…………………… потрясенное мычание…………………
— И теперь ходить нам под кусты, пока не придет сантехник и не разберется, что там моя внучка, это сплошное недоразумение, эта тьма египетская сотворила.
…………… всеобщее потрясение, «ыааааааа» сверху…………
— Ну, Манька, — глянула уважительно вверх Каринка, — ты даже меня переплюнула!!!!
— Я не хотела, — утерла сопли шторой Манюня, — я подумала, что теста малооооо…
— Захрмар! — прогрохотала вверх Ба. — Вот и сиди безвылазно в своей комнате до скончания веков! Теста ей мало показалось!
— Ба, а что, теперь она вообще не выйдет из комнаты? — расстроилась я.
— Никогда!
— А можно тогда к ней подняться? Ну, посидеть с нею чуток? Утешить?
Ба погладила меня по голове.
— Можно, конечно. Но недолго. Потому что она сильно наказана.
Мы с Каринкой проскользнули в дом и поднялись на второй этаж. Манюня уже маячила в дверном проеме.
— Ну ты даешь! — зацокали мы языками.
— Я нечаянно, — вздохнула Манюня и посторонилась, чтобы пропустить нас к себе.
Мы зашли в комнату. Уселись рядом на кушетке. Пригорюнились.
— А половником зачем полезла? — не вытерпела я.
— Хотела быстрее тесто вычерпнуть.
— А чего не вычерпнула?
— Да половник там за что-то зацепился. Я стала его тянуть, чтобы вытащить, а он не вытаскивался. Тогда я попыталась втолкнуть его внутрь, чтобы он ушел в трубу.
— И чего?
— Втолкнула. И ручку погнула. Хотела сбегать за молотком, чтобы постучать по ручке, но вернулась Ба, и я не успела. Вот.
Я погладила Маньку по щечке.
— Не переживай, придет сантехник и все починит.
— Скорее бы, — вздохнула она, — а то меня на море не возьмут!
— Да не оставят они тебя! — махнула рукой Каринка. — Мало ли что ты можешь еще натворить, пока мы будем отдыхать на море? Ба побоится тебя одну оставлять.
— Да? — Манька с благодарностью посмотрела на Каринку. — Не врешь?
— Конечно, не вру. Если даже ничего не натворишь, то с голоду умрешь.
— Это да, это я могу, — согласилась Манька, — а еще я дом спалить могу. Или с горя, например, могу умереть.
— Ну, это и мы можем, — лавры Мани не давали нам покоя, — с горя любой дурак может умереть. А уж дом спалить вообще плевое дело!
— Спички зажег, и фьють!
— И в подвале стоит канистра с керосином. А керосин хорошо горит, — напомнила Каринка.
— Вот-вот, — закивали мы головой, — одна канистра керосина — и дома как не бывало.
Потом мы стали обсуждать, как будем отдыхать на море. Говорили шепотом, чтобы не напоминать о своем существовании Ба.
— Ура, — радовалась Манька, — будем загорать и строить замки из песка!
— А еще у нас есть красный надувной матрас! Мы на нем будем плавать по морю туда и обратно, от одного берега к другому, — захлопала в ладошки я.
— Да что там от одного берега к другому, если поднажать, то можно и вокруг света проплавать, пока взрослые на берегу прохлаждаются, — сказала Манька. — Мы вернемся — а они и не заметили нашего отсутствия.
— Аха, — радовались мы.
— А если акулы? — вдруг испугалась я.
— Одной левой! — лениво откликнулась Каринка.
— Только надо зонтики с собой прихватить, — спохватилась Манька.
— Зачем?
— Ну, я такое в одном мультике видела. Там девочка раскрыла зонтик, подставила его ветру, и лодочка поплыла быстрее.
— Это как это? — удивились мы.
— Сейчас покажу, — вскочила Манька, но тут же села обратно на кушетку. — Мне нельзя выходить!
— А чего тебе надо, скажи, мы принесем.
— Зонтик Ба. Он в ее комнате, прямо за дверью, висит на спинке стула.
Я пошла за зонтиком. Выглянула в коридор, прислушалась. Ба что-то немилосердно шинковала на кухне, так и слышно было — хрясь! хрясь! — и слушала радио.
— Передаем концерт по заявкам тружеников села, — объявил диктор.
— Мя-мя-мя, мя-мя, мя-мя, — передразнила его Ба.
Когда я тихонечко шла обратно, по радио передавали песню «Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним».
— На оленях они помчатся! — бухтела Ба. — Утром ранним! Идиоты!
Я зашла к Мане и осторожно прикрыла дверь.
— Что там Ба делает? — спросила она.
— Песни поет.
— Ого, — удивилась Манька, — а чего это она песни поет? В жизни никогда почти не пела, а сейчас поет?
— Ну как поет, ругает певца.
— А, это другое дело, это она может, — кивнула Манька, забрала зонтик и осторожно его открыла, — тут главное тихонечко, потому что если Ба узнает, что мы взяли ее зонт, то нам мало не покажется!
Зонтик был большой, коричневый, в бежевые поперечные полосы.
— Ммм, словно шоколадный, так и хочется откусить кусочек, — закатила глаза Каринка.
Маня тем временем широко расставила ноги, наклонилась, оттопырила попу и вытянула вперед руки.
— Вот смотрите, если ветер мне будет дуть в спину, то он надует зонт, словно парус, и лодка, то есть матрас поплывет быстрее. Всего какие-то десять минут, и мы уже в Америке.
При упоминании Америки Каринка резко заволновалась. Она обошла Маньку со всех сторон, потрогала ее руки, потыкала пальцем в материю зонта, возвела очи к потолку и зашевелила бесшумно губами, производя в уме какие-то подсчеты.
— Не получится, — вынесла она вердикт.
— Почему не получится? — обиделась Манька.
— Зонтик порвется.
— Это почему же зонтик порвется?
— Материя тонкая, шторма не выдержит, — с видом знатока изрекла Каринка, — на матрас надо будет кроме нас еще и мотоцикл загрузить. Представляешь, какая тяжесть?
— Какой мотоцикл?
— Неважно какой, — отмахнулась Каринка, — но я в Америку без мотоцикла не поеду.
Манька закрыла зонтик, положила его на подоконник и скрестила руки на груди.
— Да с таким зонтом не страшен никакой ливень! С ним можно спрыгнуть с восьмого этажа, и ничего тебе не будет.
— Враки все это, — сказала я, — нам мама говорила, что с зонтиком прыгать нельзя, он не выдержит нашего веса.
— Может, с вашего третьего этажа и нельзя, а с нашего второго можно! — уперлась Манька.
— Ты еще скажи, что не раз с зонтом прыгала, — рассердилась Каринка.
— Сто раз на дню!
— Га-га-га, — рассмеялись мы, — Манька, ну ты даешь!
— А вот щас покажу! — Манька резво запрыгнула на подоконник и взяла в руки зонт.
— Стой! — кинулись мы к ней.
— А вот фигушки вам, — фыркнула Манька, вылезла в окно, подбежала к краю коротенького карниза веранды и спрыгнула во двор. С закрытым зонтом в руках.
— Ааааааааааааааааааа, — заорали мы и побежали вниз по лестнице, — Бааааааааааааааааааааааааа!!!!
— Чего там? — выскочила из кухни испуганная Ба.
— Маняяяяяяя выпрыгнула в окнооооооооооо!!!!!!!
— Как выпрыгнула? — заклокотала Ба и побежала за нами.
Выбежать во двор мы не успели, потому что распахнулась входная дверь, и в прихожую шагнула целая и невредимая Маня.
— Ыаааааааааааааааааа, — рыдала она в голос.
— Мария, — запричитала Ба, — детонька, что у тебя болит?
— Ничегооооооооо, — рыдала Маня, — только ладошки поцарапала. — Она выставила вперед свои ладони. — Это я, когда приземлялась, подставила рукииии…
— Пошевели пальцами… пошевели ногами… пошевели руками… — диктовала Ба. — Голова не болит и не кружится?
— Нееееееееееееееет, — плакала Маня.
— А ноги?
— Неееееееееееееееееет!
— А спина?
— Нет!!!
— А чего же ты тогда плачешь? — не вытерпела Каринка.
— Зонтик сломалсяааа, — зашлась в истерике Манька.
Ба махнула рукой и побежала звонить дяде Мише.
— Приезжай скорее, — кричала она в трубку, — нужно Маню отвезти в больницу и сделать ей рентген костей.
Потом она обернулась к нам:
— Дети, где ваш папа?
— На дежурстве.
— Это хорошо. — Ба стала набирать номер отцовского рабочего телефона. — Але, Юра? Нужен рентгенолог. Я понимаю, что воскресенье. Маня в окно выпрыгнула. Скоро будем.
Пока дядя Миша ехал, Ба постелила прямо на полу в прихожей большой плед и заставила Манюню лечь на него.
— Не двигайся, — велела.
— Да у меня ничего не болит! — ныла Маня.
— Горе луковое! — ругалась Ба.
Мы с Каринкой сидели рядом и скорбно обмахивали пострадавшую журналом «Здоровье».
Потом примчался дядя Миша, и мы поехали в больницу. У ворот нас встретил папа с целым десантом медработников. Маньку торжественно загрузили на каталку и повезли делать снимки.
— Прощайте, — махала нам рукой Манька, — может, когда-нибудь и увидимся!
— Я пойду с вами, — ринулась Ба.
— Роза, я тебя очень прошу, оставайся здесь, — прикрыл грудью медперсонал папа, — не переживай, все будет в порядке. Под мою ответственность!
— Дядьюра, может, вы мне заодно и зубы запломбируете? — предложила Манька.
