Этим мечтам не суждено было сбыться. Володя в своих фантазиях допустил одну ошибку. Он не подумал о том, что Анжелика будет где‑то рядом не только когда ему этого хочется, но постоянно. И окажется чем‑то совершенно противоположным идее спокойствия и уюта. Ее было много, и она все время чего‑то хотела. А главное неприятное открытие состояло в том, что Анжелика считала, что это она осчастливила старого козла, а не он ее. И ее обязанности жены исчерпываются самим фактом проживания под одной крышей и сексом. Дальше начинались права. Она требовала общения, кабриолет, вместе пить вино, инструктора по йоге, не храпеть, кулон в виде ее знака зодиака, кальян, орального секса и цветов.
Володя с тоской вспоминал о своей безмятежной холостяцкой жизни, и даже проститутки теперь казались милыми и альтруистичными девушками. Мысль о разводе грела и одновременно пугала его, как пугала и сама Анжелика. Было понятно, что если есть на свете женщина, которая превратит развод в кромешный ад, то это, конечно, его законная жена. Супружеская измена — хорошая, качественная измена жены с доказательствами — была бы отличным выходом, и Володя решил приложить все усилия, чтобы заставить жену изменить и зафиксировать это позорное событие.
Скромный дизайнер, появившийся в их недостроенном доме, поначалу не вызвал его интереса в качестве разрушителя семейной идиллии. Но заметив, что очередным сумасбродством Анжелики стало рисование, Володя воспрял духом. А проверив в очередной раз распечатку сообщений с телефона жены, он почувствовал, как на его голове режутся хорошие крепкие рога. Переписка ясно давала понять, что супруга неверна. После небольшой консультации с адвокатом Володя дождался приезда Антона и пригласил его в кабинет.
Сексуальная девушка, с которой еще не было секса, творила с Антоном чудеса. Сублимация, призванная воплощаться в творчестве, в этот раз почему‑то целиком употребила свою энергию на изменение сознания своего хозяина. Образ Анжелики затмил его горизонты. Ее кричащие наряды и уральский акцент больше не тревожили его эстетического чувства. Идеал как он есть, женщина, с которой хотелось прожить жизнь, любящая, готовая восхищаться и такая соблазнительная — Антон был счастлив. Он летал как на крыльях, как на крыльях приехал на работу и на них же впорхнул в кабинет Володи.
Хозяин наспех обставленного кабинета указал на один из двух новеньких стульев, несколько нарочито стоявших перед столом.
— Присядь, маэстро, — сказал он. Антон так привык к этому обращению от Анжелики, что совершенно не обратил внимания на саркастическую интонацию и даже решил, что «маэстро» стало его ласковым прозвищем в этой милой семье.
Антон сел, а Володя встал, прошаркал к двери и, распахнув ее, прокричал: «Жанка!» Голые гипсокартонные стены эхом отразили странное слово.
— Жанка! — еще раз крикнул Володя. — Поди‑ка на пару слов!
Он вернулся на место, грузно уселся в неудобное кожаное кресло в стиле рококо. Через минуту в кабинет вихрем влетела Анжелика в розовом спортивном костюме.
— Вова, блин! Сколько раз я просила не называть меня… — Она запнулась, увидев Антона, и мгновенно сменила образ.
— Антуан, простите мою несдержанность, не знала, что вы здесь. — Эпистолярный стиль как‑то сам собой установился в манере общения несчастных влюбленных.
— Садитесь, ребята, — добродушно сказал Володя.
Когда все расселись, он еще немного посмаковал этот долгожданный момент и приступил к делу.
— Антон, ты трахаешь мою жену.
В тишине, которая последовала за этой фразой, было слышно, как рабочие сверлят стены в гостиной, как на улице лает собака и как язык Антона отлипает от нёба, чтобы что‑то сказать.
— Владимир Петрович! — наконец воскликнул Антон. — С чего вы взяли?! Это неправда!
Владимир Петрович резко поднялся и двинулся на Антона, Антон подскочил, опрокинув стул, сделал шаг назад, но было поздно — тиран, мешавший счастью двух сердец, заключил его в объятия и похрюкивал от нахлынувших чувств. «Вот так же было с Анжеликой, — не к месту подумал Антон, — только сейчас мы не целуемся».
— Дорогой мой… — стонал Володя, гладя Антона по спине, — дорогой мой человек…
Наконец хозяин кабинета отстранился, смахнул слезу, двумя руками схватил Антонову ладонь и проникновенно произнес:
— Антон, Антоша… Ты любишь эту суку, не отпирайся, я читал ваши смс‑ки. Это прекрасно! Я тебе ее дарю. Забирай ее отсюда, вези куда хочешь, к чертовой матери, чтобы я больше никогда ее не видел! Понял?
Антон неуверенно кивнул.
— Теперь ты, — обратился Володя к почти уже бывшей супруге. — Жанна… Анжелика… Один черт — ты не представляешь, как ты меня достала! Я говорил с адвокатом, после доказанной измены я могу развестись с тобой без потерь. Но чтобы не выгонять тебя на улицу, я вручаю тебя этому дебилу. Чтобы он о тебе заботился, кормил и все такое… Ты понял? Не дай бог обидишь ее — повешу твою башку над камином вместо оленьей! Будьте счастливы, дети! Пошли вон отсюда!
Володя похлопал Антона по плечу, поцеловал окаменевшую Анжелику в макушку, уселся за стол и уткнулся в компьютер.
— Идите, идите, — помахал он новобрачным. — И ты, маэстро, кстати, чтобы завтра был на работе. Война войной, а обед по расписанию.
Тарахтела бетономешалка, солнце без особого успеха пыталось отражаться в грязных окнах недостроенного особняка, можно было даже подумать, что мир не рухнул. Анжелика пришла в себя только в машине. Антон почему‑то не заводил мотор, а сидел, разглядывая логотип «Volvo» на руле. По его напряженному лицу можно было подумать, что он обдумывает свою судьбу, или молится, или думает, как объяснить маме неожиданный поворот биографии, но лицо бывает обманчиво. Анжелика бы очень удивилась, узнав, что мозг Антона сейчас занимает всего одна мысль: «Сегодня будет секс с Анжеликой». Героиня этой фантазии, напротив, была предельно далека от игривых мыслей. Она начала понимать, какой огромный бросок назад на пути к мечте сейчас произошел. Слова, в которые облекалась эта мысль, были существительными. «Вещи, — думала Анжелика, — деньги, одежда, драгоценности».
— Вещи! — вскричала она и выскочила из машины.
Подбежав к воротам, она принялась давить на кнопку домофона.
— Да, дорогая? — послышался довольный голос Володи.
— Вещи! — задыхаясь, повторила Анжелика.
— Хрен тебе! — радостно ответил Володя.
— Одежда!
— Одежда? Одежда твоя мне не нужна. Сейчас, погоди.
Володя повесил трубку на том конце, а минут через пять через двухметровые железные ворота перелетела пара чемоданов. Анжелика яростно изучила их содержимое и, наконец, дала волю чувствам.
— Скотина! — кричала она, пиная ворота. — Старый козел! Жирный ублюдок!
Ворота отзывались глухим жалобным лязгом. Антон некоторое время любовался этой сценой, не переставая воображать, как сегодня вечером, нет, прямо сейчас, через какой‑то час он снимет с нее этот спортивный костюм… Он вышел из машины, уложил чемоданы в багажник между образцами лепнины, плитки и паркета и, взяв неистовую Анжелику под локоть, затолкал ее на переднее сиденье.
— Ну все‑все, — забормотал он, теперь уже вполне легитимно гладя ее тугую коленку, — поехали домой…
— Гад! Ничего ведь не было! Мы же даже не трахались!
По пути в Москву Анжелика еще некоторое время поупражнялась в ругательствах по адресу бывшего мужа, употребляя обороты совсем не эпистолярного жанра, немного смущая этим счастливого Антона. Потом она успокоилась и стала обдумывать свое положение. Энергия, которую Володя вложил в слово «достала», искренность, с которой он радовался, не оставляла сомнений в подлинности его чувств, а значит, и надежды помириться и вернуться. Как это часто бывало у книжной Анжелики, у нее в жизни явно начиналась новая глава. Начиналась она плохо, но в книжке потом всегда становилось хорошо, а значит, нужно взбодриться, не терять… как это там пишут… присутствия духа и жить дальше. Анжелика окинула мысленным взглядом свои текущие активы. Два чемодана барахла и влюбленный нищий дизайнер. «Гори оно все огнем», — подумала Анжелика. Наказали без вины, теперь можно и согрешить. В конце концов, она столько мечтала об этом, напридумывала себе целый эпистолярный роман…
— Сука, — сказала она уже спокойно, — говноед. Милый! А ведь теперь ничто не стоит на пути нашей любви?
— Ничего, Анжелика! — подтвердил Антон, давя на педаль газа.
— И мы будем счастливы?
— Не то слово!
— Не об этом ли мы мечтали?
— Об этом! Судьба улыбнулась нам!
Анжелика глубоко вздохнула и нежно привалилась к плечу художника. «Все‑таки он идиот, — подумала она. — Но хотя бы симпатичный».
