсмеявшись всласть, словно переплавив, перетопив всё нервное напряжение и страхи утра, люди стали собираться в обратный путь. Кони были отвязаны, и беглому мерину, как самому крепкому из двоих, к его вящему неудовольствию, был доверен всё еще неподвижный, но уже вовсю ухмыляющийся и моргающий конунг. На лошадь багинотца были навьючены топоры, мечи и плащи, и мирная флегматичная кобыла сразу обрела вид воинственный и пугающий.
– Ну, двинулись, ребятушки, – снимая, наконец, с лица надоевшую маску, удовлетворенно проговорил волшебник. – Дивиденды получим, переоденемся, пообедаем – и вперед. Что-то мы с вами подзадержались тут, не находите?
Ребятушки находили, и хоть после переодевания и обеда в глубине души они не возражали бы и против отдыха, но спорить с магом-хранителем никто не стал. Время не ждало.
Осторожно ступая по изрытой огненными мячами земле, кони и люди двинулись на северо-восток под чутким руководством багинотца, улыбающегося как отсутствующее сейчас солнышко.
– Это вы на самый дальний выгон попали, в хозяйство дядюшки Бруно, – оживший проводник с удовольствием принялся объяснять победителям тени тумана.
– Багинотского? – рефлекторно уточнила Серафима.
– Нет, что вы! – рассмеялся Гуго. – Дядюшки Бруно – пастуха. Он весельчак у нас. Не поленился, сам указателей наделал, стрелок – «К Бруно Багинотскому». Чинуши, конечно, визжали по этому поводу как поросята недорезанные, но ведь не поспоришь! Бруно – его имя, живет он в Багиноте, значит, куда ни кинь – везде Бруно Багинотский выходит! Единственное, на что они смогли его убедить – это поставить кавычки.
– Я бы таких весельчаков… – почти шутливо пробормотала царевна, но тут же сочувственно хмыкнула. – Знал бы он, что накликанные его вывеской гости сделают с его же избушкой, зарекся бы шутить.
– Он-то? – долговязый паренек покачал головой. – Не-а. Он не зарекся бы. Он у нас такой.
Иван улыбнулся благодушно – то ли настойчивости неизвестного пастуха, то ли своим мыслям, поглазел по сторонам, задрал голову и принялся придирчиво изучать потолок из молочной мути над головой.
– Что там? – полюбопытствовала Сенька и, не дожидаясь ответа, подключилась к созерцанию невидимого неба.
– Смотрю, не пропадает ли уже туман, – не опуская головы, гордо пояснил супруг.
– Не думаю, что это случится так скоро, – как бы дивясь нетерпению молодежи, ветеран оккультных наук качнул растрепанной седой головой. – Туман обязательно рассеется, но как обычное явление природы, то есть, под влиянием естественных факторов, таких, как солнечный свет, дождь, ветер…
– А по-моему, – увлеклась выглядыванием перемен в погоде Западного Багинота и Серафима, – он уже стал чуть пореже. Вон там, справа.
– И слева! – радостно присоединился к самозваным метеорологам Гуго.
– И сзади!.. – с радостным удивлением подметил Иванушка.
Недовольный таким фривольным поведением местной погоды, Адалет критически оглядел упомянутые направления и был вынужден согласиться.
– Хм… – сурово сдвинул лохматые брови и сдержанно проговорил он. – Сдается мне, что на этот раз вы не ошибаетесь.
– И весной снова запахло! – упоенно потянул носом и развел руками багинотец, словно собираясь заключить в восторженные объятья всех и всё вокруг.
– Землей!..
– Травой!..
– Болотом!..
– Что?..
– Б-болотом…
– Еще один шутник?!
– Н-нет, что вы!..
– А может, тут поблизости?..
– В Б-багиноте… н-нет… б-болот.
Вся веселость отряда пропала вмиг. Багинотские выпасы, милые и дружелюбные еще секунду назад, в один момент превратились в укрепрайон, занятый превосходящими силами смертельно опасного противника. Толща как будто редеющего тумана – в неприступные крепостные стены. Безобидные запахи – в предвестники беды. Руки сами по себе потянулись к маскам и оружию, ноги прибавили шаг, головы закрутились как волчки, силясь пронзить молочно-белую пелену настороженными взглядами… Но всё было тихо.
– Болотом! – не выдержал, наконец, и гневно фыркнул Адалет, с опаской опуская посох. – Болотом!.. Надо же такое придумать!
– Ох уж этот мне… храбрец-удалец… – глухо просипел со своего скакуна Олаф. – Тени своей боится…
– И не своей, а туманной… И не придумал это я, а мне так показалось! – смущенно принялся оправдываться нескладный паренек.
– Мне тоже так показалось. Вроде бы, – лояльно заявил Иванушка, тем не менее не спуская ока с замершей, будто в ожидании чего-то, стены тумана.
– Я… обратила внимание… – поборов сомнения, проговорила Сенька, – что перед появлением твари туман как будто редеет…
– Но мы же ее!.. – воскликнул было Иван, но тут же оглянулся на волшебника. – Мы же ее?..
– Совершенно точно, – авторитетно кивнул тот. – Точнее быть не может. Сеть Агграндара – заклинание в борьбе с ними безотказное.
– А может, мы ее не?.. – постоянно и нервно оглядываясь через левое плечо, словно ожидая, что по какой-то неведомой причине именно оттуда вот-вот появится нечто неопределенно-немыслимое и туманно-жуткое, задал вопрос Гуго.
– Мы ее да, – за чародея ответила Сенька.
– А кстати, кто такой Агграндар? – тут же поинтересовался царевич, искренне считающий, что при пополнении запаса знаний нет такого понятия, как «не время».
Глаза старого мага увлажнились.
– Агграндар, ребятки, это единственный человек, побывавший на острове Тумана, родине теней, описавший их повадки и среду существования, и вернувшийся живым. Великий был путешественник и исследователь, Юлиаус Агграндар… великий ученый… великий маг…
Серафима забыла выглядывать призрачную угрозу, споткнулась и прикусила язык. Если Адалет кого-то, кроме себя, называет великим магом, это значит… это значит…
Что это могло бы значить такого эпохального, головокружительного и невероятного, измыслить она не успела, потому что ее супруг, или придумавший такое значение раньше ее, или полностью проигнорировавший сей любопытный момент, уже дотошно продолжал допрос.
– А почему «был»? Разве он умер?
Старик задумался.
– Может, и умер. Может, нет. Может, в своих путешествиях он обнаружил какое-нибудь место, воплощение его представления о парадизе на земле, и остался там… Но следы его в нашем тесном мирке теряются лет… э-э-э-э-э… много лет назад, ребятки. А жаль. Знавал я его. Башковитый был чародей… башковитый…
– А может, она… ну тень то есть… размножилась? – не унимался изобретательный на гипотетические несчастья багинотец.
Маг торжествующе усмехнулся.
– Чтобы ей размножиться хотя бы надвое, надо год как минимум. Дальше идет банальная арифметическая прогрессия. Правило Агграндара. А ваш туман вы в первый раз когда заметили?
Проводник примолк на несколько секунд, сравнивая так и сяк предложенные промежутки времени. Икс равен игреку никак не получался.
– Так выходит, ваше п-премудрие, что второй болот… то есть, туманной твари в Багиноте абсолютно точно, точно-преточно, точно-точно-преточно быть не может? – на всякий случай, всё же уточнил он.
– Ох, нелегкая это работа – из болота тащить Багинота… – закатила глаза и мученически вздохнула Серафима. – Тебе ж сказали – нетути! Сдохла! Скопытилась! Сыграла в ящик! Закрючилась! Тютю ляля, бяки съели!.. Ну как тебе еще объяснить? Кого, по-твоему, на ваших фермах разводили – свиней, баранов или туманных тварей? Угадай с трех раз!
– Т-тв… то есть, свиней и баранов, конечно… – не веря самому себе, всё же выдавил их проводник.
– Ну вот, видишь! – с демонстративным облегчением выдохнула Серафима. – Ох уж эти мне витязи багинотские…
Гуго сделал слабую попытку улыбнуться, не смог, виновато пожал плечами, опустил глаза и пристыженно ускорил шаг.
– Сень, ну зачем ты так с ним… – укоризненно склонился к ушку супруги Иван. – Сама-то давно ли за меч от слова «болото» хваталась?
– Схватишься тут… когда пугают всякие… – скривилась и неохотно признала правоту мужа она. – И вообще. Надоел мне этот Багинот хуже перловой каши. Жду-не дождусь, когда уже дальше отправимся. Погода, вроде, с утра налаживаться начала, может, Масдай согласится из своей парусины вылезти… Вернемся, гонорар сострижем, и в путь.
– А успеем… до вечера-то… вылететь?.. – с трудом повернул в их сторону голову и тут же принялся беспокоиться Олаф.
– А куда денемся? – включился в планирование старик. – По всем моим вычислениям пробыть мы тут дольше четырех часов не могли. Три часа… сорок семь минут… тридцать одну… тридцать две… тридцать три и так далее секунды. До вечера как раз…
Ознакомительная версия.
