Розанна стояла въ бѣломъ, воздушномъ одѣяніи, обмахивая вѣеромъ свое зарумянившееся, разгоряченное лицо и ждала. Каннскій мальчикъ съ старой синей ленточкой на шеѣ и въ кусочкѣ шелковой шляпы, просунулъ голову въ дверь и доложилъ: „Фриско, Гаоле!
— Впусти его, — сказала дѣвушка, дѣлая надъ собой усиліе и принимая величественную осанку. Вошелъ мистеръ Сидней Альджернонъ Бёрлей, одѣтый съ ногъ до головы въ ослѣпительный снѣгъ, т. е. въ тончайшее и бѣлѣйшее ирландское полотно. Онъ быстро двинулся впередъ, но дѣвушка сдѣлала ему знакъ и бросила на него такой взглядъ, чуо онъ сразу остановился. Она холодно сказала:
— Я исполнила свое обѣщаніе, я повѣрила вашимъ увѣреніямъ, приставанія ваши мнѣ наскучили и я сказала, что назначу день. Я назначаю 1-е апрѣля — 8 часовъ утра. Теперь уходите!
— О, моя дорогая! Если благодарность цѣлой жизни…
— Ни слова. Избавьте меня отъ вашего присутствія, отъ всякаго сношенія съ вами, отъ всякаго признака васъ, вплоть до того времени. Нѣтъ — никакихъ просьбъ. Я такъ хочу.
Когда онъ ушелъ, она въ изнеможеніи бросилась на стулъ; волненія отняли у нея всякую силу. Наконецъ, она сказала:
— Какъ легко я могла попасться! Если бы я назначила ему придти часомъ раньше! О, ужасъ, какъ я могла попасться. И какъ подумаешь, что я начала воображать, что люблю этого обманщика, это коварное чудовище. И онъ раскается въ своей гнусности!
Теперь окончимъ эту исторію, такъ какъ сказать остается очень мало. 2-го апрѣля текущаго года въ Гонололскомъ „Вѣстникѣ“ было напечатано слѣдующее извѣстіе:
„Обвѣнчаны. — Въ нашемъ городѣ, по телефону, вчера, въ 8 часовъ утра, преподобнымъ Натаномъ Гэйсъ, при пособіи преподобнаго Натаніэля Дэвиса въ Нью-Іоркѣ, мистеръ Алонзо Фитцъ Кларенсъ, изъ Истпорта Соединенныхъ Штатовъ Мэнъ, съ миссъ Розанной Этельтонъ, изъ Портланда Соед. Шт. Орегонъ, присутствовали: подруга невѣсты миссисъ Сусанна Хоуландъ изъ Санъ-Франциско, такъ какъ она гостила у дяди и тетки невѣсты, преподобнаго мистера Гэйса съ супругою. Присутствовалъ также мистеръ Сидней Адьджернонъ Бёрлей, но до конца бракосочетанія не остался. Красивая, изящно украшенная яхта капитана Хоудорна ожидала счастливую невѣсту и ея друзей, немедленно отплывшихъ въ свадебную поѣздку въ Лахайну и Гамавалу“.
Въ тотъ же день въ нью-іоркскихъ газетахъ стояло:
„Обвѣнчаны. — Въ этомъ городѣ, по телефону, въ половинѣ третьяго утра, преподобнымъ Натаніэлемъ Дэвисомъ, въ соучастіи Натана Гэйсъ изъ Гонололу, м-ръ Алонзо Фитцъ Кларенсъ, изъ Истпорта, въ Мэнѣ, съ миссъ Розанной Этельтонъ, изъ Нортланда, въ Орегонѣ. Присутствовали родные и многочисленные друзья жениха. Послѣ вѣнчанія былъ роскошный завтракъ. Празднество длилось почти до восхода солнца и затѣмъ всѣ отправились въ свадебную поѣздку въ Акваріумъ, такъ какъ состояніе здоровья жениха не допускаетъ болѣе продолжительнаго путешествія“.
Вечеромъ этого памятнаго дня мистеръ и миссисъ Алонзо Фитцъ Кларенсъ наслаждались пріятнымъ разговоромъ, касающимся ихъ свадебной поѣздки, какъ вдругъ новобрачная воскликнула:- О, Лонни, я забыла! Я сдѣлала то, что хотѣла.
— Сдѣлала, дорогая?
— Конечно, да. Я его одурачила 1-е апрѣля! И сказала ему это! О, это былъ восхитительный сюрпризъ! Онъ стоялъ въ черномъ фракѣ въ то время, какъ ртуть въ термометрѣ зашла за верхушку его и ждалъ, чтобы его обвѣнчали. Жалко, что ты не видѣлъ, какъ онъ взглянулъ на меня, когда я шепнула ему на ухо истину. Ахъ, его злоба стоила мнѣ многихъ слезъ и страданій, но тутъ весь мой гнѣвъ прошелъ. Всякое мстительное чувство исчезло изъ моего сердца и я сказала ему, что прощаю ему все, и просила его остаться. Но онъ не захотѣлъ. Онъ сказалъ, что будетъ жить для того, чтобы мстить, и что сдѣлаетъ такъ, что наша жизнь будетъ для насъ проклятіемъ. Но вѣдь онъ не можетъ сдѣлать этого, мой милый? Можетъ, или нѣтъ?
— Никогда въ свѣтѣ, моя Розанна!
Тетя Сусанна, орегонская бабушка и молодая пара и ея истпортскіе родственники до сихъ поръ всѣ очень счастливы и, вѣроятно, такими останутся навсегда. Тетя Сусанна привезла новобрачную съ острововъ, проводила ее по нашему континенту и имѣла счастье быть свидѣтельницей восторженной встрѣчи обожающихъ другъ друга супруговъ, до этой минуты никогда въ жизни не встрѣчавшихся.
Одно слово о злодѣѣ Бёрлей, который чуть не разрушилъ своими подлыми махинаціями счастья нашихъ бѣдныхъ молодыхъ друзей. Разсердившись на обидѣвшаго его, по его мнѣнію, безпомощнаго ремесленника, онъ бросился на него, съ убійственнымъ замысломъ схватить его, и упалъ въ котелъ съ кипящимъ масломъ, гдѣ и кончилъ жизнь, прежде чѣмъ его успѣли вытащить.
1878
