и со стороны они с псом смотрелись как лягушонок Маугли рядом с Акелой из известного мультика. На фоне огромного грязно — бурого лохматого кобеля, Денис со своими белыми худенькими ручками и ножками и впрямь напоминал лягушонка.
Наш пикник подошел к концу, и пора было собираться. На наши окрики и свист Денис не реагировал, а когда мы попытались подойти поближе, пес оскалил зубы и тихо, утробно зарычал. Не залаял, а именно зарычал, не громко — чтобы не потревожить приятеля!
Вот это забота! Много ли жен и мужей проявляют подобную деликатность по отношению друг к другу?
Если лаять пес постеснялся, то клыки продемонстрировал вполне убедительно, и мы поняли, что Дениску нам никто отдавать не собирается и придется ждать, пока тот сам не проснется.
В итоге, мы нашли хозяина турбазы, и он вынес Дениску на руках, пес не посмел перечить хозяину.
А Денис проснулся, только уже на подъезде к городу и о своем новом друге почти ничего не помнил.
Он разобрал матрешку. Пять веселых мордочек в разноцветных платочках выстроились перед ним на столе. Он взял самую маленькую, неразборную и отставил в сторону. Затем открыл меньшую из оставшихся и вложил в нее кольцо. Массивное, но вместе с тем изящное, с крупным камнем, окруженным россыпью бриллиантовой крошки.
Достал лист пергаментной бумаги и написал, стараясь красиво выводить каждую буковку: «А если честно, то мне плохо без тебя. И хоть я пытаюсь шутить и шлю тебе разные приколы и шуточки, мне совсем не весело. Я многое передумал, стал серьезнее, и намерения мои — самые, что ни на есть серьезные. В чем ты сможешь убедиться, раскрыв эту матрешку.»
Он обернул этой запиской матрешку с кольцом, и аккуратно вставил ее в следующую по размеру.
Затем достал еще лист.
«Поздравляю с Днюхой! Зажги от души в этот день! Хоть — и без меня (((. Я тоже зажгу в твою честь!!!» И пририсовал смешную рожицу с высунутым языком. Обернул матрешку и также аккуратно вставил в очередную.
Осталась последняя матрешка. На этот раз ничего не стал писать, а обернул ее листком, на котором была изображена смеющаяся корова с букетом цветов и надписью «Birthday!»
Пошел на почту и отправил бандеролью.
–
Поздравления начались с самого утра. Сперва Ватсапки и звонки, потом курьер с корзиной от коллег из соседнего филиала, потом Вовик — старинный друг — с букетом роз. Забежал на минутку, вручил в прихожей, и умчался. Даже от кофе отказался.
Потом курьер с бандеролью.
Она сняла обертку, раскрыла первую матрешку, недоуменно посмотрела на мятую смеющуюся корову.
— Он когда-нибудь повзрослеет? Она открыла вторую матрешку.
— Все бы зажигал! Не назажигался еще! А я уж было начала надеяться… — тут в соседней комнате зазвонил телефон, она с досадой швырнула матрешку в мусорное ведро и побежала принимать очередное поздравление.
Уютно устроясь на широком подоконнике с бутылкой французского шампанского и мандаринами, она наблюдала с высоты двадцатого этажа, как внизу во дворе идут приготовления к новогоднему фейерверку. Пришел Симба. Грациозно (а он все делал грациозно, британец как — никак) вскочив на подоконник он брезгливо обнюхал мандариновые дольки, а затем сунул нос и в бокал с шампанским. Отвращения не выказал, но и попрошайничать не стал, благородно уступив даме. Затем, потоптавшись для порядка, он улегся на коленях у хозяйки и с царственным видом уставился в окно.
Ну-ну — ухмыльнулась она — внизу уже все было готово к салюту.
Как и следовало ожидать, все британско- аристократические понты сдуло как ветром с первым же залпом. Едва ярко-оранжевый шар расцвел прямо перед окном, как Симба превратившись в маленького перепуганного котенка, метнулся с подоконника и, пробуксовывая на скользком ламинате, забился под кровать, где и провел остаток новогодней ночи.
Шампанское было достойным- с тонким ароматом, сладковатое — хотя на бутылке было написано Брют, с идеальными круглыми пузырьками- пить его было само удовольствие, но вот эффекта, которого она всегда ожидала от шампанского не было. Не было того легкого головокружения, возбуждения, желания веселиться самой и веселить других. Наоборот, она вдруг ощутила непонятную грусть. Пикнул телефон — это Гугл услужливо предложил ей вспомнить, где она побывала два года назад. Заснеженные, пьяные, веселые морды. Они вместе. Раньше были, а теперь…
Она досадливо отложила телефон и долила остатки «Вдовы Клико» в бокал.
— Какая-то невеселая ты, вдова — хмыкнула она — придется поднять градус.
— Эй, дорогой! Коньячку тащи, душа праздника требует!
Помните, как в рассказе Чехова «Ванька» мальчик Иван Жуков пишет письмо «На деревню дедушке…»? Нечто подобное произошло с одним моим одноклассником в далекие восьмидесятые. Только звали его не Ванька, а Серега, и никакого письма он не писал. А отправил дедушке в деревню посылку на Новый Год. А вот дедушка как раз ему написал. Помимо благодарности за шерстяные носки и коробку конфет, он писал: «…. а цветок, что ты прислал, я посадил в горшок, чтобы потом — по весне высадить на улицу. Но, наверное, я слишком много его поливал, потому, что он сгнил, очень жалко — красивый был, на столетник похож…»
Серега был весьма озадачен, прочитав такое — ведь никакого цветка он не посылал. А послал, диковинный в те времена ананас. В глухой Псковской деревне, где, в те далекие времена и телевизора то не было, заморский фрукт вызвал недоумение, но русского человека сложно вывести из душевного равновесия, и маленько поразмыслив и включив логику и посовещавшись с бабкой, было решено, что это цветок и, значит, его нужно посадить. Что и было сделано — плод зарыли в землю, оставив наружи только зеленый хвостик. Ну, и поливали, как положено.
Сложно представить, как бы они поступили с киви? Судя по тому, что оно напоминает картошку и причем, зеленую — его бы точно сварили. Какая судьба была бы уготована манго или авокадо можно только догадываться. Но в те времена эту экзотику и в городах то достать было невозможно.
А через какое-то время дедушка приехал погостить к внуку. Без забавного происшествия и тут не обошлось…
Мы жили неподалеку от мясокомбината — потом он стал называться Самсон. Вечерами около проходной крутились разные темные личности — торговали из-под полы вынесенными с комбината деликатесами. И угораздило проходить мимо нашего деревенского простачка, где ему втюхали две палки волшебного сервелата. Волшебного потому,
