– Ты смотри, и я из Приморского! Вот совпадение!
– Так, почитай, полгорода – из Приморского, – хмуро ответил охранник: разговор с прилично одетым господином его развлекал, но не радовал.
– Ты, Борисыч, коньяк пьешь? – спросил Мондель, поняв, что окольные пути не для этого случая.
– Бывает, конечно, что и коньяк. Но зарплата наша не позволяет этого делать – на квартплату не останется.
– Тут я тебе могу поспособствовать. Не с ЖКХ, конечно, – тут и президент осилить не может, а с коньяком.
Охранник выжидательно затих.
– А скажи мне, Борисыч, бывает ли вне своего кабинета ваш уважаемый господин Ананасов?
– А ты его, случаем, не кокнуть хочешь?
– Совсем даже наоборот. Известие хочу ему радостное сообщить. Но только не прилюдно, а самому ему лично.
– Ну, если в такой диспозиции, то можно и сказать. А коньяк-то марочный?
– Какой в магазине есть, такой и пить будешь.
– В магазине разный есть…
– Это детали. Итак?
– Николай Варфаломеевич с девяти утра до девяти тридцати каждый день делает обход одного из районов порта. Сегодня он будет на Центральном.
– А где он, этот Центральный?
– Вон, как раз напротив.
– Что ж, спасибо тебе, Борисыч, помог ты хорошему человеку. Кузьмичу привет.
– А это… коньяк как же?
– Коньяк… Это ближе к вечеру. На работе выпивать – семью без зарплаты оставлять. Занесу, занесу, Борисыч, не переживай!
– Как же не переживать-то?!
– Десятилетняя жена арабского шейха при разводе потребовала свою долю имущества шоколадными конфетами и куклами Барби.
– Чего?!
– Получила она свои Барби. И ты получишь… Не обязательно сегодня… И не обязательно коньяк…
Ответив, Мондель спешно, но в рамках приличия, устремился к проходной района – было уже без пяти девять. Там он ткнул в нос охранника журналистское удостоверение с не своей фотографией и закричал:
– Развели тут, понимаешь, радиацию! Скоро только на глобусах море синим будет. Медведи уже азбуку глухонемых освоили, а рыбы стали сбиваться в политические партии. Что выгружают вон с того судна?!
– А мне знать этого не положено! – выкрикнул в ответ постовой.
– Сейчас вот мы разберемся!
– Стойте, гражданин, у вас пропуска нет!
– А это что тебе, не пропуск?! – громко крикнул Мондель, еще раз приставляя к лицу охранника чужое удостоверение, – Ты хоть в курсе, что мы, репортеры, имеем право везде ходить и обо всем писать? Ты в какой школе учился? Для дебилов?
– Гражданин, не хулиганьте! Я про журналистов ничего не знаю.
– Вызывай того, кто знает!
– А вам надолго? – запал охранника явно пошел на убыль, – Нет? Оставьте в залог документик и идите себе на здоровье. И вы дело свое сделаете и мне спокойно.
Компромисс был найден и Мондель рысью проскочил проходную и подбежал к кораблю, который ему показался больше других по размерам. Поднявшись на борт, он тут же свел дружбу с вахтенным матросом и, развеселив того анекдотами, попросил моряка исполнить одну его просьбу. Затем независимый кандидат спустился на берег и занял выжидательную позицию возле склада.
Через десять минут со стороны проходной показалась группа людей. Впереди шел крупный упитанный мужчина, имеющий на голове огромную копну черных волос.
Когда до процессии оставалось не более десяти метров, Мондель неторопливой походкой подошел к борту судна и крикнул вахтенному:
– Как закончите выгрузку, сразу же доложите мне!
Добросовестный матрос, выполняя договоренность, крикнул:
– Так точно, хозяин!
Харитон махнул рукой в знак одобрения и, повернувшись, оказался лицом к лицу с начальником порта.
– Доброе утро! Вы, кажется, господин Ананасов?
– Вы не ошиблись, – ответил тот, замедлив шаг.
– Очень приятно. Карасевич, кандидат на пост главы города. Просто разрываюсь – за всем нужен пригляд. С погрузкой закончу, надо будет ехать на элеватор, потом рынок проконтролировать…
– С выгрузкой…
– Простите, что вы сказали?
– Судно выгружается.
– Ах, да, да! Совсем замотался. Позвольте вас, Николай Варфаломеевич, буквально на пару минут?
– Ну, если на пару.
– Как я уже сказал, участвую в предвыборной гонке. Так вот, одной ногой я уже практически в кабинете мэра.
«А одной ягодицей на его кресле», – подумал Мондель, но вслух это не произнес.
– Поддерживает меня весь местный бизнес. Вот, к примеру, Бибекин вложил средства в мою избирательную компанию. Очень хотелось, чтобы и порт, флагман индустрии города, также оказался на моей стороне. На данном этапе нужны средства. Деньги совсем смешные: миллионов 10–15, не больше.
– Действительно немного. Но, к сожалению, я наемный работник и средствами компании не распоряжаюсь.
– А…
– На вашу удачу хозяин порта Олег Евгеньевич сейчас в городе. Попытайте счастье у него лично.
– А…
– Сегодня в шесть часов вечера он будет на презентации нашей дочерней компании в ресторане «Прибой».
– Спасибо вам большое за посильную помощь.
Мондель уже собирался в обратный путь, когда начальник порта его спросил:
– Что ж и окончания выгрузки не дождетесь?
– Не досуг, – коротко ответил Харитон и быстрым шагом пошел к проходной.
Положение осложнялось.
«Такая вот филармония!» – подумал Мондель, протискиваясь в узкую, как прослойка среднего класса в России, дверь проходной.
Вполдень Мондель важно прохаживался возле гостиницы «Морская», в которой, по его сведениям, поселился Олег Евгеньевич Прихватов, главный акционер морского порта.
Пообщался с таксистами и поддержал тех во мнении, что пассажир нынче не тот пошел, что в 90-х. Играя на струнах гордости работников «баранки», он выявил того, кто был на короткой ноге со швейцаром гостиницы.
Таксист, готовый услужить, а, возможно, и приобрести на будущее состоятельного клиента, свел Харитона с главным по открыванию дверей. Тому Мондель наплел какого-то бреда про сюрприз и дальних родственников, в результате чего выяснил, где проживает необходимый ему человек, и где находятся окна его номера.
Чтобы вести наблюдение, которому Мондель придавал большое значение, нужен был бинокль. В двух кварталах от гостиницы находился краеведческий музей. Там Мондель, представившись внуком героя войны и предъявив зачем-то все то же журналистское удостоверение, взял на время бинокль.
Оставляя дежурной по залу расписку, он сказал:
– Посмотрю в бинокль – деда вспомню.
Добрая женщина сочувственно покачала головой и разрешила не торопиться с возвратом.
Выходя из помещения, Харитон, сам того не ведая, попал в лапы непростого человека, который был к тому же заведующим музеем.
Город Волноград, раскинувшийся на берегу бухты и напоминающий разогнутую силачом подкову, был населен весьма занимательными людьми. Интересны они были тем, что считали себя прямыми потомками легендарных жителей Атлантиды, которые, как известно, в нужный момент вместе со всем континентом скрылись в пучине морской. Откуда взялось это поверье, доподлинно не известно, но о том, что оно крепко сидит в головах местных жителей, говорит хотя бы тот факт, что в Волнограде в названиях десятков ресторанов и кафе так или иначе присутствует имя легендарного материка: «Герои Атлантиды», «Мир Атлантиды», «Сны Атлантиды», и есть даже детское кафе «Атлантидиненок».
Однако некие следы столь фантастических верований, при внимательном рассмотрении вопроса, найти удалось. Все они вели в местный краеведческий музей.
Директором этого весьма полезного заведения был Иван Махмудович Абрамян. Этот сухой старик был обладателем кривой усмешки, седых волос и кипучей энергии. Жил он на свете уже долго и, видимо, из-за склероза – забыл, что когда-то надо бы и помирать.
Иван Махмудович неоднократно за время своего правления историческим «складом» города пытался с помощью различных своих гипотез придать Волнограду какой-нибудь новый, более высокий исторический статус. То он вдруг обнаруживал неопровержимые доказательства того, что именно под Волноградом, а не на Куликовом поле было нанесено главное поражение ордам Мамая. То путем сложных исторических сопоставлений он приходил к выводу, что именно Наполеон во время русского похода основал Волноград как будущий главный порт французского флота на Востоке. Но вершиной научных изысканий Ивана Махмудовича была его диссертация о том, что весной 1943 года в боях за город Волноград был взят в плен Адольф Гитлер, который на тот момент находился в городе с военной инспекцией. Потом, опять же судя по научному труду Абрамяна, главному фашисту устроили побег, подкупив охрану.
Будучи человеком глубоко пожилым, Иван Махмудович, тем не менее, в полной мере сохранил бешенную энергию молодости, что позволяло ему активно участвовать в пересмотрах истории и выдвижении новых гипотез.
Легенда, авторство которой не без основания приписывали директору музея, была красивой. Она гласила, что когда великий материк неожиданно стал погружаться под воду, атланты, занятые междоусобными войнами, не сумели спастись. И только парня Ююна и девушку Патибою, которые собирали в лесу грибы, мощным потоком выбросило на поверхность. Там их подхватили добрые дельфины и вынесли на берег. И именно в том месте, где сейчас находится Волноград. Парень и девушка любили друг друга, и от этого глубокого чувства и пошел народ, который ныне населяет этот приморский город.
