– Здравствуйте! – Деризубов забежал перед испуганной Валерией и галантно ткнул ей в живот букетом. Черт побери, не приучен к таким розовым соплям! Любимая Иришка – не в счет. Ради нее он и не на такое готов. – Это вам! Извините за чудовищную ошибку и причиненные неудобства.
Лера на всякий случай пододвинулась на край тротуара. Если что, рванет машинам наперерез. Ей казалось, если взять в руки букет, то в нем сработает детонатор и она взлетит на воздух.
Деризубов тоже чувствовал себя нелучшим образом. Он изо всех сил старался произвести на барышню положительное впечатление, поэтому улыбался до ломаных ушей.
– Антон ни при чем, – со всем возможным радушием оповестил Коля. – Алмазы забрал совсем другой человек, а его подставил.
– Меня это совершенно не интересует, – холодно отозвалась Валерия и поспешила отодвинуться, – мне это безразлично.
Какая теперь разница, контрабандист Антон или нет, если имеется дражайшая половина, к которой он и отправился. Да пусть он сто раз контрабандист, даже предводитель медельинского картеля, но только без жены! Лера повернулась к собеседнику спиной и быстро пошла вперед по улице, не взяв цветов.
– И напрасно! – размахивая букетом на манер вокзального встречающего, закричал вслед уязвленный Деризубов. Он испытывал искреннее разочарование – если эта девица захомутает Плетнева, путь к сердцу Иришки свободен. Но похоже, врачихе тот не очень-то нужен. Еще бы.
– По-моему, вы ему глубоко не безразличны!
Но Лера не вернулась, даже не остановилась. «Приезжай хоть на «пежо», все равно отправлю в жо!»
* * *
Покинув генеральский кабинет, Золотов тут же позвонил Насте по возвращенному мобильнику. Та, конечно, не орала в трубку от радости, но определенный позитив в голосе присутствовал. Такой бывает у осужденных, которым расстрел заменяют на пожизненное. Естественно, чуть обиженно поинтересовалась, куда он пропал.
– Извини. Так срочно отозвали, что до сих пор руки болят, – невольно вырвалось у Вячеслава Андреевича, и захотелось потереть намятые наручниками запястья.
– Назад-то вернешься? – осторожно поинтересовалась она.
– Конечно! При первой же возможности!
– А знаешь, самаринская жена нашлась, – радостно сообщила журналистка последнюю городскую новость. – Она в Белоруссии в больнице была все это время. Память потеряла… Ты молодец, это ведь ты ее нашел, да?
Слава решил для себя, что даже если все возбужденные им дела развалятся, то все равно побывал он в Великозельске не зря.
– Да… Это я.
– Я буду ждать тебя.
… Всю жизнь.
Они попрощались, обменявшись горячими виртуальными поцелуями, и вернулись к своим баранам. Слава отправился в новый кабинет изучать порученное дело, Настя же обернулась к Федорову, терпеливо ожидавшему, когда ей надоест ворковать.
– Сомневаюсь, что он вернется, – недовольно заметил мелкий романтик, – ты хоть иногда комментарии к своим статьям читаешь?
– Иногда, – отмахнулась Настя. Разве сейчас имели значение какие-то комменты, которые часто пишут не вполне адекватные люди?
– Плохо. Надо читать.
Настя пощелкала по клавиатуре ногтями с облезающей хохломой и действительно среди немногочисленных комментариев под интервью с Антоном нашла один прелюбопытный. Некая Джессика интересовалась, каким образом ее парень оказался в этом Мухопропащинске, то есть Великозельске? С аватарки Джессики улыбалась гламурная фифа. Настя перевела на Диму непонимающий взгляд, словно просила помощи. Дима и помог, не задержался. Помощник.
– Я нашел эту Джессику в соцсетях, сама погляди ее страничку.
Теперь уже он пощелкал клавишами, и на дисплее появилось крупное фото тюнингованной до предела Жанны. Пока бедная Настя хлопала глазами, мелкий романтик перешел к следующей части программы и вытащил на свет мониторный многочисленные фотографии Джессики. Один из альбомов, носящий гордое название «Я и мой Славик», показался Федорову наиболее заслуживающим внимания. В качестве «Славика» предстал Антон. Довольный жизнью и, судя по всему, «Джессикой». Картинок было много, на любой вкус и цвет. В ресторане, в салоне авто, на фоне кабриолета с московскими номерами, на яхте. Джессика, в отличие от Насти, была невыносимо ухоженна и загримирована. И это не фотошоп. Понимая, что сравнение не в ее пользу, Настя сдалась без боя в первом раунде.
Фото, где парочка жарко целовалась, повергло в тяжкую депрессию.
– Что за ерунда? Почему Славик? – Настя решила, что сейчас все разъяснится. Существует же шоу двойников! Вот и у Антона, наверное, имеется двойник, если не близнец.
Но грамотный Федоров был готов к такому вопросу:
– Я по номерам пробил хозяина кабриолета. Это некто Золотов Вячеслав Андреевич, чиновник районной администрации в Москве. И никакого отношения не имеет ни к Следственному комитету, ни к Калининграду. А родился в городе Алексин Тульской губернии. Это из паспортного стола сообщили. Вот.
Дима предоставил копию «несгибайки» с фотографией – специальная карточка, хранящаяся в паспортных столах. Своего рода запасной паспорт.
Настя не понимала ничего. Кроме разве что всплывшего в памяти момента из совместного путешествия в поезде. Когда он не мог сразу ответить на вопросы куда едет и как его зовут.
– Он мне как-то сказал, что вынужден конспирироваться. Может, это тоже прикрытие?
– Обязательно!.. Поверь, до таких высот нашей системе еще плыть и плыть. Я позвонил этой Джессике – ее, кстати, Жанной зовут. Короче, Настя, посмотри правде в глаза! Тут же всё ясно! Пока здесь был, с тобой любовь крутил, а теперь к своей Джессике вернулся. Хм, жулик твой Антон. Вернее, Вячеслав Андреевич! Не веришь? Позвони еще раз.
Настя воспользовалась советом. Собрала волю в кулачок и надавила на нужную кнопку мобильника. Действовать стала как настоящий криминальный репортер. Легко и непринужденно сообщила, что у нее внезапно образовался внеплановый отпуск, и она хотела бы поехать в Калининград. Всю жизнь мечтала могилу Канта посмотреть и собственноручно найти на берегу янтарь. Может, им вместе махнуть?
Вячеслав Андреевич, он же Антон Романович, с одной стороны, обрадовался, с другой – подрастерялся. Долго молчал, собираясь с мыслями, а потом принялся жаловаться на неимоверную загруженность. То есть идея вместе поехать – отличная, но когда-нибудь потом.
Настя не сдавалась. Не может Антон ехать – не беда, она одна поедет. Можно остановиться у его мамы. Всего-то на пару дней. Пустит?
Час от часу не легче! Мама, конечно, пустит, только она не в Калининграде. Пришлось опять соврать, что мама у родни на Урале. В гостях. Представляешь, какая жалость! Так неудачно получилось. Все-таки лучше они вместе поедут. Через месяц.
Настя демонстративно спокойно попрощалась, но потом швырнула трубку на ложе. Все было понятно без слов. Он – скотина, а она – дура. Дима почувствовал себя виноватым.
– Настя, ты только не подумай, что я специально… Мне самому многое неясно. Ясно только, что никакой он не Антон и черт знает зачем сюда приезжал! И мне кажется… Он сюда никогда не вернется.
* * *
У генерала Багрова тоже имелось начальство. Как официальное, так и неформальное. Спорить со вторым не стоило. Когда это неформальное начальство вдруг высвечивалось на дисплее мобильника – звонило оно тоже неформально, минуя секретаршу, – у Багрова портилось настроение. Но не снять трубку он не мог – вежливость. И устная договоренность всегда быть на связи.
– Добрый день, Сан Саныч…
– Вы слышали про такой город Великозельск?
Дьявол! Похоже, комбинация с легализацией Золотова срывается!
Генерал осторожно заметил, что город ему знаком, и там как раз работает следственная бригада.
– Очень кстати, – вальяжно отпустило начальство скупую похвалу, – местный мэр чувство реальности потерял. Совсем потерял, понимаешь? Выступает с речами о каком-то вашингтонском обкоме, намекает, что вашу структуру Запад нанял. Кричит, что его зажимают, не дают курганы восстанавливать.
– Печально, – подтвердил Багров, радуясь, что речь не шла о Золотове.
– Эдуард Федорович, вы уж там проследите, чтобы сотрудники честно выполнили свои обязанности.
Честное выполнение обязанностей можно было трактовать по-разному, поэтому Сан Саныч пояснил:
– Таких людей надо убирать.
– Без сомнений. Не волнуйтесь, отработаем на совесть… Один вопрос… А убирать… совсем?
– Да, совсем, – жестко распорядился собеседник. Подумал и смягчил приговор: – То есть нет, не совсем. Как утратившего доверие. Просто – утратившего доверие. Всего доброго.
– И вам.
Хм… Убрать как утратившего доверие означало: отстранить, но без посадки. Что не так-то просто при наличии больших грехов у фигуранта. Тут же поднимется волна непонимания в Сети. Как так? Десять миллиардов ущерба и два года условно… И кто всегда виноват? Конечно, Следственный комитет! Некачественно провел работу по сбору доказательств. Прям неучи тут работают и бездарности… И не докажешь, что качественно… Но есть политическая воля. Ни хрена не меняется! Вообще ни хрена! А может, взять да и начать как Золотов?! Без оглядки. По духу… Хотелось бы… Очень хотелось… Но есть маленькое «но». Золотову нечего было терять…
