– Ммм... Вообще-то меня предупреждали, что эффект от увеличения силы будет незначительным, поэтому я не собирался долго заниматься сердечно-сосудистой. Просто решил попробовать и посмотреть, что получится, – нехотя признался Артём и чуть не врезался в спину резко остановившегося Ежова.
– Кто тебя предупреждал? – проникновенным тоном, заглядывая в глаза Артёма, уточнил Ежов.
Обругав себя, Артём замялся, придумывая, как бы не выдать своего советчика.
– Ну же, – подтолкнул его Ежов, – я жду. Кто тот гений, который посоветовал тебе это упражнение?
Подняв руку за спиной Ежова, Чавин произнёс:
– Я.
Ежов крутанулся на пятках, готовясь высказать советчику Артёма всё, что он о нём думает, но сообразив, кто ответил на вопрос, он так и замер с раскрытым ртом.
Захлопнув книгу, Чавин поднял на Ежова безмятежный, прохладный взгляд голубых глаз за стёклами окуляров и сказал:
– Чтобы прилично проехать Тур, мне немного не хватает в горе, поэтому я подумывал о том, чтобы увеличить выносливость за счёт увеличения силы миокарда. Но прежде чем пробовать этот способ на себе, я решил испытать его на Артёме. Правда, я не знал, что этот кретин наплюёт на все предосторожности и станет тренировать сердце каждый день, а не раз в неделю, как я ему советовал.
Выдав столь длинную речь, Чавин поднялся со ступенек и направился внутрь дома, а Ежов, кое-как вернув челюсть на место, стоял и пялился ему в спину.
– Вот он и признался, – сказал, ухмыльнувшись, Артём. – Только странно, что ты деда ещё не пытаешься его убить.
Покраснев, Ежов прошептал:
– Этот парень меня пугает. Когда он смотрит на меня, как только что смотрел, мне кажется, что он придумывает, где лучше спрятать мой расчленённый труп. Но больше всего меня удивило другое.
– Что именно?
– До сегодняшнего дня я вообще не понимал, зачем Сергей стал велогонщиком. Я видел две его выигранные гонки, но он ни разу не радовался победе. Даже ни разу не улыбнулся. Я думал, что он ездит на велосипеде просто потому, что у него это хорошо получается. А он, оказывается, тоже хочет выигрывать. И ради победы он тоже готов рисковать своим здоровьем...
Прыгая по своей комнате на одной ноге, Артём безуспешно пытался натянуть джинсы.
– Задолбал уже топать, – окрикнул его со второго этажа Ежов.
Наконец просунув вторую ногу в штанину и застегнув джинсы, Артём вышел из комнаты и набросился на сидящего за столом Диму, играющего в компьютерную стрелялку:
– Придурок, сколько градусов ты выставил на стиральной машине?
– Э, не помню, – ответил тот, дёргаясь всем телом вслед за движениями своего персонажа. – В последний раз я стирал свои вещи вместе с твоими недели три назад.
– Чёрт, ты что, залил в стиралку кипяток? Почему мои любимые джинсы так сильно сели? Раньше сидели идеально, а теперь жмут.
Покосившись на ноги Артёма, затянутые в светло-синюю джинсовую ткань, порванную в нескольких местах, Дима заявил:
– Выкинул бы ты эти брюки, они уже разваливаются. Тебе давно пора купить новые.
– Они новые. А порваны они специально. Это такой крой.
– Разве? – удивился Дима. – Тогда не беспокойся, джинсы не стали меньше. Просто твоя нога немного увеличилась в объёме.
– Серьёзно? А мне казалось, что я, наоборот, похудел.
– Ага, ты похудел, но нога стала больше... – Дима резко выпрямился и откинулся на спинку стула. – Фак, меня из-за тебя убили.
Заглянув в экран ноутбука, Артём поинтересовался:
– Дима, ты точно не пойдёшь с нами?
– Нет, – замотал головой Дима, – это у тебя завтра выходной, а мне как обычно надо будет вставать в восемь и ехать в Сочи. К тому же мне не хочется переться пешком с Кешей и его дружками в соседнюю деревню, чтобы подрыгаться под непонятную музыку в каком-то сарае. Как-то это совсем не круто. Да и компания у вас подобралась не самая спокойная, а я не хочу встревать и нарываться на драку. И я не очень хочу сходиться с местными – они все слишком агрессивные и тупые.
– Не, они нормальные ребята, – возразил Артём. – Просто надо немного попривыкнуть к их манерам. Они – простые деревенские парни и далеки от понятий гламура.
– Хватит совращать моего спортсмена! – крикнул сверху Ежов. – У него завтра тренировка! Вали уже к своим дружкам! И не смей напиваться!
Вытянувшись по стойке смирно, Артём, подражая военным, рявкнул:
– Будет исполнено!
– Какой придурок орал посреди ночи? – первым делом спросил Ежов, когда отзвенел звонок будильника.
Сев в кровати и потянувшись, Клясов зевнул и иронично ответил:
– А ты угадай, Костя. Кто вчера бегал на пьянку с местными?
– Конечно же, дятел, – тяжело вздохнул Ежов и свесил на пол тощие ноги. – Что он сказал хотя бы? Кто-нибудь разобрал?
Накрывшись с головой одеялом, Дима пробормотал:
– Кажется, он крикнул «пейте пиво и славьте Сатану». Потом внизу долго хлопали двери и кто-то падал.
Хохотнув, Ежов с невольным восхищением произнёс:
– Вот ханыга.
Когда, проснувшись окончательно, гонщики спустились на первый этаж, первое, что привлекло их внимание, был наполовину съеденный бутерброд, валявшийся посреди стола. Состоял он из нескольких ингредиентов – булки, ломтик помидора, майонез и куска сыра. Однако майонез по какой-то причине имел вкрапления зеленого, от него тянуло терпким запахом мяты, и больше всего напоминал... зубную пасту, которой он, собственно, и являлся.
Внимательно осмотрев кулинарный шедевр своего гонщика, Ежов констатировал:
– Пьянь, всё-таки нажрался.
– Ага, и замутил себе бутер, – добавил Клясов. – Только, наверное, он показался ему не слишком вкусным, раз он сточил его всего наполовину. Сейчас я ему поведаю о его ночных похождениях. – Клясов открыл дверь в комнату Артёма, заглянул внутрь и, ухмыляясь, сообщил своим товарищам: – Либо вчера Артём постригся почти на лысо, либо в его кровати сейчас дрыхнет Кеша.
Заняв место за столом, Ежов нахмурился.
– А сам он где?
Клясов пожал плечами и ответил:
– Без понятия. Попробую спросить нашего боксёра. Если он, конечно, что-нибудь помнит.
Пока Клясов тряс Кешу, который вяло отмахивался руками, мычал: «Куда вы меня несёте? Я ещё могу пить», но напрочь отказывался открывать глаза, с улицы с известием явился Дима.
– Тренер, я не могу попасть в наш туалет. Он заперт изнутри, и в нём кто-то громко храпит.
Громко и неприлично заржав, Ежов сквозь смех выдавил:
– Иди... гы-гы... буди своего друга. Наверное, это он окопался в сортире. Больше некому.
Дима отправился обратно к толчку, а Клясов, бросив попытки добудиться Кешу, с загадочным выражением лица вышел из комнаты и направился на второй этаж. Спустился он с маркером в руке и мстительной улыбкой на губах.
Разведя руки в стороны, Ежов посетовал:
– Ну что такое, Вадим? Опять твои дурацкие шуточки? Я думал, ты давно не маешься подобным, а ты снова... Почему после того, как у нас появился Артём, ты снова начал вести себя как в детстве? Это всё из-за этого ушлёпка, это он так повлиял на тебя?
Приложив к губам указательный палец, Клясов снял с маркера колпачок и на цыпочках прошёл в комнату.
Пока Клясов вершил свою месть, с улицы подтянулся Дима, за которым с унылым видом, пошатываясь, приплёлся Артём. И выглядел он весьма примечательно – под глазом красовался свежий синяк, светлые джинсы были все заляпаны грязью, половина лица была вымазана чем-то красным, а само лицо покраснело и опухло так, что больше всего напоминало помидор. К тому же после ночи в деревенском сортире от его одежды тянуло отнюдь не ароматом свежей горной мяты...
– Живой, ханыга? – с ехидной ухмылкой поинтересовался Ежов.
– Условно, – буркнул Артём, толкнул дверь в свою комнату и застал в ней Клясова. Сидя на краю кровати, тот усердно раскрашивал пятиконечную звезду, контуры которой уже были очерчены от середины Кешиного лба до его челюсти. Оценив художественные потуги своего капитана, Артём посоветовал: – Нос не закрашивай, а то сразу спалит.
Когда переодевшийся в шорты Артём вернулся в гостиную-кухню и уселся с ковшиком воды за столом рядом с Кокориным и Димой, первым делом Ежов спросил:
– Нос-то хоть не сломан?
– А должен? – удивился Артём и принялся ощупывать своё лицо.
– У тебя же вся рожа в крови.
– Серьёзно? – Артём уставился в своё отражение в ковшике с водой, поскрёб щеку, облизал губы и констатировал: – Не, это не кровь, а томатный сок. Только не припоминаю, чтобы пил вчера томатный сок... Не, вчера я точно ни с кем не дрался. Всё прошло мирно.
– Мирно, говоришь? А откуда тогда синяк? – продолжил допытываться Ежов.
