– Ладно, давайте. Почитаю.
– Но есть одно «но»…
– Я, кажется, знаю, какое… Имя?
– Увы… Никитин. Бренд.
– Но когда-то он не был брендом? Верно?
Верно-то, конечно, верно… Но денежку дают под него…
На следующий день Плетнев и Лера улетели в Таиланд.
* * *
Майор Фейк, сменивший имя на майор «Стерлинг», что означало «Подлинный», лежал в кровати и размышлял не о судьбах человечества, а о своей собственной. Телефон разрывался от звонков Прокофьева, напоминая о нарушении приказа «Сидеть и помалкивать». Сегодня же надо возвращаться, оставаться в Великозельске нельзя. Он же теперь настоящий сотрудник Следственного комитета, расследует сложное дело о мошенничестве… Но согласится ли поехать Анастасия? И ее мама? Накануне Вячеслав Андреевич, как сумел, объяснил ситуацию. И с Жанной, и с чужими документами. Мама не поверила однозначно, Настя сделала вид, что верит. На вопрос «Что дальше?» ответил банальностью: «Поживем, увидим». Но сейчас придется выбирать.
Кстати, а что дальше? Багров сказал, через месяц можно написать рапорт и отвалить. Но ведь можно и не писать… Остаться. Золотов уже втянулся. Мало того – ему нравилось. Предъявлять обвинения, задерживать, арестовывать… Есть в этом что-то божественное. Не только Господь управляет судьбами, но и ты… Хотя нет. Не ты и не господь. Только сам человек. Поэтому, Вячеслав Андреевич, вставай с кровати и принимай решение о своей дальнейшей судьбе.
Встать и принять не успел.
Дверь приоткрылась, и в комнату протиснулась Настя с подносом. На подносе дымились омлет и кофе. На Насте «дымились» короткие шорты и обтягивающая футболка.
– Доброе утро.
Завтрак в постель – это круто. Он сам не так давно скакал с подносом вокруг спящей Жанны, но ему завтрак в постель не приносили никогда. Если, разумеется, не считать маму в детстве, когда болел. В его нынешней жизни вообще многое было впервые. И эта новизна ощущений приятно возбуждала.
– Анастасия, – с деланой серьезностью заметил он, – завтрак в постель – это серьезный, ко многому обязывающий шаг. У некоторых народов мира это практически объяснение в любви. Ты хорошенько подумала, прежде чем его сделать?
Настя улыбнулась, поставила поднос на тумбочку.
– Вообще-то, я долго думала, взвешивала все «за» и «против». И пришла к выводу, что способна на этот шаг. Приятного аппетита.
За дверью кто-то осторожно поскребся, потом несмело постучал, и послышался голос Настиной мамы:
– Насть, тут курьер привез… Вы еще спали.
В щелку приоткрытой двери протиснулся рулон бумаги.
– Спасибо, ма.
Настя взяла и развернула перед собой крупный плакат. Убедилась в том, что качество достойное.
– Слава, если честно, то завтрак в постель это только начало.
Золотов насторожился. Он уже успел понять, что его любимая – девушка креативная.
Креативная девушка немного помялась, но потом авторитетно сообщила, что поговорила в городе с кое-какими людьми. Общее мнение, что Антон Плетнев – самая популярная на сегодняшний день личность в городе.
– И что?
– А у нас скоро выборы мэра… Вот… Это пока макет, если тебе понравится, мы отдадим в типографию. Ребята ночью сделали.
Она приблизилась к кровати и развернула плакат прямо перед лицом молодого человека. С него улыбался Вячеслав Андреевич. В голубом пиджаке. На фоне гостиницы. Немного отфотошопленный. Плечи пошире, улыбка побелее. «Мои гарантии – честное имя. Антон Плетнев».
Золотов поперхнулся и зашелся в кашле. Настя похлопала ладонью по спине и невинно поинтересовалась:
– Слава, ты не мог бы еще немного побыть Антоном? А потом, после выборов, к тебе съездим. А?
…Нет… Этого не может быть! Неужели Дима прав? Настя ничего не делает просто так… Пускай даже в благородных целях… Неужели? И нет ничего, кроме расчета, бизнес-плана и проектов? Блин, а любовь-то где?!!!
– Не-е-ет! – простонал Вячеслав Андреевич и спрятался под одеялом.
Но одеяло было тонким, и голос Насти достигал его ушей практически без помех:
– Пойми, Антон, ты очень нужен людям… Кто, если не ты?..
– А красиво здесь… Как в кино.
Василий Петрович Лютый приложил ладонь ко лбу, щурясь от яркого тропического солнца.
– В кино сейчас все рисуют на зеленой тряпке, – поведал идущий следом Кадкин.
– Потом обсудите, – прервал разговор третий, и основной участник курортной экспедиции – человек со страшной фамилией, – ищите их.
Джентльмены пересекли площадку для мини-гольфа и остановились под пальмой, за которой начинался пляж. Отдыхающих не так много, на родине кризис. Да и океан сегодня неспокоен. Для серфинга в самый раз, но для обычных загорающих чревато. Поэтому отыскать нужных людей не составило труда.
– Вон они, – первым их заметил Лютый, показав на пару под зонтиком.
– Да, точно, – подтвердил Кадкин, – они, гады.
Пара отдыхала на отшибе, чуть в стороне от гостиничного пляжа. Дама пила коктейль, а мужчина спал, прикрыв голову шляпой.
Паша Гудков и Ирочка Плетнева…
– Интересно, камни в номере или в банк сдали? – спросил потомок опричника.
– Сейчас узнаем, – пообещал Кадкин, извлекая из пляжной сумки купленный на местном рынке шокер, – ну что? Начнем?
Для проверки приложил шокер к подбородку и нажал кнопку. Вздрогнул от удара, но устоял.
– Хороша искра…
– Гляди не подсядь, – рассмеялся Василий Петрович.
Деризубов снял солнцезащитные очки, выплюнул зубочистку на песок и негромко произнес:
– Да при чем здесь, вообще, алмазы?.. – И еще тише добавил: – Ну, здравствуй, любимая…
* * *
Секретарь ворвалась в кабинет без стука, что позволяла себе в самых экстренных случаях. Консул вздрогнул и автоматически пригнулся к столешнице.
– Виталий Иванович! Извините, ради бога! Из «Глории» звонили! Наши туристы драку на пляже устроили! Хозяева полицию вызвали, всех задержали, консула требуют…
– «Глория»? Пять звезд?
– Даже пять с плюсом.
– Хорошо, скажите Володе, чтоб подал машину. Я сейчас.
Секретарша скрылась.
Марусов вылез из-за стола, подошел к витражному окну и осторожно выглянул наружу сквозь жалюзи. Вроде ничего подозрительного… Но все равно не исключена подстава.
Он открыл шкаф, натянул легкий бронежилет, сделанный по спецзаказу, сверху надел пиджак и, перекрестившись, вышел из кабинета.
КОНЕЦ
