- Когда он решил закончить наши отношения... он... переписал на мое имя свою квартиру в высотке и машину, цену которой я слабо себе представляю, если честно, - Женя подняла глаза на отца и негромко проговорила: - И я совсем не хочу сейчас получить какой-нибудь сертификат с номером банковского счета для содержания ребенка.
Андрей Никитич ничего не ответил. Не сразу. Сразу он сидел и переваривал, внимательно глядя на дочь. Его пальцы, до этого слегка постукивавшие по столу, сейчас прекратили свое движение. Он же пытался осознать сказанное и то, что это значит. За окном был ноябрь. Противный и мрачный. Женя вернулась в сентябре совершенно потухшей. Как будто бы это вовсе не его Женя, а только манекен, на нее похожий. Ну и с механизмом внутри, чтобы разговаривала и ходила на работу. Притворялась Женей.
Потом он понял, что молчание затянулось, и проговорил:
- И что сейчас? С этим несметным богатством?
- Понятия не имею, - пожала она плечами. – Я с ним встречалась не ради квартир. Нет, я не стану говорить, что мне не нравилось. Это приятно, когда тебе дарят подарки, катают на собственной яхте и тебе не приходится каждый день мыть посуду и выдумывать, какой суп приготовить. Но если уж говорить о цене, то я бы предпочла, чтобы со мной поговорили, как с человеком, без всех его несметных богатств, а не расплатились, как с девкой.
Андрей Никитич при ее последних словах нахмурился еще сильнее и опустил голову.
- Ладно, понял, - пробормотал он. – Растим сами. Может, хоть он в сапожники пойдет, продолжит династию.
Сами. Конечно же, сами. В случае с Женей иначе и быть не могло. Она отлично помнила, что Роман говорил о ребенке. Их ребенке. Но он говорил и о свадьбе. А если он изменил одно решение, что ему мешает изменить и все остальные намерения?
По вечерам в своей комнате она пыталась нарисовать в мечтах их разговор, который однажды – завтра или послезавтра – мог бы случиться. Вот она набирает его номер. Вот он отвечает, спустя несколько гудков. А потом… Что потом?
«Рома, я беременна».
А вторить ей будет нежный девичий щебет: «Рома, с кем ты там?».
Какая-то исковерканная версия ситуации с Ниной.
Такая глупость! Хорошо, что все закончилась вовремя. Когда еще не успела привыкнуть, врасти так, чтобы пришлось вырывать с мясом и кровью. Теперь можно лишь тихонько грустить, свернувшись под пледом, что мужчина, которого она полюбила, ставший для нее самым важным и единственным, - больше ей не принадлежит. И даже сны, в которых он часто приходил к Женьке, больше не повергали ее в отчаяние, потому что маленькая новая жизнь, живущая в ней, помогала без страха смотреть в завтрашний день.
Но если бы ее спросили, что в действительности испытывает Евгения Малич, она бы не раздумывая ответила, что бесконечно скучает и порой мечтает остаться в том сне, где Роман рядом и крепко держит ее в своих руках, укрывая от всех невзгод.
Так и проходили теперь недели, неторопливо и незаметно. В университете, куда главдракон, словно взмахом волшебной палочки, переманил нового экономиста, пока совершенно неясно, толкового или нет, странным образом было довольно тихо, что позволяло Жене выполнять свою работу без особенной траты душевных сил.
Ташка была поглощена новой концепцией собственной жизни: «Все мужики козлы! Без них проживу!». Дома отец требовательно выспрашивал лишь о том, что было связано с ребенком, и в душу деликатно не лез. Уваров больше не появлялся – его не звали. А сама Женька с нетерпением стала ждать выходных, взяв за правило обязательно гулять по несколько часов в сутки, чему способствовали неожиданно установившаяся прохладная, но солнечная погода и морской воздух, о полезности которого не стал бы спорить даже самый убежденный скептик.
Впрочем, существуют некоторые сентенции, с которыми скептики могли бы поспорить. Например, о том, что судьба человека и за печкой найдет при необходимости. Но мы не скептики. Мы не будем спорить, но лишь утверждать это правило самым уверенным образом – железнодорожным, потому как что может быть увереннее поезда, мчащегося по строго заданному пути и расписанию?
Железная дорога в Солнечногорске пересекала город весьма своеобразным способом.
Выныривая из промзоны, она неожиданно попадала прямо в самый центр и тянулась вдоль набережной так, что из окошек проходящих мимо составов видно было море. А солнечногорский вокзал располагался в начале главной пешеходной улицы, отчего получалось, что, когда на него прибывал поезд, выход к морю с нее оказывался закрыт. Весь городок подчинялся этому правилу. Какие у городка варианты? Звонок – перекрытый шлагбаум – вагоны, вагоны, вагоны.
В отличие от времен года, такие вещи не меняются. Хотя, конечно, в южных широтах и смена сезонов весьма относительна.
В тот со всех сторон приятный день народ праздно бродил по плиткам набережной в свой законный выходной вместо того, чтобы заняться чем-нибудь полезным. Что за радость в таком шатании – одному богу известно, но зато можно посмотреть на толпу, что наполняла привокзальную территорию – встречающих, уезжающих, провожающих, продающих пироги с кроссвордами и, наконец, предприимчивых владельцев квартир, домов и сарайчиков, предлагающих услуги посуточной аренды (пять минут до пляжа, все удобства, с животными не берем).
Приблизительно в 16-00 вокзал принял в свои гостеприимные объятия столичный поезд. С него и сошел бодрой поступью Артем Викторович Юрага с легким рюкзачком за плечами и удивительной способностью радоваться жизни, поселившейся в нем с тех самых пор, как он сам поселился в Гунинском особняке. Поводов радоваться у Юраги было немало.
Его поездка в столичный город к приятелю Владимиру Александровичу, кандидату экономических наук и доценту кафедры политэкономии, – была спонтанной, обещала приятное времяпровождение, но она же открыла некоторые радужные перспективы, хотя изначально планировалось просто побухать вместе. Ну и, как знать, посетить старых подружек, как подбивал его сам Володька.
До подружек, правда, так и не дошло. Сначала Артем получил предложение поработать внешним совместителем и провести курс по практическому маркетингу для перваков в первом семестре (у них там преподаватель на кафедре ногу сломал) – и это было как нельзя кстати в его ситуации. Потом он обнаружил себя читающим лекцию, хотя никогда в жизни этого не делал. Как все это совмещать с жизнью в Солнечногорске, Юрага пока представлял себе не очень отчетливо. Зато точно знал, судьба повернулась к нему правильной стороной и сияет улыбкой.
Закинув рюкзак на плечи и достав из кармана телефон, домой с вокзала Артем отправился вовсе не сразу, а сперва побрел к набережной, где можно спуститься к морю, чтобы поснимать птиц, если повезет. Они начинали слетаться сюда по осени и были почти что местной достопримечательностью, вызывая восторги детишек, приезжих и пенсионеров.
Там, у самой воды, он и встретил Женю, наблюдавшую игры, устраиваемые бешеными чайками. Артем Викторович улыбнулся этой находке и подумал, что жить в маленьком городке – это тоже не так плохо, как ему казалось поначалу, когда его вырвали из привычного ритма жизни. Всегда можно рассчитывать неожиданно повидать человека, по которому очень скучал.
Он включил камеру, запустил видеосъемку и медленно двинулся к Жене, так эффектно смотревшейся на фоне моря и порхающих вокруг нее птиц. Она не видела его, когда он подошел. И тогда Артем негромко ее позвал:
- Можно попросить самую красивую девушку на набережной помахать мне ручкой, будто она рада меня видеть?
Женя вздрогнула и подняла глаза.
- Давайте я просто поздороваюсь и скажу, что рада вас видеть, - проговорила она, чуть улыбнувшись. – Добрый день, Артем.
- Привет, Женя, - сказал он, вдруг обнаружив, что впервые в жизни она обратилась к нему просто по имени. – Вы что здесь? Гуляете?
- Гуляю, - кивнула она. – А вы?
- А я с поезда. По делам мотался. Погода такая хорошая, вот и забрел. Как ваши дела? Выглядите сегодня... замечательно просто.
