«Я знаю Цыбина не один десяток лет, изучил его тактику — это полная беспардонность и железный прессинг», — объявил Сафронов и, назвав поступок героя дня «глумлением над памятью моих старших товарищей», покинул трибуну под громкие аплодисменты публики. В ответном выступлении Цыбин попытался возражать, но не был убедителен.
Не исключено, что библиотекари, организовавшие презентацию, смутно подозревали и о таком повороте сюжета. Иначе зачем в программу вечера было включено выступление студентки Областного колледжа искусств, исполнившей русский классический романс под названием «Не лукавьте!» (автор — Александр Дюбюк)? Возможно, именно к Владимиру Михайловичу Цыбину был обращен такой вот текст: «Не лукавьте, не лукавьте! / Ваша песня не нова. / Ах оставьте, ах оставьте!/ Все слова, слова, слова…»
Оговоримся сразу: автор не имеет предубеждений ни к каким видам народных инструментов и не считает, будто скрипка или виолончель «по рангу» выше жалейки или владимирского рожка. Автор ценит самоотверженную и скудно оплачиваемую работу свирельщиков, ложкарей, домристов, бубнистов, гусляров и прочих тружеников на ниве народной музыки, обладающих талантом извлекать мелодию из кусков обработанного дерева или металла. Дело, сами понимаете, не в них…
На заседании Общественного совета по культуре при облправительстве спонтанно произошла некая дискуссия среди советников культминистра Владимира Синюкова. Яблоком раздора стала кругленькая сумма в 12 миллионов рублей, которые министр вознамерился потратить на создание в Саратовской губернии оркестра народных инструментов. Когда же худрук филармонии и ее директор в деликатных выражениях посоветовали министру временно воздержаться от создания новых коллективов, а лучше помочь тем, которые уже существуют и притом бедствуют, Владимир Николаевич сурово ответил зарвавшимся филармонистам: мол, смета уже заложена в облбюджет и этот Карфаген будет построен при любой погоде. Да-с!
Таким образом, Владимир Синюков ясно, без экивоков дал понять, что на сакраментальный вопрос «С кем вы, мастера культуры?» по-прежнему может существовать лишь один ответ: с начальством. Ну а те, которые не с начальством, те, значит, и не мастера, и не культуры, и вообще невесть кто. Шпалоукладчики. Крутильщики сигар. Валяльщики валенок. Торговцы подержанной мебелью. Короче говоря, те, чьими суждениями на фоне открывающихся перед губернией ослепительных перспектив вполне можно пренебречь…
Поведение Владимира Синюкова кажется удивительным и даже отчасти шокирующим лишь на первый, мимолетный взгляд. При взгляде более пристальном подоплека описанной выше ситуации проясняется. Назначение на главный пост в областном минкульте Владимира Синюкова должно было, по дерзкому замыслу губернатора Павла Ипатова, сломать давнюю и дурную традицию: несколько предыдущих культминистров были профессиональными музыкантами и, как на грех, не очень-то преуспели (один даже переместился из кабинета на нары). Но вместо того, чтобы — по Жванецкому — подправить что-то в консерватории, решено было пойти иным путем: продвинуть на министерскую должность милицейского генерала. Губернатор надеялся, что человек, культурно девственный, встанет «над схваткой» и избежит соблазна завести любимчиков.
Увы! Губернские кадровики, завороженные блеском погон и почетных званий претендента (некоторые из них были, думается, вполне заслуженными), просмотрели важную строчечку в его личном деле. Вместо того, чтобы вручить бразды человеку, вообще не способному отличить «анданте» от «си бемоли», в кресло культминистра усадили человека, который окончил таки музыкальную школу. Когда кадровики спохватились, было уже поздно: приказ о назначении вступил в законную силу.
«Я внимательно изучаю разные направления деятельности отрасли культуры», — объявил министр в одном из первых же после назначения интервью. В том же интервью Владимир Николаевич заметил, что будет уделять внимание народному творчеству и следить за тем, «насколько учреждение культуры развивает международные и региональные связи, работает на имидж региона».
Далеко не сразу саратовцы оценили своеобразный подход министра к понятию «имидж региона». Пока работники филармонии, бездомные после пожара, неприкаянно мыкались по чужим залам, имидж, конечно же, нисколечко не страдал. Пока сотрудники музеев и библиотек продолжали вкалывать за копейки, на чистом — еще советских времен — энтузиазме, имиджу губернии ничего не угрожало. Пока лучший нестоличный журнал «Волга» продолжал выходить в свет не благодаря, а, скорее, вопреки желанию облминкульта, с имиджем региона все было замечательно. Пока облминкульт щедро оплачивал пышные чествования гонителя Александра Твардовского (причем, что характерно, в год юбилея самого автора бессмертного «Василия Теркина»!), имидж родины грибоедовской тетки, разумеется, сиял, как начищенный пятак. Тучи над губернским имиджем сгустились лишь сравнительно недавно, в преддверьи юбилея гагаринского полета. Тут-то губернатор Павел Леонидович, очнувшись, попенял своему культурному министру: дескать, «Саратовская область не представлена в мировом культурном пространстве. Она — ноль. Что мы тут можем показать?! В России мы еще как-то звучим, в Европе — уже нет».
Губернатор — это все-таки не культсоветники. Отмолчаться невозможно. Что делать министру Синюкову? Брать под козырек и действовать — в соответствии с воспитанием и мироощущением. И вот уже давняя сказка о губернском оркестре народных инструментов на глазах становится былью. Будь у Владимира Николаевича высшее музыкальное образование или, напротив, не будь вообще никакого, у филармонии были бы шансы. Но детская музыкальная школа — роковая середина. Больше нуля и меньше единицы. Тот печальный минимум, при котором милицейский генерал уже считает себя вправе не оглядываться на чужие мнения…
Если кто помнит, знаменитый американский кинохит середины 60-х, фильм Дэвида Лина «Доктор Живаго» начинается с эпизода, в котором юному Юре торжественно вручают балалайку, оставшуюся от покойного родителя. Наш зритель улыбается, а американский серьезен: он-то уверен, что этот музыкальный инструмент — неотъемлемая часть нашего быта. Похоже, для Владимира Синюкова наша губерния если и может «прозвучать» на всю Европу, то лишь с помощью «малого туристического культнабора», отполированного десятилетиями: всех этих залихватских гармошек, дудочек, кокошников, хорового пения частушек, шелковых рубах, бодрых посвистов и прочего сугубо «экспортного» ассортимента из репертуара парижского ресторана «Максим» незапамятных времен.
Вероятно, именно такого рода «культура» — развесистая, громкая, балалаечно-декоративная, придуманная для иностранцев и удобная для отчетности, — по сердцу, по уму и по плечу саратовскому министру Владимиру Синюкову. Досадно, когда чужие стереотипы живучи. Но еще досадней, когда мы сами с готовностью подстраиваемся под эти стереотипы, по принципу «Чего изволите?»
«Я — поэт. Зовусь Незнайка. От меня вам балалайка…» Владимир Николаевич, дорогой, это ведь про вас.
Пирог с казённой начинкой
…под наблюдением квартальных надзирателей возникнут науки и искусства.
М. Е. Салтыков-ЩедринДорогие читатели! Любите ли вы короткие рассказы в духе «сатирических и юмористических традиций русской классической прозы»? Нет-нет, я имею в виду не раннего Чехова, не Лейкина, не Тэффи, не Бухова, не Дымова, не Аверченко, не Зощенко, а Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Уяснили? Нет? Если мой вопрос поставил вас в тупик, за разъяснениями обращайтесь, пожалуйста, не ко мне, а к двум Владимирам — Синюкову, министру культуры Саратовской области, и Масяну — председателю правления Саратовского регионального отделения Общероссийской общественной организации «Союз писателей России». Они ответят. Они знают.
Именно два могучих атланта (в погонах и без), вот уже не первый год держащие на плечах тяжкий свод местной культуры, и стали недавно учредителями «III областного литературного конкурса короткого рассказа, посвященного 185-летию со дня рождения Салтыкова-Щедрина», а ГУКу «Саратовский областной Дом работников искусств» выпала почетная роль организатора (на сайте ГУКа и вывешен окончательный вариант условий конкурса и состава жюри).
«Конкурс проводится в целях поддержки и развития художественного творчества, привлечения широкого интереса к литературе и искусству» — читаем в преамбуле. Что ж, весьма разумно. По крайней мере, интерес заведомо гарантирован. Всякий начинающий литератор, пожелав участвовать в состязании и решив для начала ознакомиться с миниатюрами самого юбиляра, проведет немало времени за филологическими разысканиями и в итоге обнаружит: в творчестве писателя упомянутая малая форма представлена, мягко говоря, не очень обильно. Примерно с таким же успехом имя Михаила Евграфовича можно присваивать конкурсу былин, частушек, фрашек, хокку, лимериков, киносценариев и рекламных слоганов.
