— Ты рассуждаешь как ребенок! Нам обоим надо подумать, что делать с Сюзанной, раз она думает, что мы ее замечаем только в том случае, если она получает хорошие оценки. Я ведь говорила тебе: мы взваливаем на нее непосильное бремя, постоянно говоря, какая она умная.
— Хочешь сказать — я взваливаю на нее непосильное бремя.
Просто невероятно! Какой же он эгоист… Хотя…
— Ну, хорошо, да — ты взваливаешь. Только и слышно: «Это Сюзанна, она у нас умница, она собирается стать врачом». Она, наверное, думает, что только одно это в ней и важно.
— Не пытайся обвинить меня. — Мэтью снова повысил голос. — То, что я ушел из семьи, не означает, что я — плохой отец.
Софи оглянулась на мужчину и женщину позади, которые теперь даже не притворялись, что не слушают.
— Вам помочь? — Она широко улыбнулась, и чужие родители пристыжено отвернулись. — Нет, в самом деле, — продолжала Софи, — чувствуйте себя свободно, присоединяйтесь.
— Может быть, нам с вами следует встретиться еще раз и все обсудить? — предложила миссис Мэйсон. — С глазу на глаз.
— Хорошая идея, — сказала Софи, вставая и практически утаскивая Мэтью за собой. — Я позвоню вам завтра. Может, пойдете за нами? — обратилась она к подслушивавшим родителям. — А то еще пропустите что-нибудь…
Они протиснулись сквозь толпу, и вышли на игровую площадку; Софи раскраснелась от смущения. Как только они завернули за угол, и вышли из зоны видимости актового зала, она яростно накинулась на Мэтью:
— Как ты посмел?
— О, я понял, я действительново всем виноват…
— Как ты посмел унижать меня при посторонних? Более того, при родителях одноклассников Сюзанны. И при ее учительнице. Самое главное, ты перевел разговор с дочери на себя! Мэтью, когда ты, наконец, повзрослеешь?! Пойми, ты — не пуп земли!
— Она пыталась сказать, что я плохой отец, — отрезал он. — Что, черт побери, она знает? Готов поклясться, что она — старая дева, с парой кошек для компании.
— Речь шла не о тебе. — Софи поняла, что она кричит, но понизила голос. — Как это на тебя похоже! Тебе говорят, что у Сюзанны проблемы, а ты берешь и переводишь разговор на себя!
— Потому что каждый пытается дать мне понять, что я виноват…
— ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ!!!
Мэтью ошеломленно смолк. Софи продолжала:
— Ну, раз уж ты так хочешь… Да, я действительно считаю, что ты виноват. Ты много лет расхваливаешь ее на все лады, если она хорошо сдает экзамены, и твердишь всем и каждому, какая она умная. И вдруг ты взял и бросил нас — а она решила: ты ушел из-за того, что она недостаточно старалась. Чтобы это понять, психолог не нужен. Конечно, я тоже виновата: я не заметила, какой плохой оборот все приняло.
— Я думал, что хвалить ее — это хорошо. Я хотел, чтобы она гордилась собой.
Его голос сел, и Софи поняла с неловкостью, что он плачет. Она немного смягчилась.
— Конечно, хвалить ребенка — хорошо, но все дело в том, чтобы хвалить ее за усилия, а не только за результаты. Если бы она была одной из последних по успеваемости, но при этом старалась, она была бы достойна не меньших похвал, чем сейчас, когда она лучшая ученица в классе. Ты меня понимаешь?
Мэтью кивнул, тяжело вздохнув. Софи могла разглядеть слезы на его щеках; она еле удержалась, чтобы не вытереть их. Иногда он совсем как ребенок.
— Я думал, что ей все легко дается.
— Ну, теперь мы знаем, что это не так. И даже если бы это было так, ее бы надо было хвалить совсем за другие вещи. Хвалить кого-то за то, что он от природы умен, — все равно, что хвалить кого-то за то, что он хорош собой. Как хвалить их за то, что они выигрывают в лотерею.
— Она, должно быть, ненавидит меня. Я дерьмо, а не отец.
— О, Мэтью, ради бога. Ты прекрасно знаешь, что она хочет тебе угодить, потому что обожает тебя. Попробуй хвалить ее за что-то, что ей не дается. Не за хорошо сданные экзамены. И все будет в порядке. Я тоже с ней поговорю. Хорошо?
Она посмотрела на него: похоже, он немножко собрался, но потом его лицо скривилось и он издал звук, который прозвучал, словно включилась полицейская сирена.
— Я так по ним скучаю.
Софи утешающе похлопала его по руке; в то же время в ней вспыхнуло раздражение. Он сам заварил кашу.
— Ты сделал свой выбор, — сказала она, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучало осуждения. Она ждала, что он огрызнется ей в ответ, но весь задор, похоже, оставил его.
— Они терпеть не могут приезжать ко мне по воскресеньям, я точно знаю! И Хелен тоже ненавидит воскресенья. Я хочу сказать, она терпит, но я знаю, что лучше бы я повел их куда-нибудь еще.
Софи была задета — как смеет эта особа не быть гостеприимной по отношению к ее детям, — но она не собиралась спускать Мэтью с крючка так легко.
— Не надо было тебе уходить, вот что главное. И сколько бы мы ни пытались защитить их от этого, девочки всегда будут думать, что ты предпочел ее им.
«И мне», — подумала она, но прикусила язык.
— Выходит, я снова кругом виноват? Снова оказался никудышным отцом… — Он снова разрыдался, и родители, которые возвращались с собрания, мерили их удивленными взглядами.
Софи не хотелось бить лежачего, но она не смогла удержаться:
— Как я уже сказала, это был твой выбор. У тебя была семья, которая тебя любила, но тебе было мало. Нельзя иметь все сразу, Мэтью.
— Я все исправлю, — сказал он.
— Только не пытайся их покупать, ладно? Никаких больше кошек, косметики и прочего. Все, что им нужно, — это твое время, внимание и одобрение. И честно говоря, твоя Хелен, наверное, права. Тебе пока лучше водить их куда-нибудь. Не заставляй их сближаться с ней насильно — они еще не готовы.
— Ладно. — Он жалко кивнул, вытирая глаза рукавом куртки, словно пятилетний малыш.
— Где твоя машина? — спросила Софи. — Тебе пора домой.
— Итак… Сандра Хепберн, — говорила Лора на еженедельной летучке. — Какие будут предложения?
— Как насчет нескольких как бы случайных снимков, как она ходит за покупками с подружками, забыв надеть трусы? — предложил Алан. — Ну, вы понимаете: короткая юбка задралась от ветра…
— А фотографировать, кто будет — вы? — поинтересовалась Хелен, которая вела протокол.
Алан неприязненно покосился на нее.
— Давайте смотреть правде в глаза, — продолжала Лора. — Мы не должны повторяться. Надо изобрести какой-то новый подход.
— Какой-нибудь известный жених? — предложил кто-то. — Саймон Фэйрбразер снимается в новом сериале, реклама нужна ему как воздух.
— А может, Аннабель де Суза? Лесбиянки сейчас на коне.
«Черт побери, — подумала Хелен, — эти люди потратили втрое больше моего времени, но все, что они могут предложить, я отмела сразу». Она едва не подпрыгнула, услышав, как Лора произносит ее имя.
— Мм?
— Ты можешь что-нибудь нам предложить?
Хелен осознала, что шесть пар глаз скептически смотрят на нее, словно люди, считающиеся авторами самых блестящих творческих идей — в сущности, им и платили за креатив, — заранее осуждали все, что она могла бы сказать. Хелен также осознала, что совершенно забыла все о Сандре Хепберн.
— М-м-м…
О черт. Думай, быстро.
— Нет… прошу меня простить.
Она залилась румянцем, но все быстро отвели взгляды, и Лора попросила изложить свои идеи кого-то еще. Черт, подумала Хелен. Черт.
Но худшее было впереди. Лора сменила тему и сообщила собравшимся, что у них новый клиент. Лео Шеллкросс, сын Мэтью, открывает новый ресторан; необходимо провести рекламную кампанию и устроить званый обед для представителей прессы. Мэтью, объяснила Лора, считает, что будет лучше, если Лео займется не он; работа недолгая, платят за нее немного (Мэтью настоял на особых расценках). Во всех компаниях родственникам помогают по сниженной цене.
— Я попрошу Хелен собрать всю информацию и представить ее вам сегодня после полудня. Хорошо, Хелен? — спросила Лора.
Но Хелен уставилась на стол пристальным взглядом, краска схлынула с ее лица. Ее затошнило. Не может быть! Что это означает? Лео будет приходить сюда? И она, как личная помощница Лоры, обязана будет присутствовать на деловых встречах и переговорах? И что потом? Даже думать не хочется, что будет, когда Лео узнает, кто она на самом деле. Может, попроситься в отпуск? Или уйти прямо сейчас? Что они ей сделают, в конце концов, — не заплатят или не дадут рекомендацию? Она никогда не оправдается перед Мэтью. Ладно, она просто будет сказываться больной всякий раз перед его приходом. От подобных мыслей ей стало плохо. Это уж чересчур.
— Ты в порядке? — спросила ее Лора.
— Да. Все хорошо, — быстро ответила она. После собрания Лора тронула ее за руку, полагая, что она все еще расстроена из-за Сандры Хепберн.
— Извини, — сказала она. — Я не хотела тебя подставлять таким образом.
