— А он положил на тебя глаз, — сказала Наташа по пути домой.
— Глупости! — покраснела Стефани, выдав тем самым, что и сама это заметила.
Кати составляла список гостей, которых надо было пригласить, и дел, которые надо было переделать для подготовки празднования сорокалетнего юбилея Джеймса, до которого оставалось две недели. Список гостей растянулся уже почти до пятидесяти человек. Джеймса в деревне хорошо знали и симпатизировали ему. Большинство жителей здесь так или иначе нуждались в его услугах. Кати включила в список Хью, Элисон, Сэм, Джеффа, Ричарда и Симону, потому что знала: хотя их маленький кружок и распался, для Джеймса все равно очень важно, чтобы они пришли. Она и сама не хотела, чтобы они пропустили сюрприз, который они со Стефани назначили на десять часов вечера.
— Я никого не забыла? — спросила она, протягивая ему листок.
Они арендовали ради такого события большой зал в ратуше, потому что ее домик был слишком мал, а Джеймс собирался устроить танцы с шампанским.
— Как насчет Макинтайров? — спросил он про супругов, которые недавно поселились в деревне.
Миссис Макинтайр, как слышала Кати, состояла в отдаленном родстве с королевской семьей, что не могло оставить Джеймса равнодушным.
— Ты хоть раз разговаривал с ними? — спросила она.
— Нет, но это будет добрососедский жест, — ответил он, и Кати едва удержалась, чтобы не спросить: а был бы он таким же добрым соседом, если бы не завидные родственные связи?
— А как насчет той пары, что недавно въехала в двадцать шестой дом? — спросила она, заранее зная ответ. У пары из двадцать шестого дома, явно безработной, было пятеро детей, а в палисаднике жили три собаки и четыре старые кошки.
— Пожалуй, нет, — сказал он. — Они все-таки не нашего круга.
Кто такие «люди нашего круга» — Кати точно сказать не могла, но жильцы дома 26 явно не подпадали под это определение.
— Пригласим всех, кого ты захочешь, — сказала она и, наклонившись, поцеловала его в лоб. — Это твой праздник, и я позабочусь, чтобы он был именно таким, какой ты заслужил.
— А вообще-то знаешь что — позови их, — сказал вдруг Джеймс, по-видимому забеспокоившись, что его былая популярность в последнее время пошатнулась. — Вдруг они окажутся хорошими людьми.
Испытывая ни с чем не сравнимый подъем, Кати сняла трубку и попросила соединить ее с местной налоговой инспекцией. Пока ее соединяли, она колебалась, сумеет ли исполнить то, что задумала. Сперва она решила изобразить акцент, испугавшись, что Джеймсу дадут послушать запись разговора с его обвинителем, но едва начала излагать суть дела, как строгая дама на том конце провода велела ей говорить помедленнее, потому что с трудом могла ее понять, и Кати отказалась от спектакля. Она представилась даме бывшей сотрудницей, которая ушла от Джеймса, шокированная его манерой ведения дел. И назвалась Сильвией Моррисон — первым именем, которое пришло ей в голову, возможно, потому, что ее мать звали Сильвией, а Моррисон была фамилией владельца овощной лавки, где она по утрам делала покупки.
Дама не проявила особого дружелюбия и разговаривала недоверчиво. Кати показалось, что она не принимает обвинения всерьез. После разговора с ней Кати пришлось глотнуть неразбавленного бренди, что обычно считается первым делом в таких ситуациях. После этого ее замутило — одновременно сказались и алкоголь, и нервное напряжение. Ей не верилось, что она это сделала. Она одновременно испытывала страх, восторг, чувство вины. Подумать только, она оказалась способной на такое! Она и сама не понимала — радоваться ли тому, что, скорее всего, ничего из этого не выйдет, или огорчаться. Но главным чувством все же было ликование.
Когда примерно спустя неделю Джеймс пришел домой мрачный и сообщил ей о письме из инспекции, она испугалась, что выдаст себя злорадной улыбкой, но все-таки сумела выказать сочувствие и понимание. И сама испугалась того, насколько естественно у нее это получилось.
Когда во вторник вечером позвонил телефон, Стефани едва не пропустила звонок, поскольку Финн в этот момент как раз ныл, что с яичницей ему дали ненавистные бобы, и она знала: стоит отвести от него взгляд на секунду, как он выбросит бобы в ведро. Она взяла мобильный, чтобы выключить его, и увидела незнакомый номер. Любопытство одержало верх, и она, нажав зеленую кнопочку, приняла вызов.
— Привет, — сказал мужской голос. — Это Майкл.
Стефани напрягла память. Майкл? Разве она знает какого-нибудь Майкла? Голос звучал смутно знакомо. Она не успела ответить, как он, вероятно догадавшись, отчего она медлит, добавил:
— Майкл Сотби. Мы вчера виделись на фотосессии. Фотограф Майкл. Симпатичный парень, который заставил ее покраснеть.
— Привет, — ответила она, немного смутившись. — Как вы узнали мой номер?
— Он был в списке приглашенных на фотосессию. Ничего, что я вам позвонил?
— Конечно. Все в порядке. — Кончай уже мямлить, Стефани!
Она вспомнила о Финне и бобах, взглянула на сына и увидела, что он довольно улыбается, а перед ним стоит чистая тарелка. Она улыбнулась ему в ответ и вышла в гостиную, закрыв за собой дверь.
— Да? — сказала она, пытаясь унять сердцебиение. Что это с ней происходит такое? — Чем могу помочь?
— Я просто подумал… — сказал Майкл, и ей показалось, что он жалеет, что позвонил. — Может быть, мы сходим на выставку Хокинса вместе? Помните, мы о ней говорили?
Стефани втянула в себя воздух. Он что — зовет ее на свидание? Вчера она не упомянула о своем замужнем статусе, не пришлось к слову, ведь они просто работали. Но она флиртовала с ним! Наверное, у него создалось впечатление, что он заинтересовал ее.
От ее молчания ему явно было не по себе.
— Это всего лишь идея. Но если вы заняты или еще что, тогда…
— Нет, — услышала Стефани свой голос. — Я пойду с удовольствием. Но только на будущей неделе, и мне придется найти кого-то посидеть с сыном. У меня сын, — напряженно добавила она зачем-то. — И еще я замужем, хотя мы и собираемся расстаться, правда, муж еще не в курсе. У него, видите ли, есть подруга в провинции. Я узнала совсем недавно. Несколько недель назад. Но он еще не знает, что я знаю. Он живет в Лондоне только половину недели. Чтобы видеться с Финном. Так зовут моего сына.
— Стефани, успокойтесь, — засмеялся Майкл. — Я просто спросил, хотите ли вы пойти взглянуть на фотографии. Если нет, ничего не поделаешь.
— Отчего же, я пойду! — взяла себя в руки Стефани. — Я только пытаюсь быть с вами откровенной. У меня пунктик такой — откровенность. После того, что произошло с моим браком. Я хочу, чтобы вы точно знали мою ситуацию, потому что кругом столько всяких неприятных сюрпризов…
— Ну хорошо. Я был женат пятнадцать лет, но год назад жена решила развестись. Насколько мне известно, у нее никого не было. И детей у нас нет. Я живу в собственной квартире в Доках, и зубы у меня все свои, кроме одного, который я потерял, неудачно упав с велосипеда. Вместо него у меня штифт. Однажды на школьный праздник я оделся моллюском, других скелетов у меня в шкафу нет.
Стефани засмеялась:
— Ну, в таком случае я с удовольствием схожу с вами на выставку.
Она не делает ничего плохого. Это не идет ни в какое сравнение с тем, как поступил по отношению к ней Джеймс.
— Подходит вам вечер следующего понедельника? — спросил он, и Стефани ответила, что очень подходит и что они встретятся в галерее ровно в семь.
Дав отбой, она постояла немного в гостиной, прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь разобраться в мотивах своего поведения. Тут в дверях кухни появился Финн:
— Что ты тут делаешь?
— Ничего. Ты бобы съел?
— Да. А кто это звонил?
— Один коллега. Ты его не знаешь. Ты правда съел бобы?
— Ты же сама видела! Все до единого.
Стефани была уверена, что если заглянет в мусорное ведро, то обнаружит бобы, печально лежащие поверх прочих отходов. Но она решила не настаивать. Ей предстоит свидание! Кто-то нашел ее достаточно привлекательной для этого. Зато завтра она заставит Финна съесть весь овощной гарнир!
Несмотря на уверенность, что, приняв приглашение Майкла, она не сделала ничего плохого (посмотреть вместе фотографии и притвориться неженатым, чтобы завести общее хозяйство с другой женщиной, — вещи несопоставимые по масштабам супружеской измены), Стефани на следующее утро все же ничего не сказала о нем Наташе. Как ей ни хотелось. У них с Наташей давно не было друг от друга секретов, насколько она могла судить. Она все-таки упомянула мимоходом имя Майкла, после того как Наташа спросила, когда надо вернуть платья, взятые для фотосъемки.
— Майклу, кажется, понравилось, как выглядела Каролина, — сказала она.
— Он почти все время смотрел на тебя, так что едва ли ее заметил! — усмехнулась Наташа, и Стефани уже решила, что сейчас подходящий момент рассказать о его звонке и, если это будет воспринято нормально, добавить, что в понедельник они договорились встретиться. Но что-то ее удержало. Ей неловко было обсуждать с подружкой предстоящее свидание, словно она подросток. Да и не о чем, по правде говоря, рассказывать, напомнила себе Стефани, ведь они просто пойдут смотреть фотографии.
