— Правильно, Рильке, в принципе правильно. Подробностей не надо.
Чувствовалось, что Фрей здорово поднакачал своих солдат.
— Как звали американского президента на букву Р., вовлекшего Германию и Японию в оборонительную войну? Ру… ру… руз…
— Рузвельт.
Занятия проходили успешно.
Однако в роли офицера-наставника выступал не старый служака-строевик, а главный редактор издающейся в Мюнхене «Дейче националь-цейтунг унд зольдатен-цейтунг». Это он придумал печатать на страницах своей газетенки реваншистские общеобразовательные викторины. Это он учредил награды. Те читатели, которые пришлют лучшие ответы на вопросы викторины, получат «применявшийся в люфтваффе оригинальный хронограф», бинокль или книжку реваншиста Ганса Гримма «Народ без пространства».
Вопросики, конечно, не из сложных. Сложностей Герхард Фрей не любит: он за солдатскую простоту. Чем примитивнее, тем лучше. Газета рассчитана на бывших фельдфебелей гитлеровского вермахта да на выживших из ума офицеров и генералов армии кайзера Вильгельма.
Сидит дома в шлепанцах недобитый фельдфебель и разгадывает викторину, радуясь своей сообразительности.
— Кто есть наш внутренний враг?
— Коммунисты.
За это можно получить полевой бинокль! А в будущем Фрей, возможно, станет жаловать читателей пистолетами или преподнесет разгадавшему кроссворд бомбочку: возьми, мол, ее, дорогой подписчик, и брось куда-нибудь.
Все может быть, ведь Фрей и его газетка из кожи лезут, чтобы поднять «боевой дух ветеранов». Фрей и его газетка — трубадуры милитаризма и реваншизма.
Читает герр фельдфебель «Дейче националь-цейтунг унд зольдатен-цейтунг» и узнает из нее, что Мюнхенское соглашение 1938 года — это и поныне действующий договор; что ГДР не существует; что граница по Одеру — Нейсе недействительна; что германский вермахт и войска СС — «рыцари без страха и упрека».
Абсолютно без упрека!
Их делам, по словам генерал-майора в отставке барона фон Бутлара, «невозможно дать оценку, которая была бы для них слишком высока». И не их вина в том, что они не одержали победу, ибо «в течение нескольких лет они героически сражались в великих, исторических для судеб Германии битвах на Востоке».
Да, невозможно дать оценку делам гитлеровских вояк, убивших десятки миллионов людей. Их жертвами были воины, павшие на бесчисленных полях сражений, их жертвами были женщины, дети и старики, расстрелянные из пулеметов в оврагах, сожженные в газовых печах концентрационных лагерей.
Но Фрей делает вид, что этого не знает. Его газетенка пишет, что зверствами занимались не гитлеровские нацисты, а, например… чехи.
Что же сделали коварные чехи, в страну которых с мечом и огнем ворвались фашистские бандиты? Автор «Зольдатен-цейтунг», некая Ольга фон Барени, вспоминает о пражском восстании 1945 года. Да, нечто поистине ужасное произошло в те дни, когда чешские патриоты изгоняли фашистов из своей столицы. Оказывается, они были безжалостны не только к оккупантам, но даже не пожалели… канареек, которых привезли с собой в Прагу эсэсовцы. Так была пролита кровь канареек!
А известно ли Ольге фон Барени о трагедии Лидице? Оказывается, известно. О женщинах — жительницах Лидице, случайно уцелевших от огня и расстрела, она отзывается как о «мстительных фуриях», жаждущих лишь кровопролития. Нехорошие они, эти «фурии», опять хотят обидеть рейнских канареек!
Читая это, герр фельдфебель, по расчету редактора, должен в гневе сжать кулаки и воскликнуть: «Дранг нах Остен!» И тут же посмотреть в бинокль на восток, на юго-восток и вообще — вокруг. В частности, на Запад. Как известно из истории, герры фельдфебели, собираясь идти на Восток, давали по зубам прежде всего своим западным соседям…
А на Востоке им самим давали по зубам. Но этой терминологии они не признают. Газетенка герра Фрея регулярно публикует длинный перечень почивших в бозе или доживших до восьмидесяти — восьмидесяти пяти лет немецких генералов и адмиралов. При этом Фрей напоминает об их незабвенных подвигах и заслугах перед человечеством. Поминально-поздравительная хроника составляется в высокопарном штиле, и о погибших пишут: «Отозван в ряды великой армии».
«Великая армия» покойников! Несть ей числа. Дивизии и корпуса, полегшие за идиотскую идею «жизненного пространства» и расового господства.
Фрей считает, что «в ряды великой армии» его соотечественников «отозвано» слишком мало. В будущем число «отозванных» надо увеличить.
Однако соотечественники придерживаются иного мнения, и Фрею приходится перестраиваться, маскироваться. Его газета не находится в подполье или на нелегальном положении, однако за тринадцать лет существования она многократно меняла название. Сначала именовалась «Дейче зольдатен-цейтунг», потом — «Дейче зольдатен-цейтунг унд националь-цейтунг», далее — «Националь-цейтунг унд зольдатен-цейтунг», теперь — «Дейче националь-цейтунг унд зольдатен-цейтунг». Это отнюдь не игра в слова. Учитывая веяния эпохи, издатели стали выдвигать на первый план «невоенную» часть названия газеты, хотя печатают в ней то же, что и прежде. Надо же как-то завоевать читателя. Не все фельдфебели — дураки. А Фрей уже научен: он пережил драму падения тиража, пережил тяжелые для него времена, когда газетка дышала на ладан и стала выходить раз… в месяц.
Но память у Фрея коротка. Оправившись от потрясений и получив от друзей-реваншистов кое-какие марки, он снова кричит:
— Кто есть наш внешний враг из десяти букв? Отгадавшему — бинокль!
А в будущем? Костыли или березовый крест?..
Капитан мародерского эскадрона
Пресса Запада щедра на советы. Одна из наиболее излюбленных ею тем — «Как стать миллионером».
Мужчинам предлагают экономить деньги на спичках и жениться на богатых вдовах. Женщинам рекомендуют бросить все наличные средства на косметику и устраиваться секретаршами к состоятельным мужчинам.
Существуют, разумеется, и другие варианты.
Доподлинно известно, что Курт Бехер до войны ходил пешком, не считая разумным раскошеливаться на трамвай.
Марочка к марочке, марочка к марочке — и рачительный Бехер стал миллионером. Теперь он обладает 140 миллионами марок, владеет тремя западногерманскими экспортно-импортными фирмами, его именуют «бременским Рокфеллером», «одним из капитанов экономического чуда».
Вот так бегал-бегал человек за трамваями и сколотил солидный капиталец. А другие, те, которые беспечно транжирили деньги на проездные билеты, остались прозябать в нищете.
Версия о том, что Морган начал путь к миллионам с экономии на спичках, существует давно.
Версия о трамвайных билетах Бехера оказалась менее долговечной.
И все потому, что Курта Бехера вызвали в суд.
— Скажите, обвиняемый, — обратился к нему судья, — чем вы занимались после того, как бегали за трамваями?
— Служил в СС, в кавалерийском полку.
— Ваше последнее звание?
— Штандартенфюрер.
— А в гестапо вы служили?
— Я полковник гестапо.
— В годы войны вы были руководителем «зондеркоманд» СС. Чем они занимались?
— Чисткой населения.
— Этим же занимался и Эйхман?
— Обязанности у нас были разделены. Эйхман отправлял нечистых в Освенцим. А я реализовывал их имущество. Я же коммерсант. Я занимался чисто хозяйственными вопросами…
Коммерсант развернулся широко. К концу войны руководство СС решило отдавать за денежный выкуп или обменивать на товары оставшихся в живых узников концлагерей, — разумеется, тех, у кого были банковские вклады за границей или богатые родственники. Предполагалось выдать заинтересованным иностранным организациям один миллион заключенных. Взамен эсэсовцы рассчитывали получить 10 тысяч грузовиков, 200 тонн чая, 800 тонн кофе, два миллиона ящиков с мылом и вольфрам для секретного оружия.
Операцию «люди — мыло — вольфрам» поручили имперскому уполномоченному по лагерям штандартенфюреру Курту Бехеру. В конце июля 1944 года он встретился на германо-швейцарской границе с представителями заинтересованных организаций.
— Вам удалось осуществить свой план?
— Частично. Торги затянулись.
— И тогда вы пригрозили уничтожением своего товара…
— Но потом я отступил. Я отказался от грузовиков и вольфрама. Я потребовал заплатить за каждую голову по тысяче долларов.
С переговоров Бехер вернулся, получив доллары за 1685 узников.
Доллары можно присвоить. Доллары можно прикарманить. А грузовики в бумажник не упрячешь. И кофе ни к чему. Им разве что из-под полы торговать! А штандартенфюрер, готовившийся ввиду близкого краха гитлеровской Германии сменить черный эсэсовский мундир на светлое цивильное платье, замышлял в то время более масштабные экспортно-импортные операции.
