что когда он пришел домой и развернул газету, то вместо вожделенных деликатесов на столе оказались два конских члена.
Больше Серега дедушку в городе одного никуда не отпускал.
А надо сказать, что и сам Серега унаследовал от деда эту наивность и, как бы сказать помягче, простоту и доверчивость. И тем более удивительно, что при этих качествах, которые редко могут послужить человеку, особенно в большом городе, Серега умудрился сделать карьеру в полиции. В нашу последнюю встречу на вечере одноклассников он приезжал в чине полковника.
Пришло время зачета по плаванию. В нашем институте своего бассейна не было, занятий по плаванию, соответственно — тоже, а вот зачет был. И в выходной день нужно было ехать в один из городских бассейнов и проплыть 50 метров на время. Мне совсем не улыбалось тратить драгоценный выходной на барахтанье в хлорке, и я предложил младшему брату съездить вместо меня. Все равно там никто никого в лицо не знал и документов не спрашивал. Надо было просто отметиться в журнале напротив моей, а точнее нашей, фамилии и все — плыви на здоровье. Брат оказался не прочь, но одному ехать было скучно, и он захотел взять с собой приятеля. Я спросил в группе, не хочет ли кто, чтобы вместо него сплавали на зачет — всего-то за кружку пива — и вызвался Юрка Корнев — у него тоже были уже какие-то планы на выходные, да и плавал он кое-как. Итак, мой брат с приятелем отправились в бассейн и проплыли там за меня и Юрку соответственно.
— Все прошло супер! — заявил брат по возвращении.
Но все оказалось не так однозначно. На следующем занятии по физкультуре, преподаватель подводил итоги зачета. Оказалось, что из всей группы норматив не выполнил только я. Братик оказался не на высоте. Хотя, что уж там — на глубине не оказался, и то ладно. Все равно перезаплыв из-за одного меня никто организовывать не собирался и зачет мне, разумеется, поставили вместе со всеми. Ну, подумаешь, выслушал еще пару глупых шуток про надувной круг и еще что-то в том же духе.
У Юрки дела обстояли похуже.
Братов приятель оказался разрядником по плаванию и проплыл, что называется — от души.
— Корнев! Красавчик! — провозгласил тренер, глядя на результат в журнале — на следующей неделе поедешь на межвузовские соревнования, честь института отстаивать.
— Это, че за нафиг? — прошипел мне ошарашенный Юрка — какие нахрен соревнования?!!
— Да, вот, звезду плаванья из тебя сделал — прохихикал я в ответ — тут уж одной кружкой не отделаешься.
Но Юрке было не до смеха. На межвузовские ехали целой командой вместе с преподами, и выставить вместо себя другого пловца, там было уже не реально. Пришлось Юрке придумывать сказку про вывихнутое плечо, а потом еще и скрываться какое-то время от назойливого тренера.
P.S. А пиво он мне так и не проставил. Впрочем, я и не настаивал.
Дверь в квартиру не закрывали. Потому, что всегда были рады гостям, особенно когда те приходили не с пустыми руками, да и замок был сломан — уж третью неделю как, а починить, все руки не доходили. Некогда было. Замок, кстати, сломал один из тех гостей, которым всегда были рады. Просто в тот день ему были не рады, потому, что он пришел с пустыми руками. И дверь поэтому не открыли. А он был бы очень рад повидаться, и поэтому, ударом ноги вышиб дверь, вошел и повидался. Правда, не долго. Потому, что сперва — ему подбили глаз, да так, что он потом целый месяц ни с кем этим глазом повидаться не мог, а потом спустили с лестницы и вдогонку еще раз напомнили, что ему здесь больше не рады. Но подобный драматизм случался не часто, и жизнь, в основном, протекала мирно и размеренно, по давно установившемуся распорядку.
К слову Леха — так звали бузотера — на следующий день заявился снова с двумя полторашками крепкой Охоты, и был великодушно прощен. Он даже порывался починить дверь, но Серега-хозяин квартиры — широким жестом успокоил приятеля — мол, сиди, я сам потом, как-нибудь…
Квартирка эта располагалась на первом этаже хрущевки в одном из спальных районов. Ее получила в качестве служебной жилплощади Серегина мать — она двадцать лет проработала дворником, а потом вышла на пенсию и вернулась на родину — в деревушку в Псковской области. А Серега остался, как мать его не уговаривала.
— Ну что я — молодой мужик — буду в твоей глуши делать? Там же никаких перспектив — резонно рассуждал он. В городе перспектив было действительно значительно больше. Наиболее перспективным ему показался бизнес в сфере недвижимости. А точнее — в аренде. А еще точнее — не совсем в аренде, а так сказать — в частичной аренде. Частичной потому, что поскольку ему самому жить больше было негде, он сдавал квартиру вместе с собой. Он предоставлял меблированную квартиру со всеми (совмещенными) удобствами, как для ночлега, так и просто для проведения досуга. В отдельных, особо пикантных случаях, он мог ненадолго оставить постояльцев наедине, и посидеть на лавочке у подъезда, но только в сухую и теплую погоду, и за дополнительные бонусы, вроде бутылки пива или сникерса. Но такое случалось крайне редко, в подавляющем большинстве случаев, интимная обстановка, заботливо созданная хозяином, удовлетворяла влюбленных, и им не мешало присутствие в квартире хозяина и других гостей. Но специально для уединения, романтически настроенные парочки сюда заглядывали не часто. В основном здесь собирался местный бомонд пропустить по стаканчику и обсудить события мирового и микрорайонного масштабов, ну а если уж во время раута, у кого — то вдруг возникала взаимная симпатия — в их распоряжении всегда была койка за шифоньером.
Бизнес-модель Серега избрал не совсем традиционную: он отказался от сложной и хлопотной цепочки товар-деньги-товар. Он исключил из нее деньги, нанеся мощный удар по всей капиталистической системе. За предоставляемые услуги: койку, стол, крышу и телевизор, он брал натурой — спиртным и продуктами-которые тут же совместно с гостями и употреблял, избегая, таким образом, хлопотных и опасных походов по магазинам. С милых дам Серега оброк не брал, он был истинным джентльменом. Впрочем, и от проявлений благодарности не отказывался.
Здесь будет уместно описать это милое жилище: из прихожей, повернув направо, вы попадали на уютную шестиметровую кухню, центральное место которой занимал обшарпанный стол, окруженный
