От сарайчика на пирсе пробежал к дому Соловейчик, его шаги гулко раздавались в тишине утра. Он нёс в руках очередную коробку с водкой.
Заметил генерала.
— Михалыч! — остановился Лёва внизу. — Михалыч, сейчас червей накопаем и пойдём на зорьку. Спускайся вниз — мы завтракать собрались.
Лёва поудобнее перехватил коробку, нежно пропело стекло.
Иволгин вздохнул и прикрыл окно.
Кузьмич неожиданно проснулся: прямо в нос ему упирались прокурорские носки. Он с шумом втянул в себя воздух, поморщился брезгливо и поднялся с диванчика. Вышел на поляну перед домом, огляделся…
— Где это я?.. — прошептал он с ужасом и закричал во всю глотку: — Лёва! Посмотри, Лёва!..
Соловейчик не отзывался. Кузьмич махнул рукой и отправился на прежнее место — досыпать.
Кузьмич и Лёва завтракали. На диване, где прежде спал егерь, теперь лежал, пьяно сопя во сне, сотрудник.
— У тебя хлеб есть? — спросил Лёва, осматривая стол. Не только хлеба, но и ничего другого, кроме бутылок, не было.
— Там… где-нибудь… — вяло откликнулся Кузьмич.
— Где это там?! Ты что, Кузьмич? — возмутился Лёва.
— Ну, там… Это… На кухне посмотри, — уныло посоветовал егерь.
Соловейчик послушно направился на кухню. В ней царили чистота и порядок. Холодильник был пуст. В шкафчиках ничего не было, Лёва нашёл только пачку кофе.
Он посмотрел на часы — 3 часа утра.
— Кузьмич, придётся в посёлок за хлебом сгонять! — крикнул Лёва.
Сергей Олегович лежал на широком постели, сложив руки на груди. В длинной ночной рубашке и вязаном колпаке. Его поза очень напоминала покойника.
Соловейчик взглянул на странный наряд, толкнул:
— Серёга, тебе что на завтрак брать?
Молчание.
— Серёжа, как ты?.. — встревожился Лёва, глядя на неподвижное тело приятеля. Тот был бледен и, казалось, совсем не дышал…
Лёва склонился над телом, протянул руку и поднёс её ко рту Сергея Олеговича. Ничего не лоняв, дотянулся пальцами до левого уха, пощупал пульс — тот был на месте — и только тогда успокоился:
— Спит…
Соловейчик заметил на столе среди часов, носового платка, зажигалки — богатое портмоне с вензелем SOS.
— Серёжа, я у тебя денег немного возьму? На хлеб… — еше раз толкнул он Сергея Олеговича.
Снова молчание. Приняв это за знак согласия, Лёва сгрёб портмоне со стола и заглянул внутрь. Там была стопка долларов, немного рублей и кредитная пластиковая карта VISA.
— Я сейчас!.. — пообещал Лёва и выбежал из спальни, забрав портмоне.
— Лёва! Ты скоро?! — Кузьмич уже стоял на крыльце. Заметив генерала на пирсе, у лодочного сарая, он крикнул ему, объясняя столь ранний подъём:
— Михалыч, мы быстро — за хлебушком и обратно.
Генерал смотрел, как егерь и Соловейчик усаживаются в джип, Взревел мотор. Машина странно дёрнулась, затем вылетела на дорогу, оставив после себя клубы дыма.
Иволгин взглянул на часы — 3 часа 15 минут — и продолжил осмотр водных мотоциклов.
Через лес шла ровная асфальтированная дорога. Машина мчалась легко.
— Хорошая дорога, — произнёс Кузьмич. Он сидел за рулём.
— Научились делать, — согласился Лёва.
Соловейчик приложился к прихваченной с собой бутылке водки. Сделав слишком большой глоток, он поперхнулся от неожиданности. Начал надсадно кашлять.
— Кузьмич, похлопай! — судорожно, сквозь кашель, попросил он.
Кузьмич оторвал руки от руля и несколько раз хлопнул в ладоши. Соловейчик дико посмотрел на егеря. Кашель, как ни странно, прошёл сразу же после хлопков…
Они въехали в посёлок. Одноэтажные аккуратные строения утопали в зелени. Влажное шоссе пело под широкими колёсами джипа.
Кузьмич притормозил у припаркованного автомобиля.
— Мужики! — выглянул Лёва. — Где тут магазин? Хлебушка хочется купить.
Те, увешанные тяжёлыми цепями и радиотелефонами, оглядели странную парочку, особенно Кузьмича в егерской фуражке с кокардой. Но после того, как Лёва так оглушительно икнул, что руки их непроизвольно дёрнулись к просторным пиджакам, указали:
— Туда езжай — там заправка, а при ней лавка…
— Спаси… — Лёва вновь икнул, — …бо! — Мужики вновь нервно дёрнулись.
Джип умчался.
Прокурор Чердынцев проснулся и попытался приподнять голову, что стоило ему неимоверных усилий. На голове у него по-прежнему сидела мятая шляпа, а руки сжимали мятый портфель, Рядом с ним валетом лежал незнакомый мужчина. Это был не рассчитавший своих сил сотрудник. Прокурор внимательно рассмотрел его — нет, раньше не видел. На столе стояла бутылка водки. От одного взгляда на неё прокурора судорожно передёрнуло.
Он вышел на крыльцо — по зеркальной глади воды носился на водном мотоцикле Иволгин. Больше ничего знакомого Чердынцев не обнаружил.
Подъезжая к заправке, они увидели огни магазинчика. Кузьмич лихо затормозил, подогнал машину поближе к входу.
Осматривали традиционный набор продуктов на стендах.
— Странно: спиртного нет… — заметил Лёва и вновь оглушительно икнул, привлекая к себе внимание продавщиц.
— Пардон… — галантно склонил голову Соловейчик. В ответ получил заученные понимающие улыбки.
— Это же для автомобилистов магазин, — объяснил егерь. — За рулём пить нельзя…
— Что, и хлебушек есть за рулём тоже нельзя? Гляди, его нет нигде!
Лёва попытался ещё что-то сказать, но новый приступ икоты поглотил его фразу. Егерь посмотрел на него и положил в корзинку, которую он катил перед собой, пару бутылок воды.
Протянул на кассе портмоне с вензелем SOS. Продавщица достала кредитную карточку VISA, ловко протащила её через аппарат. Улыбнулась.
— Вы любите ловить рыбу?
Лёва улыбнулся и икнул так громко, что продавщица вздрогнула:
— Ловить?
Кузьмич потащил его на выход:
— Лёва, ты сначала выпей водички, а потом начинай знакомиться.
Прокурор, не обнаружив в доме туалета, выскочил на воздух, оглядел окрестности и забрался в заросли каких-то растений. Зашёл за сарайчик, где и решил остановиться…
Место было тихое и укромное. Прокурор даже замычал от удовольствия и облегчения. Закрыл глаза. Вдруг, сквозь шум струи, он расслышал чьи-то шаги, Чердынцев поднял голову — прямо перед ним стояла особа женского пола в большой соломенной шляпе и лёгком летнем платьице. Ростом она была, пожалуй, выше прокурора на целую голову… И весила раза в полтора больше. Незнакомка с удивлением взирала на Чердынцева.
Он быстро повернулся к ней спиной.
— Извините, — пролепетал он. — Не нашёл туалета. Ничего, что я к вам спиной стою? — он осторожно оглянулся — незнакомка оставалась на месте. Смотрела. Выражение её лица было отрешённым; казалось, она чего-то ждала. А может, просто удивлялась тому, как долго прокурор писает…
Чердынцев и сам удивился — выход жидкости никак не прекращался. Нужно было заполнять паузу…
— Вечер добрый… или утро? — растерялся Чердынцев.
Прелестное создание улыбнулось в ответ.
Он оглядел её крепкое, пышущее здоровьем тело. Чердынцев судорожно сглотнул.
Наконец смог повернуться к незнакомке лицом. Она, продолжая улыбаться, протянула руку… Неожиданно для себя прокурор галантно поцеловал ей ручку. Это было принято без излишнего жеманства. Чердынцев запихнул неразлучный с ним портфель под мышку, освободившейся рукой обнял даму и звонко чмокнул. Звук лихо прокатился над гладью воды. Прокурор осмелел — он уткнулся лицом в могучую упругую грудь и жарко зашептал:
— Вы верите в любовь с первого взгляда? — молчание и виноватая улыбка в ответ. Он понял это по-своему. — Я тоже не очень верю… Сначала надо убедиться в своих чувствах, разобраться в них, а затем уже принимать решения… — прокурор профессионально осматривался — сарай подходил для задуманного, двери его были приветливо распахнуты…
— Я сейчас… за шампанским, чтобы веселее было, — быстро протараторил он, вталкивая незнакомку в темноту сарая.
Закрыв дверь, он предупредил:
— Не волнуйтесь, я скоро…
Подумал и для надёжности набросил солидный замок. Ключ от замка повесил рядом на стенку, на видное место, — чтобы не потерялся. Потом он бодро побежал к дому в полной уверенности, что теперь-то незнакомка никуда не денется.
* * *
Генерал Иволгин посмотрел на спящего сотрудника, заботливо прикрыл его пледом. Оглядел гостиную.
Сел за пианино, стал наигрывать то ли мелодию Фредерика Шопена, то ли просто фантазировал — нот не было. Скоро он откинулся от инструмента, задумался…
— Что же так неуклюже всё?.. — задал риторический вопрос генерал.
С лестницы спустился Сергей Олегович. В длинной ночной сорочке и колпаке. Глаза закрыты.
— Простите, где здесь туалет? — спросил он, не открывая глаз.
