с выбранным тортом.
Выходили из магазина вместе, и надо же такому случиться – на пороге Вера покосилась на собеседника и рассмеялась:
– А масло-то Вы всё-таки опять забыли!
Ну, почему такая простая, забавная и самую чуточку неловкая для Валеры встреча вызывала столько приятных эмоций? Он ехал и улыбался, косясь на пачку масла в прозрачном пакетике, возлежащую на переднем сидении рядом с ним, как на близкого друга.
Тем сильнее оказался контраст Валериных мечтаний с реальностью, которую он узрел, стоило только ему подъехать к маминой даче.
– Мама? – он даже головой помотал, при виде его мягкой, ласковой и удивительно спокойной мамы, которая грозно наступала на чью-то машину, зажав в руках что-то слегка смахивающее на… – Триммер? Ей что, кто-то угрожал?
Валера газанул, стремительно добравшись до места, выскочил из машины, рванул к матери и только тогда, с некоторым усилием и приличным опозданием, сообразил, что тип, на которого она наступает, слегка похож на его отца.
– Фроликов, убирайся отсюда! Ты меня понял? – она опасно сверкала глазами, замахнувшись садовой техникой на манер меча.
– Мам, что случилось? Он тебя обидел? – Валера подскочил к матери.
– Я её? Да это она меня обидела – она мне угрожает! – завыли из машины. – Вот! Вот, Ася, пусть твой сын увидит, что ты за жена и мать!
– Да, ты абсолютно прав! Он всё увидел, и я тебе угрожаю! – рявкнула Ася. – Валера, ближе не подходи – тут осы, целый рой. И они все жаждут добраться до твоего отца.
– Пусть сын всё увидит и поймёт, какая ты на самом деле! – завыли из машины. – Мне нужна помощь! Меня искусали осы, коты заг… зас.. короче, в машине грязно и плохо пахнет, а твоя мать, вместо того, чтобы вести себя, как и полагается женщине, жене… она мне угрожает!
– Она уже давно не твоя жена! И если бы она меня послушалась, то развелась бы с тобой уже давным-давно! – рассердился Валера, – Я ничего не знаю о том, что двигало осами и котами, но страшно им благодарен! И вообще, езжай уже отсюда побыстрее!
Фроликов был оскорблён до глубины души!
– Спелись! Сын и мать… и все против меня! Оскорбили, не помогли! Оставление человека в опасности! – бормотал он, старательно выруливая мимо машины сына и пытаясь не обращать внимание на осиную демонстрацию на стёклах, явно скандирующую что-то вроде «Вы-хо-ди под-лый трус». – Мечом, ой, то есть моим же триммером на меня махать! Да как она могла? Жена моя, мать моего сына! Какую гидру я пригрел под крылом! Какую змею за пазухой! И как она умело скрывала свою натуру все эти годы! Да ещё и Валерку против меня настроила!
Он демонстративно не обернулся на стоящих на дороге людей, воображая, что они следят за каждым его жестом. Но в зеркале заднего вида отлично узрел, что они вместо этого разговаривают друг с другом и… смеются!
– Надо мной смеются! Да как они смеют! – Фроликов бы и дальше бухтел, но мотор нагревался, запах становился всё более невыносимым, гадины-осы и не думали убираться с его стёкол, разумно расположившись так, чтобы дворники, которые Фроликов включил для осозащиты, их не задевали.
Последним арбузом на Фроликовский тортик был вид явно насмехающейся над ним кошки! Да-да, той самой чёрно-белой кошки, которая и была виновницей того, что всё в жизни Сергея Сергеевича так изменилось.
Кошка сидела на воротах одного из соседских домов и презрительно щурила жёлтые глаза.
– Ах ты, вот я ж тебя! – Фроликов было притормозил и хотел приоткрыть дверцу, чтобы хоть кинуть чем-нибудь в эту гадину, но осы угрожающе загудели и ему ничего не оставалось, как нажать на газ, и надеяться на то, что встречный поток воздуха заставит ос от него отстать.
Продукты были выгружены, а подробности визита бывшего мужа рассказаны, когда Валера вдруг хлопнул себя по лбу и выскочил из дома с криком:
– Проклятое масло!
А вернувшись, с понурым подтаявшим куском в наивном пакетике, уныло рассказал матери о том, что ему жуть как нравится одна девушка, но он никаких шансов не имеет!
– С моей стороны две глобальные проблемы – масло и отец. Точнее его характер! – Валера сначала хотел было пошутить, вот и сказал про масло, а потом всерьёз понурился. – Мам, ну как я могу думать о ней, если сам боюсь стать таким как он! Гены!
– Валера, ну, какой ты у меня смешной, честное слово! Масло забываешь – это такая ерунда, а характер… его не наследуют. И никакие гены его не создают! Темперамент – да, точнее, некоторые его особенности. А характер – это же только твоё… твой выбор, твои решения, твои шаги! И уверяю тебя, таким, как Сергей, ты точно не станешь! Я-то вижу!
А на посту ГИБДД очень озадаченный инспектор по имени Василий очень старался идентифицировать водителя с его фотографией на паспорте, держась при этом на максимально возможном удалении от машины.
– Нет, у нас Воронов всё-таки заразный! Раньше только ему так на чудиков везло, а теперь и мне привалило! Хорошо, я понимаю – машину коты использовали в качестве туалета, причём неоднократно, ну, ладно, это бывает. При перевозке кошаков и не то случается, но чего с самим водилой-то? – рассуждал про себя Вася.
Исцарапанный, перепачканный, местами распухший и покрасневший от укусов каких-то насекомых водитель, высунув голову из окошка машины, возмущённо и невнятно пытался поучать инспектора, растолковывая ему свод правил дорожного движения, всё больше и больше вызывая подозрения в том, что с ним что-то очень не в порядке
– А может, надышался… – пришло в голову Василию. – Может, у него реакция такая на котоароматизацию! А может, просто не в себе?
Последнее утверждение показалось Васе самым справедливым, когда мужик вдруг выскочил из-за руля и, размахивая руками, рванул вдоль трассы.
– Сыыы… сыыы – донеслось до шокированного инспектора, снявшего на нервной почве фуражку и обмахнувшегося ею. Откуда же Васе было знать о паре ос, исключительно упёртого, точно Фроликовского, характера, которые затаились под краем капота и дождались-таки своего часа…
Глава 18. Обидели котика… отняли ценное
Знаете ли, что является серьёзной проблемой в доме? Обиженный кот! Нет, даже не так – ОЧЕНЬ обиженный кот, воспитанный полковником Потаповым и оскорблённый в лучших своих чувствах.
Лошарик, в сокращённо-ласкательном обращении Шарик, как любой нормальный кот точно знал, что он умнее. Вот кого ни возьми – всех-всех умнее. Нет, пусть себя люди потешаются со своими мудрованиями и умствованиями, пусть
