Ознакомительная версия.
— Я быков забивал на коровнике.
— Быков? Из автомата?
— Да, а что? Очередь в голову — и все, труп!
— Какой вы жестокий, оказывается!
— Мне людей кормить надо! Мясо ведь каждый день жрете!
— И сколько же бедных животных вы планируете угондошить?
— Двенадцать голов. Одного производителя оставим, а двенадцать — забьем.
Этого счастливчика-производителя Полторацкий знал лично. Как-то однажды он заприметил коров, пасущихся возле пекарни. Гоша, в принципе, был не против крупного рогатого скота, но тут одна из коров опорожнилась прямо под окнами пекарни. Гоша взял палку и стал прогонять буренок. Животные покорно пошли прочь, но одна особь осталась. Полторацкий подошел к здоровой красно-коричневой телятине и узрел, что это не корова, а бык.
— Эй, вали отсюда! — крикнул Полторацкий и шлепнул палкой по филейной части животного. Бык неторопливо развернулся и пошел на Полторацкого. Гарнизонный производитель рыл и загребал землю копытом, грозно мычал, пускал пар из ноздрей и мотал головой не хуже испанского быка на корриде. Глаза у агрессивной скотины наливались кровью. Гоша испугался. С буйными животными он ранее не сталкивался.
Бык приближался. Гоша отступил еще на шаг, поборол страх и стал ждать агрессора. Он решил пойти на принцип: кто, в конце концов, хозяин в гарнизоне — Полторацкий или этот чертов бык? Кто он такой, этот бычара, чтобы Полторацкий от него бегал? Игорь занес палку над головой. Грозная скотина размеренно приближалась. Два метра, полтора, метр… Бах! Палка опустилась на бычью башку промеж крутых рогов. Бык мотнул головой. Гоша отскочил назад и повторил удар. Бык дернулся, но не остановился. Гоша жмякнул быка в третий раз. Раздался оглушительный треск — сломалась палка. Бык остановился, замотал башкой и обиженно замычал. Гоша рубанул воздух обломком палки и заорал:
— Канай отсюда, сука! Яйца отрежу!
Бык попятился, развернулся и побрел догонять остальное стадо. Гоша ликовал.
— И так будет с каждой скотиной, которая вздумает срать у пекарни!
Но вернемся к лейтенанту Назарову, который готовился к очередному убийству мирных животных. Полторацкий подкалывал:
— Значит, товарищ лейтенант, теперь вы будете самым боевым офицером в гарнизоне! Еще бы, двенадцать быков завалить — не шутка! Пора вам на прикладе автомата делать зарубки — скольких за день укокошили! А потом вас как отпетого мокрушника пошлют в Афганистан — мочить душманов!
Назаров предпочел не ввязываться в щекотливую дискуссию и пошел к выходу. Вскоре раздалась новая очередь. Ризван молча вышел из пекарни и направился к коровнику. Гоша решил тоже посмотреть на бойню — он никогда не видел, как забивают скотину.
Ребята пришли на коровник. Под навесом скотного двора лежал привязанный за ноги бык с раздробленным черепом. Кровь заливала все вокруг, но бык был еще жив — отчаянно мычал и дергал туловищем. Лейтенант перезаряжал магазин.
— Вы чего пришли? Делать нечего?
— Нечего, товарищ лейтенант.
— Ну, раз нечего, смотрите! Живучие они твари! Весь магазин выпустил, а ему хоть бы что!
Лейтенант вскинул автомат, и тут Ризван не выдержал.
— Стойте, товарищ лейтенант! Нельзя так!
— Ты чего, Гайсултанов?
Ризван вытащил из кармана нож, подошел к быку, присел на корточки, примерился и всадил лезвие под лопатку. Бык дернулся и обмяк. Ризван быстрыми точными ударами отсек быку голову. Хлынула потоком кровь. Когда кровь сошла, Ризван с Гошей перевернули быка на спину. Ризван сделал на бычьих ногах надрезы и принялся свежевать тушу. Работал он быстро и качественно — на шкуре не оставалось ни волоконца мяса. Содрав с туши шкуру, Ризван сделал разрез на животе, вытащил раздутый желудок, печень, почки и остальные внутренности. Через пятнадцать минут работа была закончена. В качестве гонорара Полторацкий потребовал кусок вырезки.
— И надо еще член с собой взять! — Ризван крутанул длинным, как шланг, половым органом убиенного быка.
— Это еще зачем? — округлил глаза Назаров.
— Как зачем? Аветисяну в подарок!
— Ты, Гайсултанов, не муди. Остальных быков поручаю тебе. Завтра приступаешь к работе.
На обратном пути Ризван рассказывал:
— Я в нашем ауле был лучший резчик. Все знали — младший Гайсултанов лучше всех скотину забивает. Вот мой брат быка или барана забьет — мясо невкусное получается, а я забью — пальчики оближешь! Легкая рука у меня. Но у этого быка все равно мясо невкусное будет — слишком долго забивали. И стоял он неправильно.
— А как правильно?
— Головой на восток.
— А зачем это?
— Как зачем? Там Мекка, священная Кааба.
В пекарне, увидев принесенное мясо, Джон спросил у забойщиков:
— А почему яйца не принесли?
— Могли х… принести, как раз для твоей задницы!
— Ну и дураки! Яйца — самое вкусное у быка!
С приближением осени витаминный стол бравых пекарей существенно разнообразился. На станцию эшелонами приходили дыни, арбузы, яблоки, груши, виноград. Все это великолепие разгружалось командированными моряками и отправлялось на машинах в отдаленные военно-морские гарнизоны, не имевшие сухопутного железнодорожного сообщения. Толика южных плодов перепадала и пекарям — яства приносили благодарные моряки в обмен на хлеб. Пекарня благоухала фруктами. В запасной деже громоздились арбузы, заполнявшие огромный чан с верхом, более нежные дыни лежали на затемненных стеллажах, яблоки и груши хранились в огромном фибровом чемодане, виноград лежал в объемистом эмалированном бачке.
Красивая жизнь сильно изменила Полторацкого. Он все реже появлялся в гарнизоне в форме, предпочитая надевать короткие матросские сапоги (так называемые прогары), штаны военных строителей (они, в отличие от обычных хэбешных галифе, в бедрах узкие, а в коленях и икрах широкие, то есть имеют покрой обычных гражданских штанов), футболку и изобиловавшую молниями и кнопками техническую куртку, которая после многочисленных стирок напоминала джинсовую. Пилотку Гоша не носил, чтобы не отдавать честь (впрочем, он не отдавал честь и будучи в головном уборе).
В пекарне Игорь вплотную занялся серьезным бизнесом. От продсклада толку было мало — Игоря там интересовали только сахар и дрожжи как ингредиенты для приготовления самогона. А вот вещевой склад сулил большие перспективы. Игорь совместно с солдатом-вещевиком Струком разработал и осуществил план максимального обогащения с минимальным риском. Гешефт делался исключительно на солдатских значках. Их на складе были горы. Исчезновение даже тысячи значков не вызывало ни у кого ни малейшего беспокойства. Струк приносил Игорю маленькие белые коробочки со значками, а Полторацкий лично или через торговых агентов реализовывал их в гарнизоне.
Выбор был широк: Игорь мог предложить заинтересованному потребителю значок парашютиста-десантника (15 руб.), гвардейский значок (15 руб.), «Мастер» (15 руб.), «Отличник ВВС» (15 руб.), «Отличник СА» (15 руб.), «Воин-спортсмен» (10 руб.), «I класс» (10 руб.), «ВСК» (военно-спортивный комплекс) — «1 разряд» (10 руб.), «II класс» (5 руб.), «ВСК — 2 разряд» (5 руб.).
Страсть к различным цацкам у советского солдата ничуть не меньше, чем у Леонида Ильича Брежнева. Неудержимая тяга иметь все возможные солдатские награды особенно возрастает ближе к дембелю. Считается, что чем больше висюлек болтается на дембельской груди, тем почетнее и солиднее будет его путь на родину, тем радостнее его встретят дома. Да и потом будет что показать — вытащит бывший солдат форму из шкафа и скажет: «Вот, смотрите, как я служил!».
Ближе к дембелю Гайк решил проделать с собой изуверскую операцию — по зековской технологии загнать под кожу члена плексигласовый шарик. Цель — «чтобы женщины с ума сходили». Операцию проделал стройбатчик-отсидент Вася Летов. Он вымыл руки с мылом, подержал в кипящей воде лезвие перочинного ножа и выточенный на токарном станке шарик и торжественно произнес:
— Член на лавку!
Гайк положил на табуретку тряпку, а на нее — свой приличных размеров агрегат. Вася оттянул двумя пальцами кожу и резко проткнул ее ножом (Гайк охнул). Затем «хирург» взял шарик, ловко затолкал его в образовавшуюся дырочку и сдвинул подальше от пореза. Крови не было.
— Все, операция закончена! Для быстрого заживления ранки рекомендую содовые ванночки. Можешь стрептоцидом присыпать — тоже сойдет.
Так Гайк Аветисян стал «шаровиком». Правда, заживление ранки шло не очень гладко, кожа вокруг пореза вспухла, воспалилась, ранка болела и не затягивалась. Мнительный Аветисян ходил бледный, испуганный, проклинал себя, Васю Летова и плексигласовый шарик, поминутно доставал член и пялился на болячку, каждый час делал содовую ванночку и присыпку стрептоцидом. Помогало плохо.
Ознакомительная версия.
